Выкинув найденное оружие в открытое окно, свой револьвер он сунул в кобуру. Вдруг его внимание привлекла тень в дверях.
— Привет, Морган. Я долго ждал тебя. — В темном коридоре показался Билл Шарп. Он был высоким, хорошо сложенным. Глядя на Рена, Шарп самоуверенно улыбался. — Я надеялся, что рано или поздно ты появишься.
Он стоял, широко расставив ноги и держа руку в дюйме от рукоятки своего револьвера системы «Смит и Вессон» сорок пятого калибра.
Рен выпрямился.
— Ты хочешь разобраться здесь?
— Другого такого случая не представится.
— Я не верю тебе, Морган. Вдруг выстрелишь мне в спину. Никогда не знаешь, что может случиться.
Шарп не сводил глаз с лица Рена. Это был старый номер — смотреть в глаза противника, ждать, пока он не моргнет, — но на этот раз номер не прошел: Рен заставил себя расслабиться. В гостиной он оказался в невыгодном положении. Шарп стоял спиной к солнцу, его глаза были в тени.
— Начинай, Шарп, — поманил Рен, надеясь спровоцировать руку бандита.
Шарп сохранял хладнокровие.
— У-у. Начинай ты, Морган. Когда я убью тебя, то хочу знать, что дал тебе шанс стать первым.
Рен стремился быть спокойным. «Не думай о Лейни, — говорил он себе. — Думай только об оружии. О том, как твой палец прикоснется к курку. Как в старые времена — как всегда».
В доли секунды он увидел голубой блеск металла на солнце. В комнате послышался грохот выстрела, и в воздухе запахло порохом и дымом. Секунду оба мужчины стояли спокойно, наблюдая друг за другом, будто произошедшее не было реальным. Потом Билл Шарп рухнул на пол, его алая кровь полилась на толстый персидский ковер.
— Чак… — скрипучий голос Генри Даусона был хриплым.
Рен повернулся и увидел, как Чак Даусон упал на ковер, и на его груди расползалось темное кровавое пятно.
Генри припал к его груди, потом положил голову Чака к себе на колени.
— Он мертв, — выдохнул Генри, еле сдерживая рыдания: глаза были полны слез.
— Пуля Шарпа была слепа. Вместо тебя он убил Чака.
«Правосудие Всевышнего», — подумал Рен, пряча оружие в кобуру.
— Мне хотелось бы сказать, что я сожалею. Но, увы, я не могу этого сделать.
Слова Чака вспыхнули в мозгу, как молния: моя жена. Рен верил этим словам Даусона, но если она была его женой, значит стала его вдовой. Рен молча поблагодарил Бога за то, что вовремя вернулся и помешал Даусону воспользоваться правами супруга — или сделать гораздо худшее. Он не позволит мрачным предчувствиям поглотить себя. Он должен разыскать Илейн и как можно скорее.
— Сколько мы здесь? — Илейн пристально посмотрела на керосиновую лампу, стоявшую у ног Энди. Лампа давала мрачное сумеречное освещение, но все же защищала от кромешной темноты. Илейн сидела, завернувшись в одеяло, на полу шахты, прислонившись спиной к толстому грубому деревянному брусу. Похоже, это была самая старая ветка шахты. Деревянные перекладины были сухими и полусгнившими. Она вздрогнула, вспомнив о шахтерах, работающих в таких опасных условиях.
— Несколько часов. Кажется, Чак сильно ударил тебя.
Илейн потрогала синяк на подбородке. Похоже, он распух и побагровел. Чак не потерял былую силу. Боль пульсировала в голове, но, по крайней мере, у нее прошло головокружение и разум был ясен.
Энди Джонсон направлял оружие прямо на нее, но даже если бы он и не был вооружен, у нее не хватило бы сил сбежать. С тех пор как она уехала из Калифорнии, она похудела, а опий, — видимо, им, решила Илейн, пичкал ее Чак — сделал ее слабой и ни на что не годной.
Илейн гадала, а знает ли Рен о том, что ее похитили. Возможно, нет. Он сейчас в свадебном путешествии. И вряд ли он оставил записку со своим маршрутом. А даже если он и узнал, то скорей всего не приедет. Теперь у него много новых обязанностей. Он женатый человек.
В первый раз за много дней она испытывала что-то, кроме онемелости. Она страдала от одиночества, от отсутствия Рена. Даже насильственное бракосочетание с Чаком не расстраивало ее так, как мысли о Рене и Мелиссе.
— Почему мы здесь сидим? — спросила Илейн, надеясь, что ее отведут в дом. — Скажи ради Бога, что мы здесь делаем?
До этого момента она могла сдерживать страх, проникавший в душу, она не давала мрачным стенам сомкнуться над собой. Она знала, что не одна, что из шахты есть выход и еще горит лампа. Поэтому и держала себя в руках. Господи, помоги ей. Если Чак узнает, что она страшится темноты и замкнутого пространства, он перестанет использовать опий.
— Послушайте, миссис Даусон. Я просто выполняю приказы.
