И во всех недоразумениях между нами я виновата не меньше его. Но все уже позади, теперь мы безмерно счастливы.
Тут Лили подумала, не перегибает ли она палку.
— Счастливы? И он простил тебя? — Помешкав, Элен резко спросила: — За то, что ты изменила ему и родила от любовника ребенка?
Эта заминка выдала ее с головой. Значит, Элен не уверена, кто отец Сьюзен, а просто высказывает предположение, надеясь, что Мириам клюнет. Но вопрос дал Лили шанс, который она тщетно пыталась найти.
Вскочив с дивана, она бросила на «подругу» ледяной взгляд.
— Да как ты смеешь! Я открываю тебе душу, а в ответ получаю грязное оскорбление! Считать мою невинную дружбу с Маршаллом отвратительной связью?! Предположить, что он отец Сьюзен… что мы… — Закрыв глаза, Лили покачнулась.
Элен с изумлением взирала на нее, потом хотела взять ее за руки, но Лили вырвалась.
— Дорогая! Прости, если я… Подожди! Мириам, прошу тебя! — Шея у Элен покрылась красными пятнами. — Но ты должна признать, что некоторые твои намеки дали мне основание предполагать… Маршалл тоже намекал, и, естественно, я… Мириам!
— Ты нанесла страшное оскорбление мне, Куинну и Маршаллу! Я тебя никогда не прощу!
Круто повернувшись, Лили выбежала из гостиной и помчалась к дожидавшейся ее карете. Там, откинувшись на подушку сиденья, Лили закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Теперь Элен оставит ее в покое, но от всего услышанного голова у нее шла кругом.
Подробности дебатов в Тернер-Холле, включая мельчайшие детали, много раз обсуждались и анализировались. Сейчас, за три месяца до выборов, внимание общественности было сосредоточено на кандидатах в губернаторы, и любая ошибка могла им дорого обойтись.
Каждый вечер Лили присутствовала на заседаниях, проходивших в библиотеке. Тихонько сидя в стороне или угощая партийных лидеров закусками и прохладительными напитками, она внимательно прислушивалась к разговорам.
Как ни странно, Лили совершенно не лукавила, заявив Элен, что интересуется политикой. Раз политика играла важнейшую роль в жизни Куинна, она стала важна и для нее. Лили уже разбиралась в спорных вопросах, разделяла негодование Куинна, если партийные лидеры не соглашались с его мнением. Пол вместе с другими соратниками подготовил для Куинна уклончивые ответы на тот случай, если избиратели или журналисты вдруг зададут вопросы на заведомо непопулярные темы.
Лили убедилась, что Куинн погряз в обмане. Когда они бывали вместе, в нем проглядывали черты настоящего Куинна, как и в ней проглядывали черты настоящей Лили. До сих пор ей не доводилось видеть человека, жизнь которого настолько пропиталась ложью.
Через несколько минут он поднимется вместе с ней на сцену, а пока на миг скинул личину обаятельнейшего парня, которому все трудности по плечу и которому самое место в кресле губернатора. Хмуро взглянув на подиум, Куинн сжал кулаки и сердито прошептал:
— Они не увидят и не услышат настоящего меня! Черт, я даже сам не знаю, кто я такой.
Лили сидела рядом с важными персонами, смотрела в зал, где находилось не менее ста семидесяти человек, но мысли ее были далеко от речи, которую произносил оппонент Куинна.
Ее настоящую тоже никто не видел и не слышал. Она тоже больше не знала, кто она такая.
Манеры и жесты вошли у нее в привычку, она преодолела страх перед особняком Куинна, и хотя иногда его размеры еще внушали ей некоторое опасение, Лили чувствовала незаслуженную гордость при виде богатого убранства комнат. Она легко отзывалась на имя Мириам, жила ее жизнью, совершала поступки, свойственные Мириам, бережно, как свои личные, хранила ее тайны.
Женщины, которую звали когда-то Лили Дейл, больше не существовало. Лишь Полу с Куинном временами казалось, что они видят перед собой прежнюю Лили. Нет, это была Лили, приобретшая черты Мириам, а точнее, Мириам, какой она могла бы быть.
Оторвавшись от этих мыслей, Лили взглянула на трибуну, где уже стоял Куинн. Высокий, потрясающе красивый, он уверенно обращался к аудитории, в голосе не слышалось ни раздражения, ни усталости. Сегодня он надел брюки из грубой бумажной материи, кожаный пиджак и ботинки. В отличие от своего оппонента Куинн выглядел как большинство из сидевших в зале. Пол стремился внушить избирателям мысль, что Куинн — свой человек, именно его нужно ставить на пост губернатора, и этой конечной цели он добивался всеми доступными средствами, включая обман.
