Боль ушла, Рэнд был в этом уверен. Он снова был счастлив. Темные дни канули в прошлое. Он перестал о них вспоминать. Время от времени он писал Кейт короткие письма и считал, что на данном этапе этого достаточно. Быть может, позже он нанесет ей визит, посмотрит, как она там поживает. Но не сейчас. В настоящее время он доволен своей жизнью и не желает, чтобы что-то ее отравляло.
Он восстановил не лишенные приятности отношения со своей бывшей любовницей, Ханной Риз.
Как и в былые времена, он посещал ее каждый вечер. После приезда в Лондон он купил ей новые роскошные апартаменты, где они могли встречаться без помех.
Скоро он поедет к ней, подумал Рэнд, но сначала проведет несколько часов в «Уайтс», сыграет в вист или мушку и наверняка выиграет, потом отправится на какую-нибудь вечеринку с друзьями, а уже потом поедет к любовнице.
Ханна наверняка будет его ждать. Красивая она женщина: светлые волосы, стройная фигура, маленькие конусообразные груди. Ничего общего с миниатюрной, изящной рыжеволосой особой, которая так и норовит заставить вспомнить о себе всякий раз, когда он бывает неосторожен, грозя разрушить созданный им хрупкий мирок.
Ханна и Кейтлин абсолютно разные, как луна и солнце. В глубине души Рэнд понимал, что ему недостает солнечного тепла и света, которые дарила ему Кейтлин, однако ни за что не признался бы в этом. Как ни старался он с головой погрузиться в великосветскую жизнь, такую привычную, хотя поначалу слегка позабытую, в самых укромных тайниках его сердца притаилась холодная тоска.
Выиграв несколько сотен фунтов у своего старого соперника по скачкам лорда Маунтрайдена, что весьма его порадовало, Рэнд ушел из «Будлза» сразу после полуночи и отправился в уютное гнездышко Ханны, располагавшееся в тихом и вместе с тем удобном районе Мейфэр. Та, естественно, уже ждала его, облаченная в прозрачный шелковый французский пеньюар, подаренный им несколько лет назад. Налив Рэнду бренди, которое тот охотно выпил, она сразу же повела его в спальню.
– Я думала, ты приедешь раньше, – проговорила Ханна, и в голосе ее Рэнд уловил легкое недовольство, хотя раньше она не имела привычки жаловаться. – Ты же говорил, что мы можем поехать куда-нибудь поужинать.
Но Рэнду никуда не хотелось ехать. От Ханны ему нужны были не разговоры, а ее тело, которое могло бы помочь ему забыться хотя бы на одну ночь.
– Время пролетело так незаметно, – оправдывался он. – В «Суррее» дают новую оперу. Давай я свожу тебя туда на этой неделе.
Это скорее не опера, а фарс, подумал Рэнд, но Ханне все равно. Да и театр небольшой, уютный, малопосещаемый – как раз для того, чтобы сводить туда любовницу. Ему вдруг живо вспомнилось, как он целовал Кейт в Королевском театре – красивую и негодующую, не побоявшуюся сказать ему все, что она о нем думает, и вызвавшую в нем такое острое желание, какого он никогда не испытывал ни к одной женщине. Стиснув зубы, Рэнд безжалостно выбросил это воспоминание из головы.
– Иди сюда, Ханна, – приказал он.
Она послушно подошла, грациозно ступая в своем почти прозрачном шелковом пеньюаре бледно-лилового цвета. Сколько он себя помнил, она всегда была рядом, утешала его, когда он больше всего в этом нуждался. Казалось, мир вот-вот разрушится и уже нет сил жить дальше – тогда-то он и приходил к Ханне.
Обхватив Рэнда руками за шею, Ханна притянула его голову к себе и прильнула к его губам. Рэнд оборвал поцелуй, прежде чем она успела почувствовать желание.
Ему казалось, что поцелуй – это нечто интимное, сопряженное с нежностью и любовью – чувствами, которые он никогда не питал к Ханне. И он принялся массировать пальцами ее соски, потом рассеянно гладить ее тело. И, наконец, его собственное тело отозвалось желанием, хотя для этого потребовалось гораздо больше времени, чем должно было бы. И Рэнд ощутил досаду, осознав, что их занятия любовью доставляют ему все меньше удовольствия.
Сегодня ему просто хотелось побыстрее покончить со всем этим. Прижав Ханну к кровати мощным телом, Рэнд расстегнул брюки, раздвинул ей ноги и рывком вошел в нее. Ханна тихонько ахнула. Он занимался с ней любовью быстро и небрежно, понимая, что должен дождаться, пока она достигнет пика наслаждения, но не желая ждать.
Когда они закончили, Рэнд тотчас же отстранился от нее и принялся поправлять одежду.
Свернувшись калачиком на кровати, Ханна наблюдала за ним из-под полуопущенных золотистых ресниц.
– Это о ней ты все время думаешь, верно? О своей жене?
Рэнд бросил на нее суровый взгляд.
– Я никогда не думаю о своей жене! – отрезал он.
– Вот как? – Ханна недоверчиво вскинула брови. – А мне кажется, она постоянно сидит в тебе. Ты хочешь ее, а не меня. Мне кажется, ты только делаешь вид, что не скучаешь по ней, а на самом деле это не так. Но ведь она твоя жена. Почему ты не хочешь просто взять и привезти ее?
В груди Рэнда зародилось какое-то странное чувство, которому он пока не мог дать названия. На душе вдруг стало тяжело. Рэнд стиснул зубы, пытаясь снять эту тяжесть.
– Я не хочу говорить о ней. И пока я оплачиваю твое жилье, полагаю, ты будешь выполнять мои желания.
Он почувствовал на своем лице ее взгляд. Будучи актрисой, Ханна видела людей насквозь. Понимать и оценивать их поведение было ее работой, и, надо сказать, она весьма в этом преуспела. Она не сводила с Рэнда глаз все то время, пока он вытирал со щеки помаду белым платком. Закончив, он направился к двери.
– Ты не останешься? – с явным удивлением спросила она. – Ты ведь совсем недавно пришел.
Совершенно верно, подумал Рэнд, но это не имеет никакого значения. Он должен уйти отсюда, подальше от этих все понимающих голубых глаз.
– Я вернусь через пару дней, и мы поедем в оперу, как я и обещал.
Ханна промолчала, и Рэнд, подойдя к двери, вышел и тихонько прикрыл ее за собой, пытаясь подавить охватившее его при этом чувство облегчения.
Лорд Трент давал бал. Кейт понятия об этом не имела, когда писала Мэгги. Поместье Вудленд-Хиллз располагалось близко от Лондона, и хотя сезон еще не наступил, любители великосветских вечеринок не прочь были поразвлечься. А день рождения леди Трент – или что-нибудь в этом роде – отличный для этого повод.
Кейтлин прибыла в величественный кирпичный особняк Трентов поздним утром в карете, которую ей оставил Рэнд. Мэгги удивилась, что она приехала одна, но еще больше ее поразило то, что Рэнд уже давно живет в Лондоне.
– Ну надо же, мы понятия об этом не имели. Он не то что с нами, он даже с Ником не общался, – сказала Мэгги Кейт. Они сидели в уютном салоне, окна которого выходили на раскинувшиеся позади дома поля, за которыми виднелся лес, и пили чай из прелестных фарфоровых чашек. – Это на него не похоже.
– Я не знаю, что делать, Мэгги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91