Дэвид и сам предчувствовал недоброе, но гнал от себя дурные мысли.
– Я не желаю участвовать в этом фарсе! Я ухожу!
– Останься и молчи, – сказала Акаки.
Когда же прорицатель снова заговорил, Дэвид весь обратился в слух. Голос кахуна дрожал и был очень тих, но имя Лилиа прозвучало отчетливо.
Дэвид обратился к Акаки за разъяснениями, однако та, бледная и трепещущая, не сводила взгляда с прорицателя, снова погрузившегося в транс.
– Боже мой, что он сказал? – не выдержал Дэвид. – Что-то насчет Лилиа! Почему ты молчишь, Акаки?
– Я молюсь Пеле, чтобы она уберегла мою дочь... Потому что... потому что кахуна упомянул май паке! О великая богиня, пощади Лилиа!
– Но что такое это май паке ? Мы ведь не знаем местного наречия!
Ответа не последовало. Акаки ушла в себя и не слышала, что к ней обращаются.
– Так островитяне называют то, что у нас в Англии известно как «китайская немочь», – сказал Дик.
– Господи, теперь еще какая-то «китайская немочь»! – сердито воскликнул Дэвид. – Никогда о такой не слышал! При чем тут, черт возьми, Лилиа?
– Тише, дружище, тише, иначе мы ничего больше не узнаем, а похоже, дело серьезное. Болезнь эта называется китайской потому, что пришла с Востока. Чаще всего путешественники заражались ею в Китае. Думаю, она и сюда попала оттуда... Хотя кто знает. Словом, здесь, на островах, май паке означает... – Дик развел руками. – Речь идет о проказе, дружище. Пока трудно сказать, какое отношение это имеет к Лилиа, но если прямое, то остается только молиться за нее.
Дэвид сидел словно громом пораженный, и перед его мысленным взором проходили картины одна страшнее другой. Сам он за всю жизнь не видел ни одного прокаженного, но читал об этой страшной болезни и видел иллюстрации. Прорицатель заговорил в третий раз. Бросив беглый взгляд на Акаки, Дэвид заметил, что ее лицо побелело и исказилось. Закончив свою короткую речь, кахуна поднялся, жестом отпустил гостей и скрылся в башенке. Акаки сидела окаменев и, казалось, не дышала. Встревоженный ее странным состоянием, Дэвид потряс женщину за плечо.
– Ну что? Что он наговорил?
– Что моя дочь находится на Молокаи, в той его части, которая служит пристанищем для прокаженных. Это мыс Калаупапа, проклятое место. Доченька моя, доченька! – Акаки закрыла лицо руками и начала раскачиваться, охваченная отчаянием. – Все кончено! Лучше бы она умерла! – Тяжело поднявшись и рыдая, женщина направилась к выходу.
– Как странно... – сказал Дэвид. – Если Лилиа там, то как это случилось?
Дик встал и протянул руку другу.
– Пойдем отсюда, дружище. Больше нам тут делать нечего.
По пути Дэвид внезапно остановился и покачал головой.
– Я не верю в этот вздор, слышишь! – крикнул он. – Не верю и никогда не поверю! А ты, Дик? Только не убеждай меня, что какой-то шаман, глядя в лоханку с водой, и в самом деле увидел, что стало с Лилиа!
– У нас с тобой несколько разный жизненный опыт, – печально, но твердо ответил Дик. – Мне приходилось видеть престранные вещи и быть свидетелем событий, которые тебе и не снились. Да, я действительно верю словам прорицателя, хотя и не знаю, каким образом он все это выяснил. Могу предложить объяснение, которое даже ты найдешь правдоподобным. Хранители веры – любой веры, Дэвид, – знают куда больше обычных людей, и нередко им шепчут на ухо тайные сведения. Представь себе, что какой-нибудь островитянин видел, как Лилиа похитили и отправили на Молокаи, и сообщил об этом жрецам. Наш прорицатель облек все это в соответствующую форму и представил нам как откровения своего бога. Ну, что скажешь?
– Значит, Лилиа и в самом деле находится на острове прокаженных?!
– Я только ответил на твой вопрос, дружище. – Дик пожал плечами. – Сам посуди, девушка исчезла бесследно, никто не знает, где она. Если ее желали убрать с дороги, то лучшего места, чем оторванная от мира колония прокаженных, просто не найти. Если это так, забудь о ней.
– То есть как это забыть?! – Дэвид схватился за голову. – Нет уж! Я найду ее, где бы она ни была!
– Не говори так, дружище, иначе я решу, что рассудок твой помутился. Если Лилиа оказалась среди прокаженных, она наверняка уже заразилась от них. Хочу напомнить, что проказа – самая страшная болезнь на этом свете, и притом неизлечимая. Ее жертвы теряют человеческий облик и в конце концов умирают страшной, мучительной смертью. Последовав за Лилиа на Молокаи, ты разделишь ее печальную участь. Ни ей, ни тебе никогда не позволят покинуть колонию, и вам останется только доживать свои дни в аду. Нет, мой бедный друг, ты не сделаешь этого. Против судьбы мы бессильны, так что смирись и постарайся забыть о Лилиа.
Глава 17
Немая сцена продолжалась несколько бесконечно долгих минут: существо смотрело на Лилиа, а девушка, в свою очередь, с ужасом разглядывала его обезображенное болезнью лицо. Когда больной сделал шаг к ней, Лилиа отпрянула, едва не свалившись со скалы в море, и снова вскрикнула от непреодолимого отвращения. Прокаженный, закрыв лицо руками, бросился прочь.
Измученная и охваченная невыразимым отчаянием, девушка упала ничком на мокрый камень и зарыдала. Правда, она испытала облегчение от того, что несчастный оставил ее в покое. Лилиа не сразу поняла, что прокаженный хотел предложить свою помощь и что ее реакция причинила ему страдания.
Тем не менее девушка совсем не желала еще одной такой встречи. Поскольку у нее подкашивались ноги от усталости, она не могла искать укрытия и лишь заползла поглубже в заросли, где и забылась сном.
Поутру ее разбудило пение птицы. Солнце уже взошло, и начинался чудесный день, жаркий и ветреный. Лилиа выползла из кустов и осмотрелась.
Калаупапа считалось безотрадным местом. Отчасти это соответствовало действительности, однако при этом мыс был по-своему красив. Вдали от прибрежных скал он порос лесом, причем среди деревьев были манговые, авокадо, хлебные. Кокосовые и банановые пальмы росли здесь в изобилии, и это означало, что Лилиа не умрет от голода. С берега могучий прибой, такой беспощадный для пловца, восхищал фонтанами пенных брызг, в которых рождались и гасли крохотные радуги.
Внезапно ощутив мучительный голод, Лилиа вспомнила, как давно не ела. Столь же сильно страдала она и от жажды. Пошатываясь, спотыкаясь о корни и камни, девушка побрела в глубь острова. Поблизости не оказалось ни ручья, ни источника, зато, сорвав несколько спелых манго, она удовлетворила и голод, и жажду. Но вода нужна была девушке не только для питья: она хотела смыть с волос и тела едкую морскую соль.
Невдалеке вздымалась каменистая гряда. Туда Лилиа и направилась, хотя ей с трудом давался каждый шаг: измученное тело не получило желанного отдыха. Вдруг девушка почувствовала, что за ней наблюдают.
На память невольно пришел человек с обезображенным лицом и руками, похожими на птичьи лапы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107