– Я не знала о том, что прежний граф Гревилл умер и что я теперь обязана… благодарностью его сыну.
– Его незаконнорожденному сыну, – желчно выплюнул Филипп. – Он никогда не стал бы графом, если бы его отец не заболел. Джастин – его единственный отпрыск мужского пола, а старый граф мечтал о наследнике и признал бы его, даже если бы он был пащенком шлюхи.
Эриел побледнела, услышав эти слова, но еще больше ее смутила ненависть в голосе Филиппа, и она поняла, что если решится или будет принуждена выполнить условия сделки, то Филипп сочтет возможным заклеймить и ее этим позорным словом.
Его пальцы сжали ее руку, и рука его была, пожалуй, слишком горячей и влажной.
– Прошу прощения. Вы леди. Мне не следовало выражаться так в вашем присутствии.
– Откуда вам столько известно о нем?
– Мы были однокашниками в Оксфорде.
– Вы расскажете мне о нем?
Филипп смотрел невидящим взглядом на ручей, струившийся по парку. Он был неправдоподобно красив, просто мечта любой женщины, и все же она не могла не сравнивать его точеные черты с мрачной смуглой красотой Гревилла.
Когда он снова обернулся к ней, в глазах его появилось какое-то новое, непонятное ей выражение.
– Он жестокий человек, Эриел, опасный человек. Вы не можете чувствовать себя в безопасности, живя в одном доме с ним.
По телу ее пробежали мурашки. Она тотчас же вспомнила, с каким холодным и бессердечным видом он потребовал от нее, чтобы она разделась, и пыталась не думать о том, что могло ожидать ее в его постели.
– В университете он держался большей частью особняком, – продолжал Филипп. – Его отец выполнял свои обязательства по отношению к нему и его матери и содержал их обоих, но сомневаюсь, что он видел его больше нескольких раз за все эти годы. Его мать была дочерью одного из местных сквайров. Она бежала с каким-то богатым женатым европейцем, когда Джастин был еще ребенком. Его растила бабушка, пока отец не определил его в пансион.
По мнению Эриел, все это означало, что жизнь Джастина была ужасной, почти такой же мучительной, как и ее собственная.
– Возможно, в этом и кроется причина того, что он производит впечатление такого жестокого и бездушного человека.
– Не пытайтесь найти для него оправдание, Эриел. Он этого не заслуживает.
– Лорд Гревилл был исключительно щедр. Я у него в огромном долгу.
Его губы сжались.
– И он намерен получить с вас этот долг. Джастин Росс ничего не делает без задней мысли и выгоды для себя.
Эриел подумала о заключенной ею сделке и подавила дрожь.
– Когда мы учились в университете, – сказал Филипп, – там была женщина, девушка, прислуживавшая в деревенской таверне, по имени Молли Маккарти. Однажды вечером я случайно наткнулся на них, когда они были вместе. Джастин за что-то разгневался на Молли. Он зверски избил ее. Не знаю, что бы случилось, если бы я не вмешался и не прекратил избиение.
Эриел сильно прикусила губу, стараясь отогнать от себя эту жестокую картину. Воспоминание об ужасной сцене в спальне графа все еще преследовало ее. Если бы она не подчинилась его требованиям, неужели он тоже избил бы ее? Она попыталась представить его огромные смуглые кулаки обрушивающимися на ее беззащитную плоть, но не сумела.
– Мне пора идти, – сказала она, ощутив внезапную усталость; ноги не держали ее. – Меня будут искать, если я задержусь надолго.
– Когда я снова увижу вас?
– Вы уверены, что хотите этого?
Он приподнял ее лицо и провел пальцем по ее щеке.
– Как вы можете сомневаться в этом?
– Я знаю, где вы живете. Вы провозили меня мимо вашего городского дома в тот день, когда мы катались в вашей коляске. Я пришлю вам весточку, как только смогу улизнуть из дома.
Он некоторое время смотрел на нее, потом поднес ее руку к губам.
– Вы знаете о моих чувствах. Не заставляйте меня ждать слишком долго.
Эриел не ответила. Она понятия не имела о том, что ждало ее в будущем. Она даже не была уверена в том, что у нее есть будущее. Может быть, ей следовало бы рассказать Филиппу о своем бедственном положении и попросить его о помощи. Она дала себе слово, что в следующий раз так и сделает. Если она и в самом деле была ему так дорога, он поможет ей найти способ расплатиться с графом.
Джастин мерил шагами свой кабинет, чутко прислушиваясь к тому, что происходит в холле. Где она, черт возьми? Убежала с любовником? Или все еще лежит в его постели, обнимая его за шею? Лежит обнаженная, извиваясь в его объятиях? Невинность и чистота! Ха! Ему следовало быть умнее. Он не мог поверить, что был таким дураком.
