Впрочем, это было вполне объяснимо — когда она распродала в Атланте все свое имущество и уехала, она решила, что Америка в ее прошлой жизни и нет смысла оглядываться назад.
«Тем не менее приятно было бы получить какую-либо весточку из Атланты. Сдавать домики оказалось доходным бизнесом, так что дела Эшли, судя по всему, идут неплохо. А как, интересно, поживает тетушка Питтипэт? А Индия? Она, наверное, совсем высохла от старости. А все остальные, кто так много значил для нее в те годы, — как их дела? Ах, как бы мне хотелось увидеть своих тетушек, поговорить с ними, а не выплачивать им регулярно содержание через адвоката! Но все равно я была абсолютно права, не сообщив им, где я нахожусь. Я должна была позаботиться о Кэт и, главное, защитить ее от Ретта. Хотя, судя по тому, какими глазами он смотрел на меня в замке, его вряд ли теперь стоит опасаться. Достаточно мне написать Евлалии, и она в ответном письме расскажет самым подробным образом обо всех местных событиях. И о Ретте наверняка напишет. Вот только выдержу ли я эту пытку — читать о том, как счастливы вместе Ретт и Анна, как они выращивают беговых лошадей и воспитывают детей? Нет, не хочу я всего этого знать. Пускай тетушки и дальше пребывают в неведении относительно моего местоприбывания.
Лучше обойтись без миллиона страниц с советами и нравоучениями моих любезных родственниц. Мне вполне хватает миссис Фиц с ее менторскими наклонностями. Может быть, она и права, что время от времени стоит устраивать балы; действительно, иметь такой дом и массу не знающих, чем себя занять, слуг — просто стыдно. А вот в том, что надо изменить жизнь Кэт, я с миссис Фиц не согласна совершенно, и мне наплевать на опыт воспитания детей в ирландских семьях: я не собираюсь нанимать няню, которая на несколько дней вперед расписывала бы Кэт ее жизнь. Я в последнее время вижу ее меньше, чем хотелось бы. Она вечно где-нибудь пропадает: в конюшнях, на кухне, гуляет по окрестностям. А то иногда заберется на дерево и сидит там часами. А этот дурацкий совет отправить ее учиться в школу при монастыре! Когда она немного подрастет, она пойдет в обычную школу в родной Баллихаре и будет чувствовать себя там хорошо. У нее наверняка появятся друзья. Конечно, меня не может не беспокоить, что она всегда играет одна и ее никогда не тянет в компанию к другим детям… Черт, да что такое происходит? Сегодня вроде нет ярмарки. Почему же мост забит людьми, да так, что не проехать?»
Скарлетт высунулась из коляски и дотронулась до плеча спешащей женщины:
— Скажите, что случилось? Женщина повернулась. Ее глаза лихорадочно блестели, видно было, что она пребывает в большом возбуждении.
— Кого-то собираются пороть кнутом на площади. Торопитесь, а то вы все пропустите.
Телесные наказания. Скарлетт совсем не хотелось смотреть, как какогото несчастного бьют кнутом. Она слышала, что подобного рода наказания применяются в армии. Скарлетт попыталась развернуть коляску, но куда там: спешащая, бегущая масса жаждущих зрелища людей сдавила ее со всех сторон; несчастная лошадь получила несколько ощутимых тычков и ударов, а коляску трясло и мотало во все стороны. Скарлетт ничего не оставалось делать, как натянуть поводья, где резким словом, а где мягким похлопыванием успокоить лошадь и, подчинившись движению людского потока, медленно ехать вперед.
Вскоре шедшие впереди люди остановились. Скарлетт услышала характерный свист бьющего с силой кнута и в конце мерзкий чавкающий звук. Ей хотелось заткнуть уши, но руки ей были нужны, чтобы успокаивать испуганную лошадь. Скарлетт казалось, что эти отвратительные звуки будут слышаться вечно.
«…Все равно. Все», — услышала она, после чего раздался разочарованный гул толпы. Она еще крепче взялась за поводья: пока люди расходились, коляска раскачивалась и сотрясалась еще сильней, чем в первый раз.
Скарлетт не успела зажмуриться, когда впереди стоявшие люди разошлись. Было уже поздно: краем глаза она заметила искалеченное тело. Кровь ударила ей в голову и запульсировала в висках.
Он был привязан к укрепленному в вертикальном положении колесу со спицами при помощи кожаных ремней, надетых на его запястья и лодыжки. Испачканная кровью синяя рубаха лежала поверх брюк из грубой шерсти, обнажая то, что когда-то было широкой сильной спиной взрослого мужчины. Сейчас это была сплошная огромная рана — кровавое месиво из мяса и кожи.
