Шелковая пробуждала воспоминания о той ночи.
Она надела батистовую рубашку с длинными рукавами без декольте, быстро застегнула пуговицы, распустила волосы, расчесала их, заплела косу и подошла к кровати. Откинув цветной плед, прикрылась простыней так, чтобы расшитое цветами отверстие находилось в нужном месте.
Правда, Кэрли это казалось немного глупым. Ведь Рамон уже видел ее обнаженной. Но она не знала испанских обычаев и была готова сделать все, чтобы порадовать мужа.
Уменьшив огонь в лампе, Кэрли замерла в ожидании. Вскоре она услышала в коридоре шаги, дверь распахнулась, в комнату вошел Рамон, заслонил собой луну, и Кэрли почти не видела его лицо при тусклом свете лампы. Он на мгновение застыл, ибо, конечно, думал, что жена и сегодня будет вести себя как шлюха.
Пока он молча раздевался, на Кэрли накатывали горячие волны.
Кровать прогнулась под ним, когда он лег и обнял жену.
— Я скучал по тебе, дорогая. Я поступил глупо, покинув тебя.
Рамон поцеловал Кэрли, прежде чем она успела ответить ему. От его жаркого поцелуя у нее помутилось сознание. Господи, ей будет труднее, чем она думала!
Она ответила на его поцелуй, позволила языку Рамона проникнуть в ее рот, но не коснулась его своим языком. Кэрли лежала на его плече, но не прижималась к мужу, как прежде, хотя ее тело неистово стремилось к этому.
Он коснулся рукой ее волос и замер.
— Мне больше нравится, когда они распущены. — Рамон стянул скреплявшую косу резинку, и волосы рассыпались по ее плечам.
Охваченная волнением, она заставила себя откинуться на спину, уставилась в потолок и принялась считать массивные дубовые брусья. Рамон склонился над ней, обхватил ее груди и начал целовать их через ткань. Кэрли казалось, что ее тело лижут языки пламени.
Господи! Она не отрывала глаз от потолка, пытаясь думать о чем-то постороннем. Но в ушах стучала кровь.
— Сними рубашку, — потребовал он, начав расстегивать пуговицы. — Я хочу видеть тебя обнаженной.
— Но…
Этого нельзя было позволять ему. Он обращался с ней как с gringa! Рамон не сказал бы этого настоящей испанке. Кэрли почувствовала горькую обиду, поняв, как он относится к ней. Рамон снова поцеловал жену, провел языком по ее губам, потом проник в ее рот. Трепеща от желания, она думала о соск1а, которую подали на ужин, о каком-то сложном рецепте старухи — только не о Рамоне.
Рубашка разорвалась, и это отвлекло Кэрли от ее мыслей.
— Я хочу видеть тебя обнаженной, — строго повторил Рамон. Нет, таким тоном он не говорил бы с настоящей испанкой. Обида снова заполнила душу Кэрли, укрепив вместе с тем ее решимость.
— Думаю, мне лучше остаться в ночной рубашке. — Ее слова прозвучали с достоинством. — Я охотно подниму ее для тебя, если хочешь.
Она решила попросить его воспользоваться отверстием в простыне, но что-то остановило ее. Однако намерение вести себя как испанская леди, доставить ему удовольствие и заслужить при этом уважение осталось непреклонным.
Он раздраженно встряхнул ее за плечи:
— Мне следовало догадаться раньше. Я думал, что ты другая, а оказывается, такая же, как все. — Он прочистил горло. — Я немного удивлен, что так быстро надоел тебе, но ведь ты gringa. Одни из них — только притворяются, что получают удовольствие. Другим нужна для этого дюжина мужчин. — Он оттолкнул ее от себя. — Впрочем, какая разница? Я не стану делить с тобой постель.
Кэрли в ужасе посмотрела на него. Господи, что она наделала!
— Рамон, пожалуйста… Куда ты?
Но он молча оделся и вышел.
Господи! Слезы покатились по ее щекам. Она снова совершила ошибку, решив вести себя как воспитанная испанская леди. И вот он ушел!
Кэрли вскочила с кровати и завернулась в клетчатое покрывало. Надо найти его и все объяснить. Она подумала о Миранде, ждущей его в лагере. Не уехал ли он в Льяно-Мирада к своей любовнице? Как ведет себя Миранда в постели? Как шлюха или как леди? Скорее всего она вела себя правильно.
Кэрли открыла дверь. Серебряный свет луны освещал землю. Возле загона стоял Рамон, прислонившись к ограде. Он смотрел в темноту и курил сигару.
Босая Кэрли устремилась к нему, не замечая, как холодна сырая земля. Она думала только о Ра-моне, о том, что снова не угодила ему. Увидев жену, он замер.
Кэрли подняла голову:
— Однажды ты уже бросил меня… наутро после свадьбы. Педро сказал, что ты отправился в Льяно-Мирада. Ты ездил к ней? — Она перевела дыхание. — Ты ездил к Миранде?
Рамон смотрел на нее жесткими, холодными, неумолимыми глазами.
— Почему это интересует тебя?
