Нам придется самим обрабатывать землю. Мы должны будем трудиться, как рабы. То есть я один!
– Я буду работать вместе с тобой! – решительно заявила Шарлотта.
– Ты? Женщина будет работать в поле? Ни одна южанка никогда не делала этого! Что скажут соседи?
– Меня не интересует мнение соседей. Важнее другое... – Тут она внимательно посмотрела в глаза брату. – Но ведь тебе надо чем-то заниматься, Джеф. Если ты не собираешься возделывать землю, что же будешь делать?
– На сегодняшний день – ничего, потому как плохо себя чувствую. Но гробиться, выращивая табак, я не буду.
– Как же ты прокормишься? Или надеешься, что я буду содержать тебя?
Он гордо вскинул голову:
– Нет, этого мне не надо. Я больше не ребенок, Шарлотта. Тебе не стоит беспокоиться, я справлюсь.
Он повернулся и, хромая, вышел из сарая. Радуясь тому, что ей все же удалось расшевелить брата, Шарлотта последовала за ним. В нем заговорило самолюбие, а это уже кое-что. Девушка догнала Джеферсона почти у дверей дома. Тот даже не взглянул на сестру, а прошел сразу в столовую.
– Джеф, ты собираешься доесть свой ужин? Сейчас я его разогрею, а то он успел остыть.
– He надо. Есть я не буду, а лучше выпью, – бросил он, не поворачиваясь.
Шарлотта в растерянности топталась на пороге.
– Разве ты не поднимешься к маме? Не пожелаешь ей спокойной ночи?
Джеф сел за стол и молвил ледяным тоном:
– Мне нечего ей сказать. О чем нам толковать? О том, как мы оба пострадали от жестокостей войны? Нет, уволь меня от этого, дорогая. Пожелай спокойной ночи от моего имени. И скажи, – он бросил на Шарлотту колючий взгляд, – что я пытаюсь утопить свою тоску в стакане виски. Ей, пожалуй, стоит сделать то же самое.
Шарлотта вышла за дверь и застыла, стиснув в отчаянии руки. Она ужасно сердилась на брата, но не спешила ему все высказать. Пока. Что же такое с ним происходит? Конечно, ему пришлось нелегко, с этим никто не спорит, но другие тоже воевали и пострадали не меньше. Здешние парни стали возвращаться в родные места сразу же после окончания войны, многих Шарлотта знает, и они уже трудятся на своих фермах.
Джеферсону нужно поскорее прийти в себя. Чем дольше он будет пребывать в депрессии, тем труднее потом начать новую жизнь. Но Шарлотта верит ему, надеется, что брат не утратил чувства собственного достоинства. Он же носит фамилию Кинг! Нельзя на него сейчас слишком давить. Этим девушка только восстановит его против себя.
Она наберется терпения. Ведь недаром говорят, что время лечит. И безусловно, алкоголь ему не поможет. Хорошо, что спиртного больше в доме нет. Джеферсон без денег, он не сможет купить себе еще бутылку. А Шарлотта вовсе не собирается потакать ему, ни цента не даст на выпивку! У нее слишком мало денег, и ей они нужны на жизнь.
Надо начинать что-то делать, если брат не хочет позаботиться о семье. Может быть, она сама попробует продать табак.
С этими мыслями Шарлотта отправилась наверх. Прежде чем зайти к матери, она немного постояла, стараясь принять беззаботный вид. Мама не должна знать о том, что они с Джефом повздорили. Разве ей скажешь, что он сидит внизу за бутылкой виски вместо того, чтобы зайти проведать родную мать?
Шарлотта пригладила волосы и открыла дверь в спальню матери. Элис Кинг дремала в неудобной позе – голова почти сползла с подушки. При тусклом свете лампы ее лицо казалось еще бледнее.
Шарлотта подошла к кровати и положила руку на плечо, матери.
– Мама, дай я помогу тебе улечься, – тихо сказала она. – У тебя заболит шея.
Открыв глаза и увидев дочь, Элис Кинг немного разочарованно проговорила:
– А, Шарлотта, это ты! А где же Джеферсон? Где мой мальчик?
Шарлотта почувствовала легкий укол ревности – Джеферсон всегда был маминым любимчиком!
Но ей сейчас же стало стыдно за такие мысли. Она улыбнулась матери и ответила:
– Он такой измученный, мама. Я уговорила его пойти спать пораньше.
– Я так рада, что мой сыночек вернулся ко мне! – сказала мать и снова задремала.
Шарлотта погладила ее по голове и присела на стул, поджидая, пока мать заснет. Мысли о состоянии несчастной не давали ей покоя. Лучше ей не становится, и доктор Бернс не может толком помочь, не зная, как лечить подобные заболевания. Но он единственный врач на всю округу, а кроме того, ему можно заплатить табаком или продуктами, когда нет денег.
