Абигейл склонила голову на плечо Кэссиди и прошептала:
— Мне так плохо, что я не знаю, смогу ли все это перенести…
— У тебя есть я, — прошептала в ответ Кэссиди. — Я никогда тебя не покину, Абигейл.
— Не представляю, что бы я без тебя делала, Кэссиди. Ты моя единственная надежда.
Кэссиди закрыла глаза. Она вдруг почувствовала, что детство навсегда осталось в прошлом. Абигейл такая хрупкая и слабая, и она должна быть сильной за двоих.
Глава 3
Бельгия, 17 июня 1815 года. Ватерлоо
Ночная мгла сгустилась рано. Тяжелые грозовые тучи заволокли небо. Вспышки молний прорезали непроглядную тьму, на секунду освещая окрестные деревни. Удары грома, гулко перекатывающиеся над землей, были так сильны, что напоминали тяжелую артиллерийскую канонаду.
Истощенная и измотанная в сражении британская армия забилась в походные палатки в надежде укрыться от ливня, который должен был вот-вот хлынуть с небес. С передовой время от времени доносились одиночные оружейные залпы.
Вдруг небо расколола громадная молния, и в природе воцарилась необыкновенная тишина. Первые тяжелые капли дождя упали на иссушенную землю.
Полковник Рейли Винтер поплотнее запахнул шинель и подъехал к костру на биваке. Два дня он не слезал с коня, догоняя свое подразделение, и уже дважды ему довелось вступать в бой с неприятелем.
Он спешился, и его серебряные шпоры слегка звякнули. Он слишком устал, чтобы снять их.
Рейли кивнул солдатам, которые начали подниматься, чтобы отдать ему честь.
— Не нужно вставать, — распорядился он. — Поберегите силы для завтрашнего сражения!
Перед тем как войти в палатку, он задержался и окинул взглядом лагерь и окрестный лесок. Вестовые доложили, что армия Наполеона уже догоняет войска герцога Веллингтона.
Таким образом, поутру им предстоит принять бой, и многие из солдат, отдыхающих сейчас в лагере, завтра сложат свои головы.
Победа достанется сильнейшему, а Рейли, как большинство британцев, всей душей надеялся на Веллингтона.
— Завтра мы им зададим жару, полковник! — с энтузиазмом воскликнул солдат, до блеска начищавший пуговицы на своем мундире.
Рейли внимательнее присмотрелся к нему. Это был совсем мальчик. Еще не бривший бороды юнец. Его одежда насквозь промокла. Было видно, что он ужасно устал и продрог, но в его глазах сверкала такая отвага, что Рейли невольно позавидовал.
— Конечно, зададим, — согласился он. — Для этого мы здесь.
34-й эскадрон легких драгун находился под его началом еще с португальской кампании, и у Рейли были все основания гордиться своими людьми, которые прекрасно зарекомендовали себя в бою. Несмотря на то, что их мундиры были обтрепанными и пропыленными, а на лицах читалась смертельная усталость, их сверкающие глаза не оставляли у Рейли сомнений, что в предстоящем сражении солдаты не дрогнут.
— Как вы думаете, сэр, завтра все закончится? — спросил молодой солдат, доверчиво глядя на Рейли. — На этот раз мы остановим Бонапарта?
— Как и герцог Веллингтон, я полагаю, что мы разобьем Наполеона. Если пруссаки подоспеют вовремя, мы можем не сомневаться в победе, — уверенно ответил Рейли.
Он вошел в палатку и кивнул своему адъютанту Оливеру Стюарту.
— Я ждал вас раньше, полковник, — сказал тот, и в его голосе проскользнули нотки беспокойства.
— Если бы не засады в пути, я был бы здесь уже к полудню, — устало сказал Рейли, расстегивая свой красный мундир. — В лесах полно неприятеля.
— Погодите, — сказал Оливер, бросаясь к Рейли, — дайте я вам помогу, сэр. Вы промокли до костей. Вы что, смерти ищете?
— Не суетись ты так, — откликнулся Рейли, усевшись на походную койку, пока Оливер стаскивал с него сапоги.
— Вы голодны, полковник?
— Я ничего не хочу, — сказал Рейли, чувствуя, что от усталости не может пошевелить ни ногой, ни рукой. — Мне просто нужно отдохнуть…
Оливер взглянул на темные круги у него под глазами и не стал спорить.
— Тогда пойду чистить ваши сапоги, полковник. Завтра вы должны быть при полном параде.
Рейли снял китель и лег.
— Тебе бы тоже не мешало отдохнуть, Оливер, — сказал он. — Завтра нам всем предстоит тяжелое испытание.
Преданный ординарец подхватил грязные сапоги и мундир, задул лампу и вышел из палатки.
Рейли закрыл глаза и постарался заснуть. Ему хотелось освободиться от всех мыслей, однако воспоминания назойливо роились у него в голове и мешали расслабиться. Он глубоко вздохнул и постарался сосредоточиться на предстоящем сражении. Завтра противник бросит против них свои последние резервы. Другого выхода у французов нет. Это их последний шанс.
Рейли устал от войны и ждал возвращения в Англию. Как только войне придет конец, он вернется домой, и все пойдет как прежде.
Он не вспоминал об Англии по целым месяцам. По крайней мере, так ему казалось. Почему же именно сейчас болезненные воспоминания не дают ему покоя? Наверное, потому, что только теперь ему вдруг стало небезразлично то, что он может погибнуть, так и не успев оправдаться в глазах своего дяди.
Губы Рейли упрямо сжались. Под угрозой находится его честь, и он поклялся себе, что не умрет, пока не защитит ее.
До чего же беспечно он относился к собственной жизни раньше! Ночи напролет он проводил в Лондоне в объятиях хорошеньких женщин, просиживал за карточным столом, участвовал в попойках, устраиваемых принцем Уэльским и его фаворитами… Как много изменилось с тех пор, как он начал службу под началом герцога Веллингтона и каждый день смотрел в лицо смерти!
Прежняя жизнь казалась ему бессмысленной и бесконечно далекой. Дождь монотонно стучал по крыше палатки. В конце концов голова Рейли откинулась назад, и он погрузился в глубокий сон.
Воскресенье, 18 июня
Был уже час пополудни, когда эхом прокатились первые выстрелы.
Рейли поднял подзорную трубу и взглянул на рассредоточившиеся по полю войска неприятеля. После ночной грозы пашня превратилась в сплошное грязное месиво, и воинские соединения, обремененные тяжелым вооружением, продвигались с большим трудом. Пушки увязали колесами в грязи по самую ось, и солдатам стоило величайшего напряжения сил развернуть их в сторону неприятеля. Как бы там ни было, артиллерию удалось наконец расположить должным образом и изготовить к бою.
После каждого выстрела из орудийного ствола через всю долину тянулся огненный шлейф. В воздухе повис горьковато-едкий запах пороха. Над землей поднимались клубы дыма, который медленно рассеивался в небе. Сражение разгоралось все ожесточеннее, и мрачная пелена, сгущавшаяся на поле брани, напоминала дым из преисподней. Вскоре вся земля оказалась усеяна телами убитых и раненых.
Рейли с горькой усмешкой смотрел на поле брани, которое еще недавно было крестьянской пашней, где растили ячмень и картофель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84