Переночуй с нами, Лилиа, ты знаешь, что для тебя у нас всегда найдется место, а я попрошу известить Акаки о твоем возвращении. Пусть порадуется.
По совету поверенного леди Анны, Лилиа захватила в дорогу английские фунты. Зная, что в Хана эти деньги имеют не большую ценность, чем пальмовые листья, она решила потратить их в Лааине, где оказалось немало лавок с товарами. Девушка обошла их все, тратя деньги без счета на подарки матери, родным и подругам, пока не осталось ни пенса. Делая покупки, она с улыбкой вспоминала свою прощальную беседу с Джорджем Мастерсом, многолетним поверенным бабушки.
Этот суровый, безукоризненно честный и уже немолодой человек за всю свою многолетнюю практику ни разу не сталкивался с тем, чтобы кто-то, вступив в права наследства, бросил все и уехал на какие-то Богом забытые острова.
– Непостижимо, мисс, просто непостижимо! – снова и снова повторял он, разводя руками. – По завещанию леди Анны вам теперь принадлежит все. Если вы не желаете преумножать состояние, расточайте его, но чтобы просто махнуть на все рукой... Непостижимо!
– Сэр, я очень хочу вернуться на Мауи, а главное, дала слово бабушке, что поступлю именно так.
– Вы дали слово человеку, находящемуся на смертном одре. Это освобождает вас от обязанности держать это слово. В таких ситуациях нами движет человеколюбие. – Помолчав, он добавил: – Полагаю, вы просто не способны осмыслить, как велико оставленное вам состояние...
– Это мне совершенно безразлично, поскольку на Мауи ни поместье, ни деньги ни к чему. Я должна только оплатить проезд туда.
– Однако поместье вверено моему попечению, мисс. Как прикажете с ним поступить?
– Как вам угодно, мне все равно. Не пригодится ли оно какому-нибудь родственнику?
– Разве что только Этериджу.
– Нет! – отрезала Лилиа. – Кому угодно, только не этим людям. На это я никогда не пойду.
– Подобный шаг не в вашей власти. Леди Анна отдала весьма строгие распоряжения относительно Этериджей, причем в письменном виде, так что они обрели силу закона. Однако я возвращаюсь к поместью. Как мне поступить с ним?
Лилиа вздохнула. Наследство оказалось тяжкой проблемой, а между тем девушка не имела ни малейшего желания всем этим заниматься.
– Мистер Мастерс, бабушка не раз говорила, что вы честнейший человек и на вас можно положиться. Поэтому я вверяю вам судьбу поместья и всего состояния Монроев. Управляйте им по своему усмотрению. Вы ведь справитесь с этой обязанностью, не так ли?
– Разумеется, справлюсь, тем более что мне оставлены подробнейшие указания на этот счет. Но когда составлялось завещание, я и помыслить не мог, что вы в самом деле уедете. Что ж, вам решать, мисс. Как мы будем поддерживать связь?
– Пишите на Лааину с указанием деревни Хана. Рано или поздно ваши письма дойдут. Но умоляю вас, сэр, не беспокойте меня без крайней необходимости.
Чтобы облегчить душу, поверенный убедил Лилиа взять с собой, помимо суммы, необходимой для проезда, еще немного денег, уверяя, что они никогда не бывают лишними.
Теперь, беззаботно тратя деньги в лавках Лааины, Лилиа спросила себя, что сказал бы по этому поводу Джордж Мастере. Улыбнувшись, девушка выбросила из головы все воспоминания об Англии.
Если бы так же легко ей удалось забыть Дэвида Тревелайна! Увы, он всегда незримо находился рядом с Лилиа. Даже теперь, когда между ними пролегли сотни миль, когда их разделял целый океан, Дэвид напоминал о себе, и это отзывалось ноющей болью в сердце.
Ранним утром, когда порт еще спал, Лилиа и ее спутник отплыли в каноэ по направлению к Хана. Жена Моке охотно уступила свою старую капа , так что теперь впервые за долгое время девушка чувствовала себя как дома.
Узкое каноэ было завалено подарками, купленными накануне.
Утлое, но ходкое суденышко очень скоро оставило Лааину и ее заполненную судами гавань позади. Потом они и вовсе исчезли за мысом, далеко вдающимся в море. Обычно каноэ туземцев рассчитаны на одного пассажира, который гребет одним веслом, но вдвоем можно пользоваться парой весел, что увеличивает скорость и меньше утомляет. Как только все признаки цивилизации остались позади, Лилиа с облегчением вздохнула. После ухоженной и уныло аккуратной природы Англии она наслаждалась буйной зеленью джунглей, кокосовыми пальмами, клонящимися под тяжестью орехов, веерными, далеко раскинувшими свои резные листья купами священных ореховых деревьев кукуй , с которых, напоминая творение рук человеческих, свешивались гирлянды из лиан и цветов гибискуса.