— Не называй меня так! — зашипела Илейн.
В первый раз Энди Джонсон улыбнулся.
— Знаете, мне кажется, что вы и ваш муж испытываете друг к другу одинаковые чувства. Вам просто нужен хороший мужчина.
У нее расширились глаза от такой отвратительной мысли. Энди смотрел на нее, как на лакомое блюдо.
— Я видел твои груди, — проговорил он, и девушка почувствовала очередной приступ ужаса. — Они прекрасны: такие белые, нежные. И такие круглые. Именно такие груди любят ласкать мужчины.
Он встал со своей жерди и двинулся к Илейн, все еще направляя на нее револьвер.
— Держись-ка от меня подальше, — пригрозила она. — Если помнишь, я — жена Чака.
— Ты только что велела не называть тебя его именем. И кроме того, Чак говорит, что ты спала с Морганом. Он считает тебя шлюхой, а я — нет.
Он погладил тонкой рукой ее густые, пышные волосы.
— Я считаю тебя красавицей.
У Илейн все перевернулось внутри. Она смотрела на огонь, а его пальцы трогали ее щеку. Страх перед темнотой и отвращение к этому хилому мужчине грозили окончательно овладеть ее ослабевшим телом.
— Убирайся от меня, — приказала она.
— Клянусь, что Моргану ты этого не говорила.
Илейн почувствовала внезапную острую боль при слове «Морган». Дэн Морган — наемник и джентльмен из Сан-Франциско — Рен Дэниэлс. Она любила оба его лица и всегда будет любить. Она слышала, как пальцы Энди сжали ее затылок, как слишком мокрые губы прилипли к ее губам. Пытаясь освободиться, она начала молотить кулаками ему в грудь. Он отложил револьвер в сторону и, опрокинув ее на одеяло, навалился сверху.
Илейн царапала землю, стараясь дотянуться до оружия, но пистолет был слишком далеко. Ей пришлось успокоиться. Она немного расслабилась, позволила его руке обнажить ее ноги, а языку — протиснуться в ее рот. А потом изо всей силы сжала зубы.
Энди вскрикнул и скатился на землю.
Илейн поднялась, села и встретила его ненавидящий взгляд.
— Ты могла бы просто сказать, что не хочешь.
— Не думаю, что ты поверил бы этому. Она решительно встала на ноги. Она уже ощущала, как ее вновь покидают силы, но не могла рисковать и подпускать его ближе. Мрачно оглядывая своего тюремщика, Илейн ждала подходящего момента.
— Некрасиво с твоей стороны, — сказал Энди, вытирая рукавом кровь с языка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
— Привет, Морган. Я долго ждал тебя. — В темном коридоре показался Билл Шарп. Он был высоким, хорошо сложенным. Глядя на Рена, Шарп самоуверенно улыбался. — Я надеялся, что рано или поздно ты появишься.
Он стоял, широко расставив ноги и держа руку в дюйме от рукоятки своего револьвера системы «Смит и Вессон» сорок пятого калибра.
Рен выпрямился.
— Ты хочешь разобраться здесь?
— Другого такого случая не представится.
— Я не верю тебе, Морган. Вдруг выстрелишь мне в спину. Никогда не знаешь, что может случиться.
Шарп не сводил глаз с лица Рена. Это был старый номер — смотреть в глаза противника, ждать, пока он не моргнет, — но на этот раз номер не прошел: Рен заставил себя расслабиться. В гостиной он оказался в невыгодном положении. Шарп стоял спиной к солнцу, его глаза были в тени.
— Начинай, Шарп, — поманил Рен, надеясь спровоцировать руку бандита.
Шарп сохранял хладнокровие.
— У-у. Начинай ты, Морган. Когда я убью тебя, то хочу знать, что дал тебе шанс стать первым.
Рен стремился быть спокойным. «Не думай о Лейни, — говорил он себе. — Думай только об оружии. О том, как твой палец прикоснется к курку. Как в старые времена — как всегда».
В доли секунды он увидел голубой блеск металла на солнце. В комнате послышался грохот выстрела, и в воздухе запахло порохом и дымом. Секунду оба мужчины стояли спокойно, наблюдая друг за другом, будто произошедшее не было реальным. Потом Билл Шарп рухнул на пол, его алая кровь полилась на толстый персидский ковер.
— Чак… — скрипучий голос Генри Даусона был хриплым.
Рен повернулся и увидел, как Чак Даусон упал на ковер, и на его груди расползалось темное кровавое пятно.
Генри припал к его груди, потом положил голову Чака к себе на колени.
— Он мертв, — выдохнул Генри, еле сдерживая рыдания: глаза были полны слез.
— Пуля Шарпа была слепа. Вместо тебя он убил Чака.
«Правосудие Всевышнего», — подумал Рен, пряча оружие в кобуру.
— Мне хотелось бы сказать, что я сожалею. Но, увы, я не могу этого сделать.