Скарлетт зарылась лицом в конскую гриву. Ее тошнило. Лошадь нервно вздрагивала и дергала головой. От окровавленного тела исходил отвратительный сладковатый запах. Она услышала, как кого-то вырвало, и у нее самой начались рвотные судороги. Она наклонилась вниз настолько, насколько это было возможно сделать не выпуская из рук вожжи, и ее выворотило на булыжную мостовую.
— Что, дружище, завтрака лишился? Не мудрено после такого зрелища.
Давай-ка отправляйся в паб и закажи себе большой стакан виски. Мы с Марбури вдвоем справимся.
Скарлетт подняла голову и увидела человека в форме сержанта британской гвардии, обращавшегося к мертвенно-бледному солдату, который, чуть придя в себя, пошатываясь, побрел в направлении паба. Оставшиеся двое быстро срезали ремни, и безжизненное тело повалилось в пропитанную кровью грязь.
«На прошлой неделе здесь была зеленая трава, — механически отметила про себя Скарлетт. — Нежная, весенняя, зеленая травка».
— Что с женой-то будете делать, сержант? Двое солдат держали под руки притихшую, сжавшуюся женщину в черном плаще с капюшоном.
— Отпустите ее. Все уже закончилось. Пошли — нам здесь больше делать нечего. Телега, чтобы забрать тело, будет позже.
Женщина бросилась вслед за солдатами. Схватив сержанта за рукав с золотыми нашивками, она сквозь рыдания попросила:
— Позвольте мне его похоронить. Ваш офицер пообещал мне. Он дал слово.
Сержант оттолкнул ее.
— Я получил приказ публично наказать твоего мужа плетьми. Остальное не мое дело. Оставь меня в покое, женщина.
Застывшая черная фигура в капюшоне стояла посреди площади и смотрела, как солдаты входили в паб. Она издала громкий стон, который, казалось, исходил из самого ее сердца. Затем она повернулась и побежала к распростертому в луже крови телу. «Дэнни! Мой любимый! Что они с тобой сделали!» — она припала к его ногам. Затем, опустившись на колени прямо в жидкую грязь, попыталась приподнять его за израненные плечи. Капюшон упал с головы, и Скарлетт увидела бледное с правильными чертами лицо, аккуратный пучок золотистых волос, темные круги под глазами. Скарлетт не могла заставить себя шевельнуться. Стук копыт, скрип колес — было бы просто святотатством допустить малейший шум, когда перед тобой такое горе.
Вдруг откуда-то из-за угла вынырнул босоногий чумазый мальчонка и подбежал к убитой горем женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236
«Тем не менее приятно было бы получить какую-либо весточку из Атланты. Сдавать домики оказалось доходным бизнесом, так что дела Эшли, судя по всему, идут неплохо. А как, интересно, поживает тетушка Питтипэт? А Индия? Она, наверное, совсем высохла от старости. А все остальные, кто так много значил для нее в те годы, — как их дела? Ах, как бы мне хотелось увидеть своих тетушек, поговорить с ними, а не выплачивать им регулярно содержание через адвоката! Но все равно я была абсолютно права, не сообщив им, где я нахожусь. Я должна была позаботиться о Кэт и, главное, защитить ее от Ретта. Хотя, судя по тому, какими глазами он смотрел на меня в замке, его вряд ли теперь стоит опасаться. Достаточно мне написать Евлалии, и она в ответном письме расскажет самым подробным образом обо всех местных событиях. И о Ретте наверняка напишет. Вот только выдержу ли я эту пытку — читать о том, как счастливы вместе Ретт и Анна, как они выращивают беговых лошадей и воспитывают детей? Нет, не хочу я всего этого знать. Пускай тетушки и дальше пребывают в неведении относительно моего местоприбывания.
Лучше обойтись без миллиона страниц с советами и нравоучениями моих любезных родственниц. Мне вполне хватает миссис Фиц с ее менторскими наклонностями. Может быть, она и права, что время от времени стоит устраивать балы; действительно, иметь такой дом и массу не знающих, чем себя занять, слуг — просто стыдно. А вот в том, что надо изменить жизнь Кэт, я с миссис Фиц не согласна совершенно, и мне наплевать на опыт воспитания детей в ирландских семьях: я не собираюсь нанимать няню, которая на несколько дней вперед расписывала бы Кэт ее жизнь. Я в последнее время вижу ее меньше, чем хотелось бы. Она вечно где-нибудь пропадает: в конюшнях, на кухне, гуляет по окрестностям. А то иногда заберется на дерево и сидит там часами. А этот дурацкий совет отправить ее учиться в школу при монастыре! Когда она немного подрастет, она пойдет в обычную школу в родной Баллихаре и будет чувствовать себя там хорошо. У нее наверняка появятся друзья. Конечно, меня не может не беспокоить, что она всегда играет одна и ее никогда не тянет в компанию к другим детям… Черт, да что такое происходит? Сегодня вроде нет ярмарки. Почему же мост забит людьми, да так, что не проехать?»