Услышав шум, он прекратил ходить и прислушался. Из холла донесся звук легких шагов. Он понял, что вернулась Эриел, и направился к двери.
В платье из бледно-голубого муслина, с лицом, разрумянившимся на воздухе, она, приподняв юбку, уже поднималась по широкой каменной лестнице.
– Итак… вы все-таки решили снова осчастливить нас своим появлением.
Его низкий голос остановил ее на полдороге. Она медленно повернулась к нему.
– Милорд?
– Я хотел бы перемолвиться с вами парой слов. Пожалуйста, пройдем в мой кабинет.
Кровь отхлынула от ее щек. Она расправила плечи и решительно двинулась вниз по лестнице. Джастин шел впереди, показывая дорогу. Он миновал холл и остановился, поджидая ее, потом пропустил ее вперед и мягко прикрыл дверь. Его глаза вызвали у нее оцепенение – он, словно бабочку, пришпилил ее своим жестким взглядом к стене.
– Я искал вас. Где вы были? – Он пытался овладеть собой, говорить помягче, но невозможно было не расслышать в его голосе скрытую угрозу.
Эриел вздернула подбородок. Их взгляды встретились, и она не отвела глаза.
– Я ходила гулять в парк, как делала это каждое утро со дня приезда. Не стану вам лгать, милорд. Если мы собираемся стать друзьями, следует говорить правду с самого начала. Я ходила, чтобы повидаться с Филиппом Марлином. – Он замер. – Я подумала, что он заслуживает объяснения сцены, свидетелем которой стал вчера. И должен узнать правду о моем прошлом.
От гнева у Джастина на скулах заходили желваки, хотя он не мог не оценить ее искренности. Но ведь однажды он уже поверил в ее честность. Ему хотелось бы снова поверить ей.
– И что же сказал мистер Марлин?
Он прочел неуверенность в ее взгляде и в эту минуту понял, что Марлин поведал ей позорную правду о его рождении.
– Он сказал… он сказал, что знал вас в Оксфорде.
– Он сказал вам, что я незаконнорожденный.
Ее глаза скользнули по его лицу. Он подумал, что, должно быть, в его тоне что-то выдало его боль.
– Филипп многое рассказал мне. Возможно, ему не следовало этого делать, но я не оставила ему выбора.
– Почему?
– Потому что, чт? бы ни произошло между нами, мне хотелось бы побольше знать о человеке, который помог мне стать тем, кем я стала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Его незаконнорожденному сыну, – желчно выплюнул Филипп. – Он никогда не стал бы графом, если бы его отец не заболел. Джастин – его единственный отпрыск мужского пола, а старый граф мечтал о наследнике и признал бы его, даже если бы он был пащенком шлюхи.
Эриел побледнела, услышав эти слова, но еще больше ее смутила ненависть в голосе Филиппа, и она поняла, что если решится или будет принуждена выполнить условия сделки, то Филипп сочтет возможным заклеймить и ее этим позорным словом.
Его пальцы сжали ее руку, и рука его была, пожалуй, слишком горячей и влажной.
– Прошу прощения. Вы леди. Мне не следовало выражаться так в вашем присутствии.
– Откуда вам столько известно о нем?
– Мы были однокашниками в Оксфорде.
– Вы расскажете мне о нем?
Филипп смотрел невидящим взглядом на ручей, струившийся по парку. Он был неправдоподобно красив, просто мечта любой женщины, и все же она не могла не сравнивать его точеные черты с мрачной смуглой красотой Гревилла.
Когда он снова обернулся к ней, в глазах его появилось какое-то новое, непонятное ей выражение.
– Он жестокий человек, Эриел, опасный человек. Вы не можете чувствовать себя в безопасности, живя в одном доме с ним.
По телу ее пробежали мурашки. Она тотчас же вспомнила, с каким холодным и бессердечным видом он потребовал от нее, чтобы она разделась, и пыталась не думать о том, что могло ожидать ее в его постели.
– В университете он держался большей частью особняком, – продолжал Филипп. – Его отец выполнял свои обязательства по отношению к нему и его матери и содержал их обоих, но сомневаюсь, что он видел его больше нескольких раз за все эти годы. Его мать была дочерью одного из местных сквайров. Она бежала с каким-то богатым женатым европейцем, когда Джастин был еще ребенком. Его растила бабушка, пока отец не определил его в пансион.
По мнению Эриел, все это означало, что жизнь Джастина была ужасной, почти такой же мучительной, как и ее собственная.
– Возможно, в этом и кроется причина того, что он производит впечатление такого жестокого и бездушного человека.
– Не пытайтесь найти для него оправдание, Эриел. Он этого не заслуживает.
– Лорд Гревилл был исключительно щедр. Я у него в огромном долгу.