«Скоро, мама, – мысленно пообещала Шарлотта, – я получу деньги за свой табак и тогда приглашу к тебе доктора из Дарема».
Очень скоро Шарлотта узнала, что продать табак будет не так легко, как ей казалось. У даремских закупщиков нет наличных денег, они обещают заплатить позже, но не знают, когда именно, а это Шарлотту никак не устраивает.
Оказалось, что единственный человек в Дареме, способный рассчитаться за партию табака прямо сейчас, это Слоуд Латчер. Шарлотта никогда его не видела, он только недавно приехал в эти края, но была наслышана о нем. Откуда он родом, неизвестно. Появился в Дареме во время войны и занялся разного рода коммерческими делами, а также ростовщичеством. Ходили слухи, что Латчер разбогател в Новом Орлеане, где якобы держал сеть борделей. К его услугам прибегали многие, ведь денег во время войны не имели даже банкиры. Сейчас число клиентов Латчера, естественно, растет, хоть условия он ставит поистине грабительские.
Шарлотта знала, что Латчер берет под залог целые фермы под Даремом и быстро становится их владельцем. Тем не менее девушка решила нанести ему визит, так как ей терять нечего. Другой возможности продать партию табака в городе нет, а ехать куда-то с грузом, к тому же одной, без сопровождения, не очень-то легко. Так что надо попытать счастья у Латчера, тем более что она не собирается просить деньги в долг, а хочет продать товар.
Контора Слоуда Латчера находилась в здании склада на Джексон-стрит, недалеко от станции. Войдя туда, Шарлотта сразу же почувствовала терпкий аромат – большая часть помещения была заполнена листьями, сортировкой которых занимались несколько рабочих. В большинстве своем это были негры. В дальнем конце склада листья рубили в крошку. В воздухе стояло облако табачной пыли, и Шарлотта, не выдержав, несколько раз громко чихнула.
– Господи, такая изящная женщина, а чихает на весь склад! – раздался позади нее чей-то веселый голос.
Она повернулась и увидела невысокого, полного мужчину, который, улыбаясь, смотрел на нее. От удивления девушка буквально застыла на месте. На его голове красовался белоснежный цилиндр, а одежда поражала обилием цветов: ярко-малиновый бархатный сюртук, канареечно-желтая рубашка, фиолетовые брюки и рыжие ботинки. Довершал этот необычный наряд зеленый галстук с массивным золотым зажимом, украшенным огромным рубином.
Проследив взгляд Шарлотты и поняв его по-своему, мужчина сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Я буду работать вместе с тобой! – решительно заявила Шарлотта.
– Ты? Женщина будет работать в поле? Ни одна южанка никогда не делала этого! Что скажут соседи?
– Меня не интересует мнение соседей. Важнее другое... – Тут она внимательно посмотрела в глаза брату. – Но ведь тебе надо чем-то заниматься, Джеф. Если ты не собираешься возделывать землю, что же будешь делать?
– На сегодняшний день – ничего, потому как плохо себя чувствую. Но гробиться, выращивая табак, я не буду.
– Как же ты прокормишься? Или надеешься, что я буду содержать тебя?
Он гордо вскинул голову:
– Нет, этого мне не надо. Я больше не ребенок, Шарлотта. Тебе не стоит беспокоиться, я справлюсь.
Он повернулся и, хромая, вышел из сарая. Радуясь тому, что ей все же удалось расшевелить брата, Шарлотта последовала за ним. В нем заговорило самолюбие, а это уже кое-что. Девушка догнала Джеферсона почти у дверей дома. Тот даже не взглянул на сестру, а прошел сразу в столовую.
– Джеф, ты собираешься доесть свой ужин? Сейчас я его разогрею, а то он успел остыть.
– He надо. Есть я не буду, а лучше выпью, – бросил он, не поворачиваясь.
Шарлотта в растерянности топталась на пороге.
– Разве ты не поднимешься к маме? Не пожелаешь ей спокойной ночи?
Джеф сел за стол и молвил ледяным тоном:
– Мне нечего ей сказать. О чем нам толковать? О том, как мы оба пострадали от жестокостей войны? Нет, уволь меня от этого, дорогая. Пожелай спокойной ночи от моего имени. И скажи, – он бросил на Шарлотту колючий взгляд, – что я пытаюсь утопить свою тоску в стакане виски. Ей, пожалуй, стоит сделать то же самое.
Шарлотта вышла за дверь и застыла, стиснув в отчаянии руки. Она ужасно сердилась на брата, но не спешила ему все высказать. Пока. Что же такое с ним происходит? Конечно, ему пришлось нелегко, с этим никто не спорит, но другие тоже воевали и пострадали не меньше. Здешние парни стали возвращаться в родные места сразу же после окончания войны, многих Шарлотта знает, и они уже трудятся на своих фермах.