Скарлетт высунулась из коляски и дотронулась до плеча спешащей женщины:
— Скажите, что случилось? Женщина повернулась. Ее глаза лихорадочно блестели, видно было, что она пребывает в большом возбуждении.
— Кого-то собираются пороть кнутом на площади. Торопитесь, а то вы все пропустите.
Телесные наказания. Скарлетт совсем не хотелось смотреть, как какогото несчастного бьют кнутом. Она слышала, что подобного рода наказания применяются в армии. Скарлетт попыталась развернуть коляску, но куда там: спешащая, бегущая масса жаждущих зрелища людей сдавила ее со всех сторон; несчастная лошадь получила несколько ощутимых тычков и ударов, а коляску трясло и мотало во все стороны. Скарлетт ничего не оставалось делать, как натянуть поводья, где резким словом, а где мягким похлопыванием успокоить лошадь и, подчинившись движению людского потока, медленно ехать вперед.
Вскоре шедшие впереди люди остановились. Скарлетт услышала характерный свист бьющего с силой кнута и в конце мерзкий чавкающий звук. Ей хотелось заткнуть уши, но руки ей были нужны, чтобы успокаивать испуганную лошадь. Скарлетт казалось, что эти отвратительные звуки будут слышаться вечно.
«…Все равно. Все», — услышала она, после чего раздался разочарованный гул толпы. Она еще крепче взялась за поводья: пока люди расходились, коляска раскачивалась и сотрясалась еще сильней, чем в первый раз.
Скарлетт не успела зажмуриться, когда впереди стоявшие люди разошлись. Было уже поздно: краем глаза она заметила искалеченное тело. Кровь ударила ей в голову и запульсировала в висках.
Он был привязан к укрепленному в вертикальном положении колесу со спицами при помощи кожаных ремней, надетых на его запястья и лодыжки. Испачканная кровью синяя рубаха лежала поверх брюк из грубой шерсти, обнажая то, что когда-то было широкой сильной спиной взрослого мужчины. Сейчас это была сплошная огромная рана — кровавое месиво из мяса и кожи.
Скарлетт зарылась лицом в конскую гриву. Ее тошнило. Лошадь нервно вздрагивала и дергала головой. От окровавленного тела исходил отвратительный сладковатый запах. Она услышала, как кого-то вырвало, и у нее самой начались рвотные судороги. Она наклонилась вниз настолько, насколько это было возможно сделать не выпуская из рук вожжи, и ее выворотило на булыжную мостовую.
— Что, дружище, завтрака лишился? Не мудрено после такого зрелища.
Давай-ка отправляйся в паб и закажи себе большой стакан виски. Мы с Марбури вдвоем справимся.
Скарлетт подняла голову и увидела человека в форме сержанта британской гвардии, обращавшегося к мертвенно-бледному солдату, который, чуть придя в себя, пошатываясь, побрел в направлении паба. Оставшиеся двое быстро срезали ремни, и безжизненное тело повалилось в пропитанную кровью грязь.
«На прошлой неделе здесь была зеленая трава, — механически отметила про себя Скарлетт. — Нежная, весенняя, зеленая травка».
— Что с женой-то будете делать, сержант? Двое солдат держали под руки притихшую, сжавшуюся женщину в черном плаще с капюшоном.
— Отпустите ее. Все уже закончилось. Пошли — нам здесь больше делать нечего. Телега, чтобы забрать тело, будет позже.
Женщина бросилась вслед за солдатами. Схватив сержанта за рукав с золотыми нашивками, она сквозь рыдания попросила:
— Позвольте мне его похоронить. Ваш офицер пообещал мне. Он дал слово.
Сержант оттолкнул ее.
— Я получил приказ публично наказать твоего мужа плетьми. Остальное не мое дело. Оставь меня в покое, женщина.
Застывшая черная фигура в капюшоне стояла посреди площади и смотрела, как солдаты входили в паб. Она издала громкий стон, который, казалось, исходил из самого ее сердца. Затем она повернулась и побежала к распростертому в луже крови телу. «Дэнни! Мой любимый! Что они с тобой сделали!» — она припала к его ногам. Затем, опустившись на колени прямо в жидкую грязь, попыталась приподнять его за израненные плечи. Капюшон упал с головы, и Скарлетт увидела бледное с правильными чертами лицо, аккуратный пучок золотистых волос, темные круги под глазами. Скарлетт не могла заставить себя шевельнуться. Стук копыт, скрип колес — было бы просто святотатством допустить малейший шум, когда перед тобой такое горе.
Вдруг откуда-то из-за угла вынырнул босоногий чумазый мальчонка и подбежал к убитой горем женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236