Немногое из того, что люди сегодня видели и слышали, было правдой. Куинн говорил не о том, что его на самом деле беспокоило и что он хотел бы изменить. Женщина, которую он представлял как свою жену, ею не являлась. Да и одет он был совсем не так, как обычно. В общем, его скрывала искусно сплетенная паутина лжи…
Ну и пусть! Лишь бы он выиграл. Она любила его и хотела, чтобы он получил желанный пост. Ему пришлось через столько пройти, что он заслужил возможность снова обрести себя. Когда он станет губернатором, а ее отправит в Европу, то освободится от влияния партии и наконец-то сбросит весь обман, который так его гнетет.
Раздались оглушительные аплодисменты. Лили вздрогнула и подняла голову. К ней подошел один из соратников Куинна, помог сойти с помоста и принес ей стул.
Лили села рядом с выходом и, сложив руки на коленях, стала наблюдать за собравшейся вокруг Куинна толпой, гораздо большей, чем у его оппонента.
Кто-то загородил ей вид, и Лили нетерпеливо махнула, чтобы мужчина отошел, не забыв скромно опустить глаза. Она увидела черные брюки, потом коричневые ботинки, на левом виднелось белое пятно неправильной формы. У нее остановилось сердце.
— Ба! Никак Лили Дейл собственной персоной? Что за красотка, так разодета! — насмешливо произнес Эфрем Каллахан.
Побледнев, Лили испуганно вскочила. Ей пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы не упасть. Ни говорить, ни дышать она не могла.
— А ты, похоже, не бедствуешь. — Он не спеша оглядел ее с головы до ног. — Бриллиантовые серьги, костюм тонкой шерсти, ботинки с кисточками… Выбилась в люди, раздобыла себе новое имя, нашла богатого муженька. Но чует мое сердце, за этим что-то кроется.
— Вы меня с кем-то путаете.
— Вот и я так подумал вначале, — расхохотался Каллахан. — Битых два часа смотрел на тебя. Лили Дейл знатной дамой отродясь не бывала. И все-таки голову даю на отсечение, что это ты. Твои глаза, твой голос. Не знаю пока, какую игру ты ведешь, но все непременно узнаю. — Он тронул длинный белокурый локон и уставился на бриллиантовые серьги. — Здесь пахнет деньгами.
— Убери руки от моей жены! — рявкнул Куинн и через секунду уже встал перед Каллаханом, заслонив Лили. В глазах у него полыхала такая ярость, что любой другой наверняка бы испуганно попятился, только не Эфрем Каллахан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Тут Лили подумала, не перегибает ли она палку.
— Счастливы? И он простил тебя? — Помешкав, Элен резко спросила: — За то, что ты изменила ему и родила от любовника ребенка?
Эта заминка выдала ее с головой. Значит, Элен не уверена, кто отец Сьюзен, а просто высказывает предположение, надеясь, что Мириам клюнет. Но вопрос дал Лили шанс, который она тщетно пыталась найти.
Вскочив с дивана, она бросила на «подругу» ледяной взгляд.
— Да как ты смеешь! Я открываю тебе душу, а в ответ получаю грязное оскорбление! Считать мою невинную дружбу с Маршаллом отвратительной связью?! Предположить, что он отец Сьюзен… что мы… — Закрыв глаза, Лили покачнулась.
Элен с изумлением взирала на нее, потом хотела взять ее за руки, но Лили вырвалась.
— Дорогая! Прости, если я… Подожди! Мириам, прошу тебя! — Шея у Элен покрылась красными пятнами. — Но ты должна признать, что некоторые твои намеки дали мне основание предполагать… Маршалл тоже намекал, и, естественно, я… Мириам!
— Ты нанесла страшное оскорбление мне, Куинну и Маршаллу! Я тебя никогда не прощу!
Круто повернувшись, Лили выбежала из гостиной и помчалась к дожидавшейся ее карете. Там, откинувшись на подушку сиденья, Лили закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Теперь Элен оставит ее в покое, но от всего услышанного голова у нее шла кругом.
Подробности дебатов в Тернер-Холле, включая мельчайшие детали, много раз обсуждались и анализировались. Сейчас, за три месяца до выборов, внимание общественности было сосредоточено на кандидатах в губернаторы, и любая ошибка могла им дорого обойтись.
Каждый вечер Лили присутствовала на заседаниях, проходивших в библиотеке. Тихонько сидя в стороне или угощая партийных лидеров закусками и прохладительными напитками, она внимательно прислушивалась к разговорам.
Как ни странно, Лили совершенно не лукавила, заявив Элен, что интересуется политикой. Раз политика играла важнейшую роль в жизни Куинна, она стала важна и для нее. Лили уже разбиралась в спорных вопросах, разделяла негодование Куинна, если партийные лидеры не соглашались с его мнением. Пол вместе с другими соратниками подготовил для Куинна уклончивые ответы на тот случай, если избиратели или журналисты вдруг зададут вопросы на заведомо непопулярные темы.