Слова Чака вспыхнули в мозгу, как молния: моя жена. Рен верил этим словам Даусона, но если она была его женой, значит стала его вдовой. Рен молча поблагодарил Бога за то, что вовремя вернулся и помешал Даусону воспользоваться правами супруга — или сделать гораздо худшее. Он не позволит мрачным предчувствиям поглотить себя. Он должен разыскать Илейн и как можно скорее.
— Сколько мы здесь? — Илейн пристально посмотрела на керосиновую лампу, стоявшую у ног Энди. Лампа давала мрачное сумеречное освещение, но все же защищала от кромешной темноты. Илейн сидела, завернувшись в одеяло, на полу шахты, прислонившись спиной к толстому грубому деревянному брусу. Похоже, это была самая старая ветка шахты. Деревянные перекладины были сухими и полусгнившими. Она вздрогнула, вспомнив о шахтерах, работающих в таких опасных условиях.
— Несколько часов. Кажется, Чак сильно ударил тебя.
Илейн потрогала синяк на подбородке. Похоже, он распух и побагровел. Чак не потерял былую силу. Боль пульсировала в голове, но, по крайней мере, у нее прошло головокружение и разум был ясен.
Энди Джонсон направлял оружие прямо на нее, но даже если бы он и не был вооружен, у нее не хватило бы сил сбежать. С тех пор как она уехала из Калифорнии, она похудела, а опий, — видимо, им, решила Илейн, пичкал ее Чак — сделал ее слабой и ни на что не годной.
Илейн гадала, а знает ли Рен о том, что ее похитили. Возможно, нет. Он сейчас в свадебном путешествии. И вряд ли он оставил записку со своим маршрутом. А даже если он и узнал, то скорей всего не приедет. Теперь у него много новых обязанностей. Он женатый человек.
В первый раз за много дней она испытывала что-то, кроме онемелости. Она страдала от одиночества, от отсутствия Рена. Даже насильственное бракосочетание с Чаком не расстраивало ее так, как мысли о Рене и Мелиссе.
— Почему мы здесь сидим? — спросила Илейн, надеясь, что ее отведут в дом. — Скажи ради Бога, что мы здесь делаем?
До этого момента она могла сдерживать страх, проникавший в душу, она не давала мрачным стенам сомкнуться над собой. Она знала, что не одна, что из шахты есть выход и еще горит лампа. Поэтому и держала себя в руках. Господи, помоги ей. Если Чак узнает, что она страшится темноты и замкнутого пространства, он перестанет использовать опий.
— Послушайте, миссис Даусон. Я просто выполняю приказы.
— Не называй меня так! — зашипела Илейн.
В первый раз Энди Джонсон улыбнулся.
— Знаете, мне кажется, что вы и ваш муж испытываете друг к другу одинаковые чувства. Вам просто нужен хороший мужчина.
У нее расширились глаза от такой отвратительной мысли. Энди смотрел на нее, как на лакомое блюдо.
— Я видел твои груди, — проговорил он, и девушка почувствовала очередной приступ ужаса. — Они прекрасны: такие белые, нежные. И такие круглые. Именно такие груди любят ласкать мужчины.
Он встал со своей жерди и двинулся к Илейн, все еще направляя на нее револьвер.
— Держись-ка от меня подальше, — пригрозила она. — Если помнишь, я — жена Чака.
— Ты только что велела не называть тебя его именем. И кроме того, Чак говорит, что ты спала с Морганом. Он считает тебя шлюхой, а я — нет.
Он погладил тонкой рукой ее густые, пышные волосы.
— Я считаю тебя красавицей.
У Илейн все перевернулось внутри. Она смотрела на огонь, а его пальцы трогали ее щеку. Страх перед темнотой и отвращение к этому хилому мужчине грозили окончательно овладеть ее ослабевшим телом.
— Убирайся от меня, — приказала она.
— Клянусь, что Моргану ты этого не говорила.
Илейн почувствовала внезапную острую боль при слове «Морган». Дэн Морган — наемник и джентльмен из Сан-Франциско — Рен Дэниэлс. Она любила оба его лица и всегда будет любить. Она слышала, как пальцы Энди сжали ее затылок, как слишком мокрые губы прилипли к ее губам. Пытаясь освободиться, она начала молотить кулаками ему в грудь. Он отложил револьвер в сторону и, опрокинув ее на одеяло, навалился сверху.
Илейн царапала землю, стараясь дотянуться до оружия, но пистолет был слишком далеко. Ей пришлось успокоиться. Она немного расслабилась, позволила его руке обнажить ее ноги, а языку — протиснуться в ее рот. А потом изо всей силы сжала зубы.
Энди вскрикнул и скатился на землю.
Илейн поднялась, села и встретила его ненавидящий взгляд.
— Ты могла бы просто сказать, что не хочешь.
— Не думаю, что ты поверил бы этому. Она решительно встала на ноги. Она уже ощущала, как ее вновь покидают силы, но не могла рисковать и подпускать его ближе. Мрачно оглядывая своего тюремщика, Илейн ждала подходящего момента.
— Некрасиво с твоей стороны, — сказал Энди, вытирая рукавом кровь с языка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88