Но Брейдера, похоже, ее замечание не задело за живое.
— Признаюсь честно, я не очень люблю этих проклятых коней и не люблю ездить верхом на их спинах.
Заметив искреннее удивление Джулии, он добавил:
— Мне даже не нравится давать им имена.
Девушка, услышав последнее признание, от души расхохоталась.
— Давать имена? — повторила она лукаво.
Но Брейдер выглядел совершенно серьезным.
— Да. На прошлой неделе я присутствовал на встрече с молодым лордом, у которого хватило ума назвать свою лошадь Гиппоменом.
— Гиппоменом?
— Неужели можно серьезно относиться к лошади с таким кичливым и сумасбродным именем? Но это еще не самое ужасное имя из тех, что мне довелось услышать. Стоит проехать днем по Гайд Парку, как услышишь, что молодые денди окликают своих Готсперов, Торов и Ланселотов. А один щеголь даже назвал своего любимца Калигулой. Ну не абсурд ли?
— А какое имя дал бы ты лошади? — поинтересовалась Джулия, с трудом удерживая серьезное выражение на лице.
— Джордж, — проворчал Брейдер.
Позабыв о манерах светской дамы, Джулия громко расхохоталась.
— Джордж?
— Да, Джордж, — как эхо повторил он. В его глазах сверкнуло подозрение. — В честь нашего доброго монарха. Именно такое имя должен дать лошади любой истинный англичанин.
— О, Брейдер! — выдавила сквозь смех девушка, от души забавляясь его наивностью и простодушием.
Вульф беспомощно улыбнулся. И Джулия снова поразилась его мужественной красоте, когда он расслабился и засмеялся вслед за ней.
— Я вообще ненавижу ездить верхом.
— Не может быть, — поддразнила она его. — Никогда бы не подумала.
— Я с удовольствием буду плавать, ходить пешком и ездить в экипаже. В свое время я даже бегал до места назначения, когда работал посыльным, но мне не нравится сидеть на спинах этих животных. Знаю, что неумение обращаться с лошадьми принижает мое мужское достоинство. Но что же делать, придется с этим мириться, — закончил он, показавшись Джулии как никогда мужественным.
Тронутая до глубины души его откровенностью, она покачала головой.
— Научиться ездить верхом вовсе не так трудно, как кажется. У страха глаза велики, ты просто преувеличиваешь трудности.
— Боюсь, для человека, выросшего на задворках Лондона и проведшего несколько лет на королевском флоте, это останется тайной, покрытой мраком.
— Глупости, Брейдер. Тебе нужно только успокоиться и ослабить поводья. Абсолютно любой человек может стать искусным наездником.
— И это говорит мне женщина, — Вульф недовольно фыркнул. — Если бы ты была мужчиной, ты бы испытывала те же трудности. Кто, по-твоему, может давать мне уроки верховой езды? Не могу же я во всеуслышание заявить, что Брейдер Вульф не умеет ездить верхом и потому нуждается в опытном наставнике?
— Брейдер, если ты всегда ездишь так, как сейчас, то уверяю тебя, твое умение — всего лишь вопрос времени.
— Возможно, но это способны понять только те люди, которые хорошо знают все мои достоинства и недостатки.
Его голос звучал по-прежнему легко и беззаботно, но Джулия догадалась, что он не раз тщательно обдумывал данный вопрос.
— Для того чтобы управлять лошадью, не требуется особого таланта. И хотя я сама весьма посредственный наездник, поверь мне, что самое главное заключается в том, чтобы правильно сидеть в седле, — попыталась убедить мужа Джулия.
Он поднял бровь.
— Учиться сидеть в седле?
— Да, — подтвердила она.
— Ну уж нет, благодарю покорно, — выдавил он в конце концов. — Я не собираюсь выставлять себя на посмешище и брать уроки верховой езды.
— Брейдер…
— Я уже взрослый, самостоятельный человек, Джулия.
— Но это не помешает тебе учиться.
— И кто, скажи пожалуйста, будет обучать меня? Мой старший конюх? Вот будет забава для слуг!
— Тебя буду учить я.
Брейдер с нескрываемым интересом посмотрел на жену. Джулия горделиво подняла голову.
— А что? Это не займет много времени. Мы будем прогуливаться верхом на протяжении нескольких недель, и вскоре (я не сомневаюсь!) ты станешь отличным наездником. — Не получив ответа, она улыбнулась и добавила. — По крайней мере, у нас будет достаточно времени на то, чтобы придумать твоей лошади подходящее имя.
Он прижал свою лошадь к лошади Джулии.
— Цицерон, — назвал он имя, и на его щеках заиграли ямочки.
Джулия тряхнула головой, словно ослышалась. — Как?
— Мне нравится кличка Цицерон.
Она с сомнением посмотрела на лошадь.
— А мне кажется, ему больше подойдет Джордж.
Подняв смеющиеся глаза, она обнаружила, что Брейдер оказался гораздо ближе, чем она предполагала. Он собирается поцеловать меня, мелькнуло в голове девушки за долю секунды до того, как его губы приблизились к ее губам. Поцелуй был страстным и… многообещающим.
Открыв глаза, Джулия заявила:
— Не имею понятия, чем мы занимались ночью, но лично я готова повторить представление, раз оно приносит такие богатые плоды.
Она с удовлетворением отметила изумление, появившееся на лице Брейдера. Затем пришпорила лошадь, лихо тряхнув при этом головой. Брейдер быстро нагнал ее.
— Ты, действительно, не помнишь прошлый вечер?
Она улыбнулась, чувствуя как на щеках загорается румянец, и отрицательно покачала головой.
Брейдер сдвинул шляпу на затылок и рассмеялся.
— Надеюсь, ты смеешься не над тем, что я сказала или сделала вчера вечером, — сухо заметила Джулия. Здесь ей в голову пришла неожиданная мысль, и она поспешила добавить. — И думаю, что ты не поверил в то, что я регулярно и много пью.
— А я только что приказал Хардвеллу заказать новую партию бургундского.
Джулия засмеялась.
Поймав на себе восхищенный взгляд мужа, она вдруг почувствовала необыкновенный прилив сил. Жизнь прекрасна!
— Как могла такая умная и красивая женщина, как ты, довести себя до попытки самоубийства?
Красота ясного дня мгновенно померкла, вокруг стало холодно, пустынно и неуютно. Она резко натянула поводья, не обращая внимания на сопротивление сильной лошади. В ее голове навязчиво крутился неприятный вопрос.
Брейдер тоже остановил коня и застыл в ожидании.
Значит, он задал вопрос всерьез, черт бы его побрал, подумала девушка.
— Ты спросил не все, что тебя интересовало, не так ли? — резко бросила она.
— Я не верю, что скандал заставил тебя сводить счеты с жизнью.
— Ты прав, — сухо ответила она.
Его сильная рука дотянулась до ее рук и перехватила поводья. Брейдер наклонился к ней всем корпусом.
— Скажи, Джулия… Почему? Сначала я решил, что ты просто глупа или больна. Потом я подумал, что он, очевидно, разбил твое сердце. Но сейчас, узнав тебя лучше, я с уверенностью отмел в сторону и одно и второе предположение. Почему ты пыталась расстаться с жизнью?
Джулия ненавидела его, этого склонившегося перед ней человека, посмевшего задать вопрос, который не имел права задавать никто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82