— Ты ездил к ней?
Он покачал головой и откинул волосы со лба.
— Нет. Я видел ее в лагере, но не спал с ней.
Кэрли прикусила губу:
— Прости меня. Ты не поверишь, но я очень хотела понравиться тебе. — Он невесело усмехнулся, но промолчал. — Я думала, что тебя обрадует, если я буду вести себя как испанская леди. В прошлый раз я вела себя очень дурно, и ты ушел. Я надеялась, что теперь… ты останешься.
Рамон изумленно уставился на нее:
— Ты решила, что я уехал поэтому? Считала, что совершила какую-то ошибку?
Кэрли покраснела:
— Я умоляла тебя не останавливаться. Позволяла тебе трогать меня… везде. Конечно, леди не вела бы себя как…
Не дав ей закончить, Рамой стиснул ее в объятиях, прижал к себе:
— Santos de Cristo! Да как это пришло тебе в голову?
— Тетя Тереза сказала…
— Тетя Тереза не знала ни одного мужчины. — Он поднял ее дрожащий подбородок. — Покинув тебя, я думал только о том, как мы занимались любовью. Вспоминал каждое прикосновение, каждый поцелуй. Сгорал от желания снова прикоснуться к тебе. — Он провел по ее рту губами. — Мне следовало сказать тебе о том, какую радость ты мне дала. А я сказал тебе, будто рассержен… Но это неправда. Чувства к тебе смущали меня, я растерялся. Я занимался любовью вовсе не потому, что нуждался в женщине. Только ты была нужна мне.
Слезы хлынули из ее глаз.
— Рамон… — Она обхватила его руками за шею, прильнула к нему.
— Прости меня, querida. У меня мало опыта общения с такими неопытными девушками, как ты. Por Dios, как может мужчина быть таким глупцом!
Он снова поцеловал ее — смело, страстно! Горячая волна прокатилась по телу Кэрли.
Но теперь она уже не боролась со своими чувствами.
Она любила Рамона.
Ответив на поцелуй мужа, Кэрли услышала его стон. Он взял ее на руки.
— Рамон?
Кэрли прильнула к его Могучей груди, и он пошел к дому.
— Si, querida?
— Что… что насчет отверстия?
— Какого отверстия?
— Расшитого цветами в простыне.
Рамон остановился, разразившись безудержным смехом.
— У моей тети доброе сердце, но она ничего не знает о мужчинах. Думаю, еще не родился испанец, который когда-либо пользовался отверстием в простыне.
Она засмеялась. В сердце ее возродилась надежда. Он не уехал к Миранде, а вернулся к ней!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Она надела батистовую рубашку с длинными рукавами без декольте, быстро застегнула пуговицы, распустила волосы, расчесала их, заплела косу и подошла к кровати. Откинув цветной плед, прикрылась простыней так, чтобы расшитое цветами отверстие находилось в нужном месте.
Правда, Кэрли это казалось немного глупым. Ведь Рамон уже видел ее обнаженной. Но она не знала испанских обычаев и была готова сделать все, чтобы порадовать мужа.
Уменьшив огонь в лампе, Кэрли замерла в ожидании. Вскоре она услышала в коридоре шаги, дверь распахнулась, в комнату вошел Рамон, заслонил собой луну, и Кэрли почти не видела его лицо при тусклом свете лампы. Он на мгновение застыл, ибо, конечно, думал, что жена и сегодня будет вести себя как шлюха.
Пока он молча раздевался, на Кэрли накатывали горячие волны.
Кровать прогнулась под ним, когда он лег и обнял жену.
— Я скучал по тебе, дорогая. Я поступил глупо, покинув тебя.
Рамон поцеловал Кэрли, прежде чем она успела ответить ему. От его жаркого поцелуя у нее помутилось сознание. Господи, ей будет труднее, чем она думала!
Она ответила на его поцелуй, позволила языку Рамона проникнуть в ее рот, но не коснулась его своим языком. Кэрли лежала на его плече, но не прижималась к мужу, как прежде, хотя ее тело неистово стремилось к этому.
Он коснулся рукой ее волос и замер.
— Мне больше нравится, когда они распущены. — Рамон стянул скреплявшую косу резинку, и волосы рассыпались по ее плечам.
Охваченная волнением, она заставила себя откинуться на спину, уставилась в потолок и принялась считать массивные дубовые брусья. Рамон склонился над ней, обхватил ее груди и начал целовать их через ткань. Кэрли казалось, что ее тело лижут языки пламени.
Господи! Она не отрывала глаз от потолка, пытаясь думать о чем-то постороннем. Но в ушах стучала кровь.
— Сними рубашку, — потребовал он, начав расстегивать пуговицы. — Я хочу видеть тебя обнаженной.
— Но…
Этого нельзя было позволять ему. Он обращался с ней как с gringa! Рамон не сказал бы этого настоящей испанке. Кэрли почувствовала горькую обиду, поняв, как он относится к ней. Рамон снова поцеловал жену, провел языком по ее губам, потом проник в ее рот. Трепеща от желания, она думала о соск1а, которую подали на ужин, о каком-то сложном рецепте старухи — только не о Рамоне.