Девушка дышала полной грудью и не могла насытиться свежим морским воздухом, напоенным запахом цветов. Хотя с каждым взмахом весла она приближалась к дому, сердце ее сжималось от сладкой тоски по нему, слезы то и дело наворачивались на глаза, но Лилиа не вытирала их, ибо это были слезы счастья.
По мере того как прекрасное побережье убегало назад, настроение девушки становилось все лучезарнее. Ее, конечно, тревожило, что положение жителей Хана осложнилось из-за Лопаки, однако радость возвращения оттеснила страхи. Лилиа не сомневалась, что воины Хана, сильные и мужественные, одолеют Лопаку в открытом бою. Она решила, что сразу по возвращении сплотит жителей деревни против растущей угрозы. Чтобы привлечь их на свою сторону, Лилиа намеревалась выказать верность древним обычаям. Призвав на помощь все свое красноречие, она заставит воинов понять, что конечной целью Лопаки является деспотическое господство, и для этого он рано или поздно захочет опереться на белых с их новой верой и чуждыми обычаями.
Каноэ между тем легко скользило вдоль берега. Лилиа и Моке размеренно гребли, без труда поддерживая правильный ритм, как это свойственно каждому туземцу.
За очередным мысом находилась совсем маленькая бухта, и вот как раз оттуда вдруг появились две большие лодки, по четыре гребца в каждой. Эти суда могли быть как военными, так и рыболовными, поэтому Лилиа не слишком встревожилась. Островитяне предпочитали для рыбной ловли утренние часы. Кроме того, девушка не исключала, что ей навстречу выслали почетную делегацию.
Но Моке отнесся к появлению лодок совсем иначе. На несколько секунд он застыл в неподвижности, потом закричал:
– Это они! Это люди Лопаки! Греби, Лилиа, греби!
На этот крик отреагировал даже не разум, а инстинкт девушки. Она удвоила усилия, и каноэ полетело стрелой. С лодок заметили беглецов и устремились следом за ними. Холодный страх сжал сердце Лилиа, когда лодки стали настигать их утлое суденышко. Усилия четверки крепких гребцов не оставляли сомнений в исходе погони.
Вскоре каноэ оказалось в ловушке между двумя лодками. Лилиа и Моке опустили весла, и теперь каноэ скользило вперед по инерции, быстро замедляя ход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
По совету поверенного леди Анны, Лилиа захватила в дорогу английские фунты. Зная, что в Хана эти деньги имеют не большую ценность, чем пальмовые листья, она решила потратить их в Лааине, где оказалось немало лавок с товарами. Девушка обошла их все, тратя деньги без счета на подарки матери, родным и подругам, пока не осталось ни пенса. Делая покупки, она с улыбкой вспоминала свою прощальную беседу с Джорджем Мастерсом, многолетним поверенным бабушки.
Этот суровый, безукоризненно честный и уже немолодой человек за всю свою многолетнюю практику ни разу не сталкивался с тем, чтобы кто-то, вступив в права наследства, бросил все и уехал на какие-то Богом забытые острова.
– Непостижимо, мисс, просто непостижимо! – снова и снова повторял он, разводя руками. – По завещанию леди Анны вам теперь принадлежит все. Если вы не желаете преумножать состояние, расточайте его, но чтобы просто махнуть на все рукой... Непостижимо!
– Сэр, я очень хочу вернуться на Мауи, а главное, дала слово бабушке, что поступлю именно так.
– Вы дали слово человеку, находящемуся на смертном одре. Это освобождает вас от обязанности держать это слово. В таких ситуациях нами движет человеколюбие. – Помолчав, он добавил: – Полагаю, вы просто не способны осмыслить, как велико оставленное вам состояние...
– Это мне совершенно безразлично, поскольку на Мауи ни поместье, ни деньги ни к чему. Я должна только оплатить проезд туда.
– Однако поместье вверено моему попечению, мисс. Как прикажете с ним поступить?
– Как вам угодно, мне все равно. Не пригодится ли оно какому-нибудь родственнику?
– Разве что только Этериджу.
– Нет! – отрезала Лилиа. – Кому угодно, только не этим людям. На это я никогда не пойду.
– Подобный шаг не в вашей власти. Леди Анна отдала весьма строгие распоряжения относительно Этериджей, причем в письменном виде, так что они обрели силу закона. Однако я возвращаюсь к поместью. Как мне поступить с ним?
Лилиа вздохнула. Наследство оказалось тяжкой проблемой, а между тем девушка не имела ни малейшего желания всем этим заниматься.
– Мистер Мастерс, бабушка не раз говорила, что вы честнейший человек и на вас можно положиться. Поэтому я вверяю вам судьбу поместья и всего состояния Монроев. Управляйте им по своему усмотрению. Вы ведь справитесь с этой обязанностью, не так ли?
– Разумеется, справлюсь, тем более что мне оставлены подробнейшие указания на этот счет. Но когда составлялось завещание, я и помыслить не мог, что вы в самом деле уедете. Что ж, вам решать, мисс. Как мы будем поддерживать связь?
– Пишите на Лааину с указанием деревни Хана. Рано или поздно ваши письма дойдут. Но умоляю вас, сэр, не беспокойте меня без крайней необходимости.
Чтобы облегчить душу, поверенный убедил Лилиа взять с собой, помимо суммы, необходимой для проезда, еще немного денег, уверяя, что они никогда не бывают лишними.
Теперь, беззаботно тратя деньги в лавках Лааины, Лилиа спросила себя, что сказал бы по этому поводу Джордж Мастере. Улыбнувшись, девушка выбросила из головы все воспоминания об Англии.
Если бы так же легко ей удалось забыть Дэвида Тревелайна! Увы, он всегда незримо находился рядом с Лилиа. Даже теперь, когда между ними пролегли сотни миль, когда их разделял целый океан, Дэвид напоминал о себе, и это отзывалось ноющей болью в сердце.
Ранним утром, когда порт еще спал, Лилиа и ее спутник отплыли в каноэ по направлению к Хана. Жена Моке охотно уступила свою старую капа , так что теперь впервые за долгое время девушка чувствовала себя как дома.
Узкое каноэ было завалено подарками, купленными накануне.
Утлое, но ходкое суденышко очень скоро оставило Лааину и ее заполненную судами гавань позади. Потом они и вовсе исчезли за мысом, далеко вдающимся в море. Обычно каноэ туземцев рассчитаны на одного пассажира, который гребет одним веслом, но вдвоем можно пользоваться парой весел, что увеличивает скорость и меньше утомляет. Как только все признаки цивилизации остались позади, Лилиа с облегчением вздохнула. После ухоженной и уныло аккуратной природы Англии она наслаждалась буйной зеленью джунглей, кокосовыми пальмами, клонящимися под тяжестью орехов, веерными, далеко раскинувшими свои резные листья купами священных ореховых деревьев кукуй , с которых, напоминая творение рук человеческих, свешивались гирлянды из лиан и цветов гибискуса.
Девушка дышала полной грудью и не могла насытиться свежим морским воздухом, напоенным запахом цветов. Хотя с каждым взмахом весла она приближалась к дому, сердце ее сжималось от сладкой тоски по нему, слезы то и дело наворачивались на глаза, но Лилиа не вытирала их, ибо это были слезы счастья.
По мере того как прекрасное побережье убегало назад, настроение девушки становилось все лучезарнее. Ее, конечно, тревожило, что положение жителей Хана осложнилось из-за Лопаки, однако радость возвращения оттеснила страхи. Лилиа не сомневалась, что воины Хана, сильные и мужественные, одолеют Лопаку в открытом бою. Она решила, что сразу по возвращении сплотит жителей деревни против растущей угрозы. Чтобы привлечь их на свою сторону, Лилиа намеревалась выказать верность древним обычаям. Призвав на помощь все свое красноречие, она заставит воинов понять, что конечной целью Лопаки является деспотическое господство, и для этого он рано или поздно захочет опереться на белых с их новой верой и чуждыми обычаями.
Каноэ между тем легко скользило вдоль берега. Лилиа и Моке размеренно гребли, без труда поддерживая правильный ритм, как это свойственно каждому туземцу.
За очередным мысом находилась совсем маленькая бухта, и вот как раз оттуда вдруг появились две большие лодки, по четыре гребца в каждой. Эти суда могли быть как военными, так и рыболовными, поэтому Лилиа не слишком встревожилась. Островитяне предпочитали для рыбной ловли утренние часы. Кроме того, девушка не исключала, что ей навстречу выслали почетную делегацию.
Но Моке отнесся к появлению лодок совсем иначе. На несколько секунд он застыл в неподвижности, потом закричал:
– Это они! Это люди Лопаки! Греби, Лилиа, греби!
На этот крик отреагировал даже не разум, а инстинкт девушки. Она удвоила усилия, и каноэ полетело стрелой. С лодок заметили беглецов и устремились следом за ними. Холодный страх сжал сердце Лилиа, когда лодки стали настигать их утлое суденышко. Усилия четверки крепких гребцов не оставляли сомнений в исходе погони.
Вскоре каноэ оказалось в ловушке между двумя лодками. Лилиа и Моке опустили весла, и теперь каноэ скользило вперед по инерции, быстро замедляя ход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107