– Тогда откажитесь от своего намерения, – предложила она, мысленно удивляясь тому, что и она, оказывается, способна вести себя бессердечно и даже жестоко. Если Тони откажется от своего слова, пойдут слухи… и леди Амелия, молодая женщина, которую она видела всего лишь раз, да и то мельком, может пострадать.
Но разве она сама не страдала сейчас? И она страшилась выбора, который ей предстояло сделать, – жизнь без чести или честь и жизнь без Тони. Дебора более не доверяла себе. Ей все легче было поступиться собственными принципами.
– Я бы так и сделал, – с горечью согласился Тони, – но этот шаг неизбежно отразится на тебе и будет иметь самые неприятные последствия. Ты хотя бы понимаешь, что для человека, живущего вне общества, Лондон может превратиться в самую страшную камеру-одиночку?
– Нам необязательно жить в Лондоне.
– Мы не сможем уехать надолго. Есть обязанности, которые налагает на меня титул. – Тони вернулся на стул подле кровати. – Тебя будут избегать, подвергнут остракизму. Перед тобою будут закрыты все двери. Публичное унижение, которому я подвергну леди Амелию, принесет горькие плоды, будет сказываться на нас долгие годы и отразится на наших детях. Я уже жил такой жизнью. Мне пришлось отчаянно сражаться, и я не хочу подобного для своих сыновей.
– И вы скорее предпочтете, чтобы они остались незаконнорожденными?
– Да. Мои деньги послужат им компенсацией. Они станут светскими людьми, не обремененными грузом чужих ожиданий.
Воцарилась тишина.
Дебора прекрасно понимала, что он имеет в виду. Спустя долгое время она прошептала:
– Тогда им лучше вообще не появляться на свет.
Ее приговор больно ранил обоих. Тони отвернулся, невидящими глазами глядя в окно. Дебора сражалась с демонами, терзавшими ее душу.
Тони снова повернулся к ней, он был подавлен и напряжен.
– Давай я лучше перескажу тебе свой кошмар.
– Тот самый, который вы не можете вспомнить? – спросила Дебора, имея в виду сон, который приснился ему в доме мисс Чалмерс.
– Я помню его. – Тони не стал ждать разрешения и, наклонившись вперед, начал: – Мне часто снится тот день. Только вместо того чтобы кататься на лошади, я стою у окна в библиотеку и вижу своего отца. Он подносит пистолет к виску. Я начинаю кричать, чтобы он остановился. Я стучу по стеклу, стучу кулаком. Но он не видит меня. Он смотрит на меня в упор и не видит, как будто меня нет.
– И что происходит дальше?
– Он убивает себя. – Тони произнес эти слова чужим, незнакомым голосом. Потом взглянул на Дебору и закончил: – А я внезапно оказываюсь в библиотеке, и у меня в руках дымящийся пистолет.
– Боже милосердный! – прошептала Дебора. Губы Тони искривились в циничной улыбке.
– Господь не слышит меня. Я уже спрашивал его об этом.
Дебора откинула одеяло и потянулась к нему. Тони не пошевелился. Она подошла, обняла его, и он опустил голову ей на плечо. Он был напряжен, очень напряжен. Черты его лица окаменели. Будь он ребенком, Дебора погладила бы его по голове и помогла выплакаться, разделить с ней его страхи и сомнения.
Но Тони был взрослым мужчиной. А мужчины не плачут, они все носят в себе.
– Вы не виноваты в его смерти, – сказала она. – Вы были ребенком, на вас нет вины. Он сам решил лишить себя жизни.
– Я знаю. – Тони отстранился.
– Тогда в чем же дело?
На мгновение ей показалось, что он не станет отвечать. Он явно боролся с собой, преодолевая внутреннее сопротивление, но потом нашел в себе силы признаться:
– Я не верил в то, что я – его сын. Вот почему он проделал весь путь верхом из Лондона в Алдер-Хаус, чтобы покончить с собой. Я много думал об этом и понял, что только так можно объяснить его поступок.
Дебора вспомнила, как Лизбет пересказывала ей ходившие по Лондону сплетни о том, что отцом Тони был совсем другой мужчина.
– Вас мучают сомнения? – спросила она.
– Вовсе нет. – С решительным видом Тони поднялся на ноги. – У короля и парламента тоже нет никаких оснований считать меня бастардом. Я получил свой титул на законных основаниях.
– В таком случае вам не о чем беспокоиться. Вы говорили об этом с матерью? – спросила Дебора, наивно полагая, что это и есть тот самый человек, который способен успокоить его мятущуюся душу. – То есть я хочу сказать… Я знаю, что вы не общаетесь, но когда речь идет о таком важном вопросе…
– Я не желаю иметь с ней ничего общего, – ровным и невыразительным тоном ответил Тони. – Равно как и с ее мужем.
– Так она замужем? – Дебора не смогла скрыть своего удивления. – Я имею в виду, вы так редко упоминаете о ней, что я нарисовала себе образ безутешной вдовы.
– Едва ли к ней можно применить этот эпитет, – презрительно фыркнув, ответил он и, подойдя к ногам кровати, холодно добавил: – Они поженились спустя каких-то пару месяцев после смерти отца. Траур не затянулся.
Дебора понимала его горечь. Она была слишком юной в то время, когда ее отец женился во второй раз, но, повзрослев, не могла не задумываться над тем, как мог отец смириться с присутствием в доме чужой женщины, если, как предполагалось, так сильно любил свою первую жену, Впрочем, у него на руках остался маленький ребенок, о котором надо было заботиться. Да и без вмешательства баронессы Алодии наверняка не обошлось.
– Получается, вы сознательно отдалились от нее? – спросила Дебора.
– Мы не разговариваем. Мне нечего сказать ей.
– Она живет в Лондоне?
– Нет, конечно, – откликнулся Тони. – Достигнув совершеннолетия, я отправил ей письмо, уведомляя о том, что запрещаю ей и ее мужу появляться в обществе одновременно со мною. Они живут в деревне, в поместье ее супруга.
– Однако вы нашли удачное применение своему гневу, – признала Дебора.
– Да, но, похоже, мне не удалось избавиться от них. Она вышла замуж за сэра Ричарда Адамсона.
– Того самого генерала.
Даже в глуши Айлэма она слышала об Адамсоне, храбро сражавшемся бок о бок с самим Веллингтоном и потерявшем руку в битве под Талаверой. Трудно поверить, что такой храбрец и герой войны мог жениться на прожженной прелюбодейке.
– В парламенте его тоже любят, – заметил Тони, словно прочитав ее мысли.
– И вы никогда не встречались с ним?
– Нет, и не собираюсь этого делать. Мне попросту плевать на него. Мисс Чалмерс заменила мне отца и мать. Она заслужила мое уважение, а не они.
Итак, Тони вернул и приумножил состояние семьи. И теперь намеревался жениться на девушке, чьи связи, как он полагал, помогут исправить вред, нанесенный его титулу родителями.
И какое же место оставалось для нее?
Дебора не могла заставить себя взглянуть правде в лицо и дать ответ на этот жестокий вопрос. Не сейчас. Она слишком устала. Слишком устала, чтобы мыслить ясно.
Тони заметил ее состояние.
– По-моему, тебе лучше прилечь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80