Я думал, ты хочешь меня провести, чтобы заманить в какую-нибудь ловушку! И вообще, если бы ты не оставила висеть эту проклятую простыню, которую было видно за десять миль, капитан бы тебя не хватился и не начал обыскивать портовые притоны!
— Довольно, — решительно остудил пыл спорщиков доктор Сантос. — Меня не касается, кто из вас виноват. Если вы и дальше собираетесь, как дети, ссориться, я уйду. А капитан Хейл почти наверняка умрет.
Кэти и Гарри, обменявшись угрюмыми взглядами, извинились перед доктором.
— Очень хорошо, — наконец сказал он. — Девушка, я оставляю капитана Хейла на ваше попечение. Я нахожу, что женщины в силу своего мягкого характера годятся в сиделки больше мужчин. Вы, — сказал он, посмотрев на Гарри, — должны следить, чтобы девушка время от времени отдыхала. Я так понимаю, молодой человек, что во время болезни капитана вы командуете кораблем?
Гарри кивнул.
— Хорошо! — улыбнулся доктор Сантос. — Теперь разберемся с вами, девушка…
Он дал Кэти подробнейшие инструкции об уходе за Джоном.
— Я с тебя глаз не спущу, — выпалил Гарри, после того как доктор Сантос ушел, оставив обещанные порошки и пилюли. — И учти, если Джон умрет и у меня будет хоть малейшее подозрение, что ты к этому приложила руку, я вздерну тебя на самой высокой рее. Понятно?
— Иди ты к черту! — взорвалась Кэти, готовая испепелить Гарри. Сдавленный стон, раздавшийся с койки, заставил ее позабыть обо всем на свете.
— Джон? — тревожно спросила Кэти, склонившись над койкой и щупая его лоб. Он был горячим и потным.
— Капитан? — почти одновременно встрепенулся Гарри. Джон стонал и метался, то выгибаясь дугой, то оседая под грудой наваленных на него одеял.
— Она ушла, — бормотал он. — Вот дьявол, она ушла! В Кадис. В притон душегубов… Как овечка… Там волки… Все пропало! Кэти! Кэти!
— Тсс. Я здесь, Джон. Со мной ничего не случилось, я здесь, — тихо шептала Кэти, стараясь его успокоить. Ее слова не могли пробить толщу лихорадочного забытья, владевшего Джоном, однако казалось, что ему стало легче от нежного прикосновения ее рук.
— Видишь, что ты наделала? — прошептал Гарри прокурорским тоном. — Как только Джон взял тебя на борт, я понял, что это добром не кончится. Я предупреждал его, но он не хотел слушать. Он сходил по тебе с ума, а ты его чуть не прикончила. Ведьма!
— С меня достаточно твоих оскорблений, — процедила сквозь зубы Кэти. Постепенно она начала раздражаться, несмотря на чувство вины, под тяжестью которого она изнемогала. Однако в произнесенной Гарри тираде было и нечто приятное. Он сказал, что Джон от нее без ума. От одной мысли об этом таяло ее сердце. Но правду ли говорил Гарри?
— Не строй из себя леди! — произнес Гарри. — Я видел, как ты на него смотришь, и я знаю, что ты ничем не лучше размалеванных шлюх с панели! Ты его хочешь, как самая обыкновенная девка. А потом имеешь наглость изображать, что тебе все это не по вкусу. Боже, держи меня подальше от женщин!
— Убирайся отсюда! — с презрением отчеканила Кэти. — Ты можешь выложить свои грязные мыслишки где-нибудь в другом месте! Если бы ты и вправду заботился о Джоне, ты бы увидел, что от нашей ругани ему делается только хуже.
— Если бы я и вправду заботился?.. — негодующе задохнулся Гарри. — Надо полагать, что заботишься о нем только ты? А всего лишь неделю назад ты его ненавидела. Быстро же ты меняешь свои пристрастия!
— Я на него сердилась, — призналась Кэти. Ее гнев несколько поутих. — Но теперь это прошло. Он… он сегодня ночью спас мне жизнь. Я буду заботиться о нем, Гарри, как о самом дорогом человеке, клянусь. Просто мне будет легче, если ты не станешь следить за каждым моим шагом, будто я собираюсь его отравить.
Искреннее выражение ее глаз было красноречивее любых слов, и Гарри смягчился. Некоторое время он смотрел на нее нерешительно, а потом сказал:
— Хорошо, я тебе верю. Но если с ним что-то случится…
— С ним ничего не случится, если это будет в моих силах, — тихо пообещала Кэти. — А теперь, пожалуйста, уйди. Доктор Сан — тос сказал, что Джону необходим полный покой.
Гарри махнул рