– Прошу вас, присоединяйтесь к нам, – предложил Тони, вставая из-за стола.
Барон отрицательно покачал головой.
– Не смею более докучать вам своим присутствием. Печаль в его голосе кольнула Дебору в самое сердце. – Должно быть, вы очень сильно любили ее, – тихо сказала она.
– О, да, но… – Он снова покачал головой. – Я хотел жениться на ней, но увы – она встретила своего англичанина. Это ваш отец, верно?
– Она стала любовью всей его жизни, – ответила Дебора.
Барон кивнул, явно думая о чем-то своем.
– Мне пора возвращаться к супруге. – Он выдавил улыбку, пытаясь скрыть огорчение. – Ей стало нехорошо, и мы собрались уходить. Ревматизм причиняет ей нешуточные страдания, особенно в такую ночь, как сегодня.
– Я надеюсь, это не к дождю, – заметил Тони. – До сих пор нам везло с погодой. Француз улыбнулся.
– Погода, конечно, влияет на ее здоровье, но я заметил, что она зачастую ошибается, объясняя свое состояние ее ухудшением. – Он перевел взгляд на Дебору. – Кроме того, она ревнует. Она знает, как сильно я любил Каландру. Вы очень красивы, миледи. Ваша матушка могла бы гордиться вами.
Дебора была так тронута, что не могла вымолвить ни слова.
– Я отнял у вас уже достаточно времени. Меrsi, благодарю за терпение.
Барон де Фонтина повернулся, чтобы уйти, но Дебора окликнула его:
– Вам известно что-нибудь о ее семье? Может быть, у меня есть родственники в Лондоне? Отец всегда говорил, что у нас никого нет, но, быть может…
Барон остановился.
– Они все умерли, миледи. Герцог и герцогиня, ваши дедушка и бабушка, прожили совсем недолго. Революция отняла у них все, и они умерли вскоре после того, как мы приехали в Лондон. Не осталось никого.
– Может быть, вы оставите свою визитную карточку? Или адрес? – предложил Тони. – Мне кажется, вы могли бы встретиться. Вам наверняка найдется, о чем поговорить.
Дебора готова была расцеловать его за столь мудрое предложение.
– Да, прошу вас, – взмолилась она. – Мне так мало известно о жизни матери.
– Я буду счастлив поведать вам все, что знаю, – отозвался барон.
Тони взял дело в свои руки и протянул пожилому джентльмену одну из своих визитных карточек. В это время появился официант с известием, что баронесса де Фонтина просит супруга вернуться как можно скорее. Она хотела уйти.
Француз выразительно пожал плечами.
– Я должен идти. – Он поклонился и поцеловал руку Деборы. – Этой ночью мне повезло. Как приятно сознавать, что моя прекрасная Каландра живет в своей дочери! – Он удалился.
Дебора молчала, ей надо было разобраться в своих чувствах.
Тони сел рядом и взял ее за руку.
– О чем ты думаешь?
Дебора не знала, как передать словами то, что она испытывала.
– Я была не просто «черноволосой смуглянкой», а еще и ребенком, который ничего не знал о своей матери. Отец говорил о ней, но нечасто. Теперь я понимаю, что он просто не хотел, чтобы моя приемная мать ревновала. А все остальные в Долине вели себя так, словно ее никогда не существовало… и только я напоминала о ней. – Дебора подняла глаза к небу, усеянному мириадами звезд. – Если звезды – это ангелы, то, быть может, она – одна из них? Она сейчас здесь? Смотрит на нас сверху?
– Если твоя мать там, то она знает, как сильно я люблю тебя.
Дебора не верила собственным ушам.
– Вы меня любите?
Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Мое сердце принадлежит вам.
Дебора испугалась, что вот-вот лишится чувств. Он повторил слова, которые Лизбет заставила ее написать в письме к нему. Одна часть ее души готова была воспарить в небеса от счастья, другая терзалась осознанием вины: он-то думал, что она сама составила письмо.
Но не успела она признаться во всем, как Тони встал из-за стола.
– Пойдем прогуляемся.
Он взял ее под руку и увлек к одной из аллей пустынной и уединенной, которая освещалась лишь слабым светом фонарей.
Он переплел ее пальцы со своими… и Деборе расхотелось признаваться, что она не сама написала письмо. Какое все это имеет значение? Его слова обрели зеркальное отражение в ее сердце.
Она чувствовала, что ее мечты о замужестве вполне могут сбыться, – особенно когда Тони увлек ее в увитую розами беседку. Волшебный аромат цветов наполнял воздух. Здесь они были совершенно одни.
Тони обнял ее и стал с упоением целовать. Дебора ответила ему со всей страстью, живущей в ее сердце. Она ничего не могла с собой поделать.
Их поцелуй затянулся. Он крепче прижал ее к себе, ласково играя с ее язычком. Она ощутила, что он готов войти в нее, и со стоном прижалась к нему всем телом. Она хотела его столь же отчаянно, как и он ее.
И вдруг над головой у них раздался странный свистящий звук, за которым последовала вспышка.
Дебора испуганно ойкнула и прервала поцелуй. Тони по-прежнему обнимал ее за талию, а ночное небо над ними расцвело тысячами звезд.
Фейерверк!
Дебора слышала о нем, но никогда еще не видела. Оркестр играл во всю мощь, и ночь несла музыку на невидимых крыльях, пронизанных огнями. В водовороте ослепительного света сверкали фонтаны пламени и искр, а в воздух взмывали все новые и новые ракеты.
– Потрясающее зрелище! – прошептала она.
– Да.
Тони прижал ее к себе, и Деборе захотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, чтобы они стояли вот так, обнявшись, под черным бархатом неба, в окружении вспышек света и музыки. Он коснулся губами ее волос. Потом наклонился, чтобы поцеловать ее…
Раскат грома расколол небеса у них над головой, и иссиня-черное покрывало ночи пронзил ослепительный зигзаг молнии. Создавалось впечатление, что фейерверк вызвал гнев богов. Мгновение спустя с неба хлынул проливной дождь. Они попытались укрыться в беседке, но ее живая крыша служила жалкой защитой от разбушевавшейся стихии.
– Придется спасаться бегством! – крикнул он, перекрывая неумолчную дробь, которую крупные капли дождя выбивали на гравийной дорожке.
Дебора кивнула.
Тони взял ее за руку, и они побежали к лодкам. Они были не одни – из павильонов и аллей выскакивали такие же парочки. Одни весело смеялись, другие вслух выражали свое недовольство.
У причалов скопилась огромная толпа людей, которые спешили и толкались, торопясь побыстрее сесть в лодки и отправиться домой. Все они были молоды, и Дебора решила, что пожилая публика, подобно барону де Фонтина, покинула сады заранее. Лодочники держали в руках масляные лампы, да и на пристани горели несколько фонарей, но в основном Воксхолл погрузился в темноту.
Оркестранты разбежались, и какой-то шутник затянул фривольную народную песенку, которую дружно подхватили остальные. Дождь понемногу стихал, а вскоре и вовсе прекратился, словно наслаждаясь музыкой.
Тони не выпускал ее руки, пока они пробирались сквозь толпу, – лодочники брали на борт тех, кто первым подбегал к лодкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80