– Но ведь там живет ваша сестра. Наше вторжение приведет ее в ярость.
– Я уже послал ей известие о нашем прибытии. Кроме того, этот дом принадлежит мне, а не ей. Барбара живет там, потому что я позволяю ей это. Захочу ли я остаться там на неделю или на год, ее это не касается.
Большие синие глаза Эриел пристально вглядывались в его лицо.
– Я тоже живу за счет ваших щедрот, и какой же платы вы ожидаете от меня?
Джастин виновато отвел глаза при этом обвинении, брошенном ему в лицо. Он хотел бы увидеть ее нежную улыбку, услышать ее звонкий смех, хотел, чтобы она произносила его имя так тихо, будто выдыхала его. Но ни на что он не мог надеяться.
– Вы будете моей гостьей. Я только хочу быть уверенным в вашей безопасности.
– Почему? Почему вы это делаете?
– Потому что вы мне небезразличны, черт возьми! Неужели так трудно в это поверить?
Эриел теперь выглядела изумленной, будто потеряла дар речи. Джастин смотрел на нее в упор со смешанным чувством гнева и каким-то другим, трудно определимым, но не менее сильным. Всего в нескольких футах от них Клэй пробормотал что-то неразборчивое, потом кашлянул, прочищая горло.
– Не хочу отвлекать тебя от сборов. Тебе предстоит долгое путешествие в Гревилл-Холл. – Он повернулся к Эриел и добавил мягко: – Иногда мы не замечаем очевидного. Поезжайте с ним, дорогая. Со временем все уладится.
Эриел долго не могла ничего произнести, наконец кивнула. Джастин почувствовал, что избавился от долго давившего на него тяжкого гнета.
– Мне надо до отъезда закончить кое-какие дела, – сказал он. – Через полчаса жду вас в холле.
Не сказав ни слова, Эриел вышла и тихонько притворила за собой дверь.
– Пока я возьму дела на себя, – предложил Клэй. – Если тебе потребуется помощь, дай знать.
Губы Джастина растянулись в благодарной улыбке.
– Спасибо тебе, Клэй, спасибо за все.
Как ему повезло, что у него есть такой друг, как Клэй! Джастин смотрел, как Клэй выходит из кабинета, затем повернулся к бумагам на письменном столе. Он не мог сосредоточиться на работе, как ни старался. Строчки расплывались перед глазами. Отложив в сторону папки, он открыл выдвижной ящик письменного стола. В самой его глубине на боку лежала маленькая, обитая бархатом коробочка, брошенная, как будто она не представляла никакой ценности, вроде скомканной бумажки. Он выдвинул ящик и открыл крышку коробочки. С белого атласного ложа ему подмигивали прекрасно ограненные сапфиры, окруженные ослепительно сверкающими алмазами. Ему показалось, что они смотрят на него с осуждением. С той минуты, как он прочел ее первое письмо, он хотел только одного – помочь ей. А вместо этого без конца причинял ей боль: отнял ее невинность, использовал и предал ее. Глядя на эти сверкающие камни, он усмехнулся. Жениться на ней было бы самым жестоким и худшим предательством из всех. Джастин взял из коробочки это изящное кольцо и подержал на ладони, любуясь игрой прекрасно ограненных камней. Он мечтал подарить Эриел это кольцо как символ прекрасной и яркой жизни, но не смог дать ей эту жизнь. Сама Эриел была светом, блеском, огнем, но он каким-то образом сумел погасить этот огонь. Его пальцы сжали эти великолепные сапфиры. Он сжимал их так крепко, что сапфиры врезались в его плоть. Он не мог разжать руку, пока ладонь не стала липкой и мокрой от крови.
Глава 19
Клэй поравнялся с Эриел, когда она была уже на лестнице.
– Мисс Саммерс… Эриел!
Она остановилась и испуганно посмотрела на него. Он не мог не заметить смятения в синих глазах.
– Мне надо собраться в дорогу, а времени осталось не так уж много.
– Знаю. Я просто… Я понимаю, что вы расстроены. Знаю, что для вас было ужасно то, что случилось, но и для Джастина это было очень нелегкое время.
Ее губы сжались.
– Нелегкое? В каком смысле нелегкое? Конечно, вы не будете уверять меня, что он чувствовал себя одиноким? Я полагаю, нашлось немало женщин, которые были рады составить ему компанию, когда меня здесь не стало. Я сомневаюсь в том, что у кого-нибудь из вас возникли трудности в общении с женщинами. Наверняка полно таких, кто был рад скрасить ваше одиночество.
– Да, мы оба никогда не страдали от недостатка женского общества.
Она повернулась к нему спиной и собралась уйти, но Клэй нагнал ее и схватил за руку.
– Джастина не интересуют другие женщины. Не интересуют с тех пор, как он встретил вас. Неужели вы не замечаете? Ему нужны только вы.
Она отвела глаза и уставилась в пол, будто разглядывала разводы на мраморе.
– Это не имеет значения. Меня не привлекает мужчина, который мне не доверяет, который считает, что я могу быть неверна ему.
– Возможно, если бы вы узнали его получше, вы могли бы понять… Джастин когда-нибудь рассказывал вам о Маргарет?
– Маргарет? Так звали его мать?
– Маргарет была молодой женщиной, которую Джастин имел несчастье полюбить. Это было давно. Когда мы учились в университете и оба были намного моложе. Маргарет была красива и своенравна. Она говорила, что любит его. Впервые за много лет он позволил своим чувствам свободно проявиться. Он надеялся, что они поженятся, но однажды он застал ее в постели с Филиппом Марлином. – Глаза Эриел широко раскрылись, она была потрясена. – Когда в ту ночь он увидел вас, то решил, что вы пошли на свидание с Филиппом, как это сделала Маргарет. Должно быть, он слегка помешался.
У Эриел задрожали губы, но она все-таки вздернула подбородок:
– Ему следовало спросить меня или хотя бы объяснить мне, в чем дело. Он должен был мне верить. Вместо этого он предпочел думать, что я такая же, как она. А я ничуть на нее не похожа.
– Джастин был не прав. Он ошибся, но ведь все ошибаются. В прошлом Джастин очень сильно страдал. Это сделало его подозрительным, недоверчивым. Но он не дурак. Он умеет учиться на своих ошибках. И никогда их не повторяет.
Эриел не произнесла ни слова, но ее глаза показались Клэю синими океанами боли.
– Подумайте об этом, – мягко сказал Клэй.
Когда он повернулся и вышел, ее печальный взгляд продолжал его преследовать.
* * *
В шелковом платье цвета аметиста, открывавшем добрую половину ее молочно-белой груди, Барбара Росс Таунсенд проплыла в золоченые двустворчатые двери элегантного Розового салона в Гревилл-Холле. Солнечный свет струился в высокие окна сквозь драпировки узорчатого шелка и играл на изящных хрустальных канделябрах. Барбара улыбнулась ожидавшему ее в салоне золотоволосому мужчине, припавшему к ее ногам, как только она скользнула в дверь.
– Леди Хейвуд… Барбара… я приехал, как только смог.
– Филипп, дорогой, как я рада вас видеть!
Она сжала его руки, а Филипп подался вперед, чтобы поцеловать ее.
– Вы выглядите прелестно, как всегда. – Он улыбнулся. – В Лондоне у нас было недостаточно времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92