– Добрый день, мастер Деймиан.
– Мистрис, – буркнул он на ходу и вышел со двора, захлопнув калитку.
Задержавшись на заднем крыльце, Джоанна проследила, как он пересек пустырь и свернул в переулок. Затем повернулась к двери и подняла руку, чтобы постучать, но помедлила, услышав приглушенные голоса внутри.
– Он бегает на свидания с ней! – рявкнул Лайонел Оксуик. – И даже не пытается отрицать этого!
Его жена что-то визгливо сказала, но Джоанна не расслышала ее слов.
– Конечно, меня беспокоит мой чертов желудок, – яростно отозвался Лайонел. – Он горит огнем, и все по вине этого прохвоста.
Роуз Оксуик снова попыталась успокоить мужа, но безуспешно.
– Черт бы побрал его наглость! – прорычал ростовщик. – Пусть катится в ад!
Джоанна повернулась и быстро зашагала прочь. Возможно, она попробует зайти к Роуз Оксуик в другой раз, когда ее мужа не будет дома. Если этот бесплодный день может служить указанием, насколько успешными будут ее поиски заказов у местных матрон, лучше ей отказаться от этой затеи прямо сейчас. Подумать только! Она на полдня закрыла свою лавку ради безнадежного предприятия.
Но если она не найдет способа зарабатывать на жизнь, помимо лавки, что с ней станет, когда закончатся четыре шиллинга, полученные от Грэма Фокса? Нищим женщинам живется несладко, особенно в таком городе, как Лондон. Неудивительно, что многие из них кончают тем, что раздвигают ноги за пару пенсов. Смогла бы она делать это, если бы единственной альтернативой была голодная смерть? Если дела будут идти, как сейчас, она окажется перед таким выбором к следующей зиме.
По мнению Хью, единственное, что ей требуется, – так: это выйти замуж за подходящего человека, и все ее проблемы, финансовые и прочие, исчезнут Чем больше Джоанна думала о словах брата, тем больше убеждалась, что он прав. Пожалуй, она поторопилась, исключив Роберта из Рамсуика из числа возможных женихов. После ярмарки они не виделись, но Хью заверил ее, что Роберт непременно появится. Хью так хотел этого брака, что Джоанна пообещала подумать о предложении Роберта – если тот его сделает, конечно, – только для того, чтобы успокоить брата. Однако по здравом размышлении она пришла к выводу, что это не такая уж плохая идея.
Если бы не леди Маргарет.
Помня о том, что нужно вернуть накидку и флакон, Джо-анна направилась не домой, а в аптеку. Окно лавки было открыто, но девушки за прилавком не было. Джоанна вошла внутрь и огляделась, однако не обнаружила никаких признаков хозяев. Это показалось ей странным – Олив никогда не бросала лавку без присмотра. Поставив флакон и свою сумку на рабочий стол, Джоанна сняла накидку Олив и повесила ее на крюк рядом с коридором, который вел в заднюю часть дома Кожаная занавеска, закрывавшая дверной проем, была чуточку приоткрыта. Через узкую щель можно было видеть заднее окно, выходившее в огороженный садик за домом, где хозяйки выращивали лекарственные растения. Среди грядок на коленях стояла Элсуит, одетая в грязную ночную рубашку, и копалась в земле.
Джоанна собралась уходить, когда услышала шепот, доносившийся из-за занавески. Женский голос – голос Олив – умолял:
– Нет… пожалуйста… нет.
Джоанна вытащила свой кинжал, набрала в грудь воздуха, собираясь с духом, и резко отдернула занавеску. У стены стояла Олив, над которой нависал, упираясь ладонями в стену, темноволосый молодой человек в черном, в котором Джоанна узнала Деймиана Оксуика.
– Мистрис Джоанна! – ахнула девушка, уставившись на кинжал в руке Джоанны.
– Что здесь происходит? – спросила Джоанна.
– Ничего. Пожалуйста… уберите это. Он ничего плохого не делает.
– Плохого! Иисусе. – Деймиан повернулся и отошел от нее. – Я не могу этого больше выносить, Олив. Сколько можно прятаться от всех, пробираться тайком…
– Тогда перестань приходить сюда, – взмолилась девушка.
– Не могу. Я люблю тебя.
– Деймиан, пожалуйста…
– Давай убежим вместе.
– Нет, Деймиан, прошу тебя.
– Олив…
– Это невозможно, и ты это знаешь.
– Из-за отца? Из-за моей помолвки с… этим ребенком? Олив бросила беспокойный взгляд на Джоанну.
– Не только.
Деймиан в один шаг преодолел разделявшее их расстояние, обхватил лицо девушки ладонями.
– Я уже говорил тебе – мне наплевать на это. Ты не виновата. Тебя принудили.
– Пожалуйста, Деймиан.
– Олив…
– Пожалуйста. – Открыв глаза, она нежно коснулась его щеки. – Прошу тебя.
Деймиан утер большим пальцем слезинку, выкатившуюся из ее глаза, и легко коснулся губами ее влажной щеки.
– Я не сдамся, Олив, – сказал он и вышел.
Олив обессилено прислонилась к стене. Из ее закрытых глаз текли слезы. Убрав в ножны кинжал, Джоанна вытащила из рукава платок и вручила его девушке.
– С тобой все в порядке? Олив кивнула, утирая глаза.
– Мы не можем быть вместе. Деймиан только мучает себя, не желая смириться с этим.
– Судя по этим слезам, ты тоже.
– Но я понимаю, что брак между нами невозможен.
– Он не пытался… воспользоваться ситуацией? – спросила Джоанна. – Может, он хочет, чтобы ты стала его любовницей?
– Нет. Он никогда не прикасался ко мне. Он хочет взять меня в жены.
– Правда?
– Но я не могу выйти за него. Эго невозможно. Невозможно!
– А что он имел в виду, когда сказал, что ты не виновата? В шепоте Олив послышались слезы.
– Кое-что, чего нельзя исправить, как бы ему этого ни хотелось. – Вздохнув, она сложила влажный платок в аккуратный квадратик и вернула его Джоанне. – Как вы нашли мистрис Аду?
Джоанна позволила ей сменить тему, понимая, что, если проявить настойчивость, девушка просто замкнется в себе.
– Она очень больна.
– Это все простуда, которая никак не пройдет. – Пригладив волосы, Олив вернулась в лавку.
Джоанна последовала за ней.
– Дело не в простуде.
– Мастер Олдфриц говорит, что она страдает также от меланхолии, как моя мама.
– Возможно. – Джоанна поднесла к глазам пустой флакон, изучая несколько капель, оставшихся на донышке.
– Это лекарство прописал мастер Олдфриц, кажется?
– Да.
– А ты не могла бы сказать мне, из чего оно состоит?
– Обычное средство от простуды: настой тысячелистник с добавлением мяты и меда для смягчения вкуса. Зимой на большой спрос, и я готовлю сразу четыре пинты.
– Тысячелистник? И все? – Трудно было найти более распространенное и безобидное лекарство, чем тысячелистник.
– Да, все.
– А что, если принять слишком много этого настоя? Может ли человек… почувствовать себя хуже?
Олив покачала головой:
– Нет. Это характерно для полыни… или валерианы… Многие травы могут нанести вред здоровью, даже убить в больших количествах, но не тысячелистник. А почему вы спрашиваете?
Джоанна пожала плечами:
– Да так. Просто мне пришло в голову… Но очевидно, я ошиблась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84