Джеферсону нужно поскорее прийти в себя. Чем дольше он будет пребывать в депрессии, тем труднее потом начать новую жизнь. Но Шарлотта верит ему, надеется, что брат не утратил чувства собственного достоинства. Он же носит фамилию Кинг! Нельзя на него сейчас слишком давить. Этим девушка только восстановит его против себя.
Она наберется терпения. Ведь недаром говорят, что время лечит. И безусловно, алкоголь ему не поможет. Хорошо, что спиртного больше в доме нет. Джеферсон без денег, он не сможет купить себе еще бутылку. А Шарлотта вовсе не собирается потакать ему, ни цента не даст на выпивку! У нее слишком мало денег, и ей они нужны на жизнь.
Надо начинать что-то делать, если брат не хочет позаботиться о семье. Может быть, она сама попробует продать табак.
С этими мыслями Шарлотта отправилась наверх. Прежде чем зайти к матери, она немного постояла, стараясь принять беззаботный вид. Мама не должна знать о том, что они с Джефом повздорили. Разве ей скажешь, что он сидит внизу за бутылкой виски вместо того, чтобы зайти проведать родную мать?
Шарлотта пригладила волосы и открыла дверь в спальню матери. Элис Кинг дремала в неудобной позе – голова почти сползла с подушки. При тусклом свете лампы ее лицо казалось еще бледнее.
Шарлотта подошла к кровати и положила руку на плечо, матери.
– Мама, дай я помогу тебе улечься, – тихо сказала она. – У тебя заболит шея.
Открыв глаза и увидев дочь, Элис Кинг немного разочарованно проговорила:
– А, Шарлотта, это ты! А где же Джеферсон? Где мой мальчик?
Шарлотта почувствовала легкий укол ревности – Джеферсон всегда был маминым любимчиком!
Но ей сейчас же стало стыдно за такие мысли. Она улыбнулась матери и ответила:
– Он такой измученный, мама. Я уговорила его пойти спать пораньше.
– Я так рада, что мой сыночек вернулся ко мне! – сказала мать и снова задремала.
Шарлотта погладила ее по голове и присела на стул, поджидая, пока мать заснет. Мысли о состоянии несчастной не давали ей покоя. Лучше ей не становится, и доктор Бернс не может толком помочь, не зная, как лечить подобные заболевания. Но он единственный врач на всю округу, а кроме того, ему можно заплатить табаком или продуктами, когда нет денег.
«Скоро, мама, – мысленно пообещала Шарлотта, – я получу деньги за свой табак и тогда приглашу к тебе доктора из Дарема».
Очень скоро Шарлотта узнала, что продать табак будет не так легко, как ей казалось. У даремских закупщиков нет наличных денег, они обещают заплатить позже, но не знают, когда именно, а это Шарлотту никак не устраивает.
Оказалось, что единственный человек в Дареме, способный рассчитаться за партию табака прямо сейчас, это Слоуд Латчер. Шарлотта никогда его не видела, он только недавно приехал в эти края, но была наслышана о нем. Откуда он родом, неизвестно. Появился в Дареме во время войны и занялся разного рода коммерческими делами, а также ростовщичеством. Ходили слухи, что Латчер разбогател в Новом Орлеане, где якобы держал сеть борделей. К его услугам прибегали многие, ведь денег во время войны не имели даже банкиры. Сейчас число клиентов Латчера, естественно, растет, хоть условия он ставит поистине грабительские.
Шарлотта знала, что Латчер берет под залог целые фермы под Даремом и быстро становится их владельцем. Тем не менее девушка решила нанести ему визит, так как ей терять нечего. Другой возможности продать партию табака в городе нет, а ехать куда-то с грузом, к тому же одной, без сопровождения, не очень-то легко. Так что надо попытать счастья у Латчера, тем более что она не собирается просить деньги в долг, а хочет продать товар.
Контора Слоуда Латчера находилась в здании склада на Джексон-стрит, недалеко от станции. Войдя туда, Шарлотта сразу же почувствовала терпкий аромат – большая часть помещения была заполнена листьями, сортировкой которых занимались несколько рабочих. В большинстве своем это были негры. В дальнем конце склада листья рубили в крошку. В воздухе стояло облако табачной пыли, и Шарлотта, не выдержав, несколько раз громко чихнула.
– Господи, такая изящная женщина, а чихает на весь склад! – раздался позади нее чей-то веселый голос.
Она повернулась и увидела невысокого, полного мужчину, который, улыбаясь, смотрел на нее. От удивления девушка буквально застыла на месте. На его голове красовался белоснежный цилиндр, а одежда поражала обилием цветов: ярко-малиновый бархатный сюртук, канареечно-желтая рубашка, фиолетовые брюки и рыжие ботинки. Довершал этот необычный наряд зеленый галстук с массивным золотым зажимом, украшенным огромным рубином.
Проследив взгляд Шарлотты и поняв его по-своему, мужчина сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75