Джеральдина встала.
- Оригинально! - презрительно фыркнула она. - Неужели ты действительно собираешься взять на себя отцовские обязанности? Не поздновато ли?
Однако взяла Эрика за руку и вывела из дома.
- Ну, я-то не уйду, - объявила Кристина. - Правда, мне надо выпить воды. Не говорите ни о чем важном до моего возвращения, ладно?
Икая, она бросилась вон из комнаты. Генри сел рядом с дочерью и обнял ее за плечи.
- Я хочу поговорить с тобой об Уэсли, но сначала надо избавиться хоть на несколько минут от Кристины.
Кэм понял и отправился в кухню, чтобы отвлечь назойливую девицу.
- Папочка, извини меня, - сказала Эшли. - Тебе не кажется, что эта уж слишком молода?
Генри хотел упрекнуть ее в том, что она избегает разговора об Уэсли, но, заглянув в ясные синие глаза дочери, попался.
- Ты права, - печально признал он. - Так странно... Она все время говорит о том, что хочет быть манекенщицей, или о чем-то подобном, и мне до смерти неинтересно. А иные слова, которые она употребляет, - клянусь, это просто иностранный язык.
Эшли улыбнулась и погладила его по руке.
- Всегда можно найти выход, - тихо заметила она.
Но отец, казалось, не слышал. Его мысли уже были заняты собственными проблемами.
- Ты знаешь, на днях я сказал ей, что, когда я был маленьким, у нас не было телевизора. И она с очень умным видом заявила: это, наверное, потому, что в доме не было проведено электричество. Именно так и сказала! - Генри откинулся на спинку дивана, измученный усилиями понять, как работает юный мозг Кристины. - Неужели она думает, что телевизоры просто пылились на полках и никто не знал, что с ними делать, пока не явился мастер и не поставил электрические розетки? Черт побери! Эшли рассмеялась.
- Знаю, знаю. Она прелестна, но я должен как-то избавиться от нее.
- Неужели это так трудно?
- Она прилипла ко мне намертво!
- А ты устрой ее манекенщицей в Лос-Анджелесе. Она будет в восторге. Ведь ты можешь это сделать, у тебя много связей. Как только она войдет в этот мир, она оставит тебя в покое.
- Ты думаешь, получится?
Эшли вздохнула. Если бы все удары судьбы и остающиеся от них шишки можно было сгладить так же легко!
- Гарантирую.
Генри притянул дочку к себе и облегченно рассмеялся:
- Ты - гений. Конечно! Именно так я и поступлю.
Кэм снова стоял в дверях, и эта сцена подтвердила его наблюдения. Эшли не кукла, пляшущая под семейную дудку. Все, что она делает для них, она делает добровольно. И если они имеют над ней эмоциональную власть, то только потому, что она им это позволяет.
В дверях показалась Кристина.
- Эй, вы обещали показать, как есть семена папайи. - Она стерла прилипшие к подбородку черные крошки. - Не понимаю! Они такие противные.
- О, извините, - улыбнулся Кэм. - Наверное, это был мужской плод. Я не посмотрел.
Кристина подозрительно покосилась на него, но не успела привлечь к ответу - появились Эрик и Джеральдина.
- Как успехи? - спросила Джеральдина.
- Что? - Генри виновато поднял глаза, осознав, что ни слова еще не сказал дочери об Уэсли, и пожаловался: - Вы не дали нам времени.
Джеральдина отмахнулась от его протестов.
- Ты, как всегда, отклонился от темы, не так ли? Ладно. Нам некогда.
Она села рядом с Эшли и взяла ее за руку, требуя внимания.
- Послушай, дорогая. Ты должна вернуться к Уэсли, вот и весь разговор. Ты знаешь, что у твоего отца деловые связи с Батлерами. Как ты думаешь, что теперь будет с его компанией? Он не молодеет, он не может начать все заново. Это его жизнь. Ты не должна отнимать у него это. В конце концов, он твой единственный отец.
Эшли, удивленная такой заботой матери о бывшем муже, уставилась на нее. Генри тоже вылупил глаза.
- Ну, Джеральдина, - растроганно сказал он. - Я и не знал, что ты об этом беспокоишься.
- Конечно, беспокоюсь, - резко ответила та. - Меня очень волнует, что станется с тобой, дурачок. Ведь когда-то я была влюблена в тебя. Мы вместе сотворили эту прекрасную дочку. Разве можно все забыть из-за какой-то глупой размолвки?
- Двадцать лет в разводе - несколько больше, чем глупая размолвка, возразил Генри, и в его глазах загорелись веселые огоньки. - Но продолжай, дорогая.
Джеральдина продолжала давить с привычной легкостью:
- Твой отец всегда помогал тебе, а теперь он нуждается в твоей поддержке. Ты не должна подводить его.
Все пристально смотрели на Эшли, ожидая ее капитуляции.
- Нет, - прошептала она снова. Все изумленно раскрыли рты.
- Что? - спросила мать.
Эшли подняла голову и прямо посмотрела на нее.
- Нет, - сказала она громче. - Нет, нет, нет. Я не могу. Не могу.
- Ты не можешь что?
- Вернуться к Уэсли. Я не люблю его. Он мне даже не нравится. Я не могу выйти за него замуж.
- Это бред.
- Я не могу. Мне очень жаль.
Их коллективная ярость могла бы поджечь дом. Кэм почувствовал, что наступил его черед, и вмешался.
- Вы ее слышали, - сказал он, сложив руки на груди. - Она остается здесь.
Джеральдина оглядела его с головы до ног, признавая наконец его присутствие, и надменно спросила:
- А какое вы имеете отношение ко всему этому?
- Могу объяснить. Видите ли, у вас у всех в этом деле свой эгоистический интерес. А я сторонний наблюдатель, и я не заметил, чтобы хоть один из вас думал об Эшли. О том, что нужно ей и что необходимо для ее жизни. Вас волнуют только ваши собственные дела. - Он обвел комнату внимательным взглядом, замечая, кто выглядит виноватым, а кто ищет себе оправдания. - И я здесь для того, чтобы защитить Эшли.
- А вы бы отпустили ее, если бы она решила уйти? - спросил Генри.
- Конечно. Она вольна делать все, что захочет. Она сама должна решить.
Все заворчали, зашумели, но вскоре ушли, и наконец Эшли и Кэм остались одни.
- Что теперь? - тихо спросил Кэм.
Она взглянула на него блестящими глазами.
- Что теперь? - эхом отозвалась она. - Я не знаю. Действительно не знаю.
Она подошла к нему, чувствуя себя маленькой и беззащитной.
- Обними меня, Кэм. Пожалуйста, обними меня.
К вечеру Эшли и Кэм отправились в город, в маленький итальянский ресторанчик, где Кэма знали с детства. Хозяин играл на аккордеоне, официанты пели итальянские песни и арии из знаменитых опер. Эшли и Кэм сидели за столиком, покрытым скатертью в красную и белую клетку, и пили кьянти из бутылок толстого зеленого стекла. Они смотрели друг на друга, и Эшли была уверена, что у нее никогда в жизни не было такого изумительного вечера. Кэм смеялся больше, чем за все три дня, что она его знала. Он шутил и слушал ее невероятные истории. Они держались за руки.
- Ты знаешь, что я чувствую? - спросила она, когда они шли домой в свете тропической луны. - Я чувствую себя так, будто мы живем в кинофильме о второй мировой войне и вот- вот должен вторгнуться враг или герой должен отправиться на опасное задание, и осталась одна, последняя ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33