Лили убедилась, что Куинн погряз в обмане. Когда они бывали вместе, в нем проглядывали черты настоящего Куинна, как и в ней проглядывали черты настоящей Лили. До сих пор ей не доводилось видеть человека, жизнь которого настолько пропиталась ложью.
Через несколько минут он поднимется вместе с ней на сцену, а пока на миг скинул личину обаятельнейшего парня, которому все трудности по плечу и которому самое место в кресле губернатора. Хмуро взглянув на подиум, Куинн сжал кулаки и сердито прошептал:
— Они не увидят и не услышат настоящего меня! Черт, я даже сам не знаю, кто я такой.
Лили сидела рядом с важными персонами, смотрела в зал, где находилось не менее ста семидесяти человек, но мысли ее были далеко от речи, которую произносил оппонент Куинна.
Ее настоящую тоже никто не видел и не слышал. Она тоже больше не знала, кто она такая.
Манеры и жесты вошли у нее в привычку, она преодолела страх перед особняком Куинна, и хотя иногда его размеры еще внушали ей некоторое опасение, Лили чувствовала незаслуженную гордость при виде богатого убранства комнат. Она легко отзывалась на имя Мириам, жила ее жизнью, совершала поступки, свойственные Мириам, бережно, как свои личные, хранила ее тайны.
Женщины, которую звали когда-то Лили Дейл, больше не существовало. Лишь Полу с Куинном временами казалось, что они видят перед собой прежнюю Лили. Нет, это была Лили, приобретшая черты Мириам, а точнее, Мириам, какой она могла бы быть.
Оторвавшись от этих мыслей, Лили взглянула на трибуну, где уже стоял Куинн. Высокий, потрясающе красивый, он уверенно обращался к аудитории, в голосе не слышалось ни раздражения, ни усталости. Сегодня он надел брюки из грубой бумажной материи, кожаный пиджак и ботинки. В отличие от своего оппонента Куинн выглядел как большинство из сидевших в зале. Пол стремился внушить избирателям мысль, что Куинн — свой человек, именно его нужно ставить на пост губернатора, и этой конечной цели он добивался всеми доступными средствами, включая обман.
Немногое из того, что люди сегодня видели и слышали, было правдой. Куинн говорил не о том, что его на самом деле беспокоило и что он хотел бы изменить. Женщина, которую он представлял как свою жену, ею не являлась. Да и одет он был совсем не так, как обычно. В общем, его скрывала искусно сплетенная паутина лжи…
Ну и пусть! Лишь бы он выиграл. Она любила его и хотела, чтобы он получил желанный пост. Ему пришлось через столько пройти, что он заслужил возможность снова обрести себя. Когда он станет губернатором, а ее отправит в Европу, то освободится от влияния партии и наконец-то сбросит весь обман, который так его гнетет.
Раздались оглушительные аплодисменты. Лили вздрогнула и подняла голову. К ней подошел один из соратников Куинна, помог сойти с помоста и принес ей стул.
Лили села рядом с выходом и, сложив руки на коленях, стала наблюдать за собравшейся вокруг Куинна толпой, гораздо большей, чем у его оппонента.
Кто-то загородил ей вид, и Лили нетерпеливо махнула, чтобы мужчина отошел, не забыв скромно опустить глаза. Она увидела черные брюки, потом коричневые ботинки, на левом виднелось белое пятно неправильной формы. У нее остановилось сердце.
— Ба! Никак Лили Дейл собственной персоной? Что за красотка, так разодета! — насмешливо произнес Эфрем Каллахан.
Побледнев, Лили испуганно вскочила. Ей пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы не упасть. Ни говорить, ни дышать она не могла.
— А ты, похоже, не бедствуешь. — Он не спеша оглядел ее с головы до ног. — Бриллиантовые серьги, костюм тонкой шерсти, ботинки с кисточками… Выбилась в люди, раздобыла себе новое имя, нашла богатого муженька. Но чует мое сердце, за этим что-то кроется.
— Вы меня с кем-то путаете.
— Вот и я так подумал вначале, — расхохотался Каллахан. — Битых два часа смотрел на тебя. Лили Дейл знатной дамой отродясь не бывала. И все-таки голову даю на отсечение, что это ты. Твои глаза, твой голос. Не знаю пока, какую игру ты ведешь, но все непременно узнаю. — Он тронул длинный белокурый локон и уставился на бриллиантовые серьги. — Здесь пахнет деньгами.
— Убери руки от моей жены! — рявкнул Куинн и через секунду уже встал перед Каллаханом, заслонив Лили. В глазах у него полыхала такая ярость, что любой другой наверняка бы испуганно попятился, только не Эфрем Каллахан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74