Его губы сжались.
– И он намерен получить с вас этот долг. Джастин Росс ничего не делает без задней мысли и выгоды для себя.
Эриел подумала о заключенной ею сделке и подавила дрожь.
– Когда мы учились в университете, – сказал Филипп, – там была женщина, девушка, прислуживавшая в деревенской таверне, по имени Молли Маккарти. Однажды вечером я случайно наткнулся на них, когда они были вместе. Джастин за что-то разгневался на Молли. Он зверски избил ее. Не знаю, что бы случилось, если бы я не вмешался и не прекратил избиение.
Эриел сильно прикусила губу, стараясь отогнать от себя эту жестокую картину. Воспоминание об ужасной сцене в спальне графа все еще преследовало ее. Если бы она не подчинилась его требованиям, неужели он тоже избил бы ее? Она попыталась представить его огромные смуглые кулаки обрушивающимися на ее беззащитную плоть, но не сумела.
– Мне пора идти, – сказала она, ощутив внезапную усталость; ноги не держали ее. – Меня будут искать, если я задержусь надолго.
– Когда я снова увижу вас?
– Вы уверены, что хотите этого?
Он приподнял ее лицо и провел пальцем по ее щеке.
– Как вы можете сомневаться в этом?
– Я знаю, где вы живете. Вы провозили меня мимо вашего городского дома в тот день, когда мы катались в вашей коляске. Я пришлю вам весточку, как только смогу улизнуть из дома.
Он некоторое время смотрел на нее, потом поднес ее руку к губам.
– Вы знаете о моих чувствах. Не заставляйте меня ждать слишком долго.
Эриел не ответила. Она понятия не имела о том, что ждало ее в будущем. Она даже не была уверена в том, что у нее есть будущее. Может быть, ей следовало бы рассказать Филиппу о своем бедственном положении и попросить его о помощи. Она дала себе слово, что в следующий раз так и сделает. Если она и в самом деле была ему так дорога, он поможет ей найти способ расплатиться с графом.
Джастин мерил шагами свой кабинет, чутко прислушиваясь к тому, что происходит в холле. Где она, черт возьми? Убежала с любовником? Или все еще лежит в его постели, обнимая его за шею? Лежит обнаженная, извиваясь в его объятиях? Невинность и чистота! Ха! Ему следовало быть умнее. Он не мог поверить, что был таким дураком.
Услышав шум, он прекратил ходить и прислушался. Из холла донесся звук легких шагов. Он понял, что вернулась Эриел, и направился к двери.
В платье из бледно-голубого муслина, с лицом, разрумянившимся на воздухе, она, приподняв юбку, уже поднималась по широкой каменной лестнице.
– Итак… вы все-таки решили снова осчастливить нас своим появлением.
Его низкий голос остановил ее на полдороге. Она медленно повернулась к нему.
– Милорд?
– Я хотел бы перемолвиться с вами парой слов. Пожалуйста, пройдем в мой кабинет.
Кровь отхлынула от ее щек. Она расправила плечи и решительно двинулась вниз по лестнице. Джастин шел впереди, показывая дорогу. Он миновал холл и остановился, поджидая ее, потом пропустил ее вперед и мягко прикрыл дверь. Его глаза вызвали у нее оцепенение – он, словно бабочку, пришпилил ее своим жестким взглядом к стене.
– Я искал вас. Где вы были? – Он пытался овладеть собой, говорить помягче, но невозможно было не расслышать в его голосе скрытую угрозу.
Эриел вздернула подбородок. Их взгляды встретились, и она не отвела глаза.
– Я ходила гулять в парк, как делала это каждое утро со дня приезда. Не стану вам лгать, милорд. Если мы собираемся стать друзьями, следует говорить правду с самого начала. Я ходила, чтобы повидаться с Филиппом Марлином. – Он замер. – Я подумала, что он заслуживает объяснения сцены, свидетелем которой стал вчера. И должен узнать правду о моем прошлом.
От гнева у Джастина на скулах заходили желваки, хотя он не мог не оценить ее искренности. Но ведь однажды он уже поверил в ее честность. Ему хотелось бы снова поверить ей.
– И что же сказал мистер Марлин?
Он прочел неуверенность в ее взгляде и в эту минуту понял, что Марлин поведал ей позорную правду о его рождении.
– Он сказал… он сказал, что знал вас в Оксфорде.
– Он сказал вам, что я незаконнорожденный.
Ее глаза скользнули по его лицу. Он подумал, что, должно быть, в его тоне что-то выдало его боль.
– Филипп многое рассказал мне. Возможно, ему не следовало этого делать, но я не оставила ему выбора.
– Почему?
– Потому что, чт? бы ни произошло между нами, мне хотелось бы побольше знать о человеке, который помог мне стать тем, кем я стала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92