Рубашка разорвалась, и это отвлекло Кэрли от ее мыслей.
— Я хочу видеть тебя обнаженной, — строго повторил Рамон. Нет, таким тоном он не говорил бы с настоящей испанкой. Обида снова заполнила душу Кэрли, укрепив вместе с тем ее решимость.
— Думаю, мне лучше остаться в ночной рубашке. — Ее слова прозвучали с достоинством. — Я охотно подниму ее для тебя, если хочешь.
Она решила попросить его воспользоваться отверстием в простыне, но что-то остановило ее. Однако намерение вести себя как испанская леди, доставить ему удовольствие и заслужить при этом уважение осталось непреклонным.
Он раздраженно встряхнул ее за плечи:
— Мне следовало догадаться раньше. Я думал, что ты другая, а оказывается, такая же, как все. — Он прочистил горло. — Я немного удивлен, что так быстро надоел тебе, но ведь ты gringa. Одни из них — только притворяются, что получают удовольствие. Другим нужна для этого дюжина мужчин. — Он оттолкнул ее от себя. — Впрочем, какая разница? Я не стану делить с тобой постель.
Кэрли в ужасе посмотрела на него. Господи, что она наделала!
— Рамон, пожалуйста… Куда ты?
Но он молча оделся и вышел.
Господи! Слезы покатились по ее щекам. Она снова совершила ошибку, решив вести себя как воспитанная испанская леди. И вот он ушел!
Кэрли вскочила с кровати и завернулась в клетчатое покрывало. Надо найти его и все объяснить. Она подумала о Миранде, ждущей его в лагере. Не уехал ли он в Льяно-Мирада к своей любовнице? Как ведет себя Миранда в постели? Как шлюха или как леди? Скорее всего она вела себя правильно.
Кэрли открыла дверь. Серебряный свет луны освещал землю. Возле загона стоял Рамон, прислонившись к ограде. Он смотрел в темноту и курил сигару.
Босая Кэрли устремилась к нему, не замечая, как холодна сырая земля. Она думала только о Ра-моне, о том, что снова не угодила ему. Увидев жену, он замер.
Кэрли подняла голову:
— Однажды ты уже бросил меня… наутро после свадьбы. Педро сказал, что ты отправился в Льяно-Мирада. Ты ездил к ней? — Она перевела дыхание. — Ты ездил к Миранде?
Рамон смотрел на нее жесткими, холодными, неумолимыми глазами.
— Почему это интересует тебя?
— Ты ездил к ней?
Он покачал головой и откинул волосы со лба.
— Нет. Я видел ее в лагере, но не спал с ней.
Кэрли прикусила губу:
— Прости меня. Ты не поверишь, но я очень хотела понравиться тебе. — Он невесело усмехнулся, но промолчал. — Я думала, что тебя обрадует, если я буду вести себя как испанская леди. В прошлый раз я вела себя очень дурно, и ты ушел. Я надеялась, что теперь… ты останешься.
Рамон изумленно уставился на нее:
— Ты решила, что я уехал поэтому? Считала, что совершила какую-то ошибку?
Кэрли покраснела:
— Я умоляла тебя не останавливаться. Позволяла тебе трогать меня… везде. Конечно, леди не вела бы себя как…
Не дав ей закончить, Рамой стиснул ее в объятиях, прижал к себе:
— Santos de Cristo! Да как это пришло тебе в голову?
— Тетя Тереза сказала…
— Тетя Тереза не знала ни одного мужчины. — Он поднял ее дрожащий подбородок. — Покинув тебя, я думал только о том, как мы занимались любовью. Вспоминал каждое прикосновение, каждый поцелуй. Сгорал от желания снова прикоснуться к тебе. — Он провел по ее рту губами. — Мне следовало сказать тебе о том, какую радость ты мне дала. А я сказал тебе, будто рассержен… Но это неправда. Чувства к тебе смущали меня, я растерялся. Я занимался любовью вовсе не потому, что нуждался в женщине. Только ты была нужна мне.
Слезы хлынули из ее глаз.
— Рамон… — Она обхватила его руками за шею, прильнула к нему.
— Прости меня, querida. У меня мало опыта общения с такими неопытными девушками, как ты. Por Dios, как может мужчина быть таким глупцом!
Он снова поцеловал ее — смело, страстно! Горячая волна прокатилась по телу Кэрли.
Но теперь она уже не боролась со своими чувствами.
Она любила Рамона.
Ответив на поцелуй мужа, Кэрли услышала его стон. Он взял ее на руки.
— Рамон?
Кэрли прильнула к его Могучей груди, и он пошел к дому.
— Si, querida?
— Что… что насчет отверстия?
— Какого отверстия?
— Расшитого цветами в простыне.
Рамон остановился, разразившись безудержным смехом.
— У моей тети доброе сердце, но она ничего не знает о мужчинах. Думаю, еще не родился испанец, который когда-либо пользовался отверстием в простыне.
Она засмеялась. В сердце ее возродилась надежда. Он не уехал к Миранде, а вернулся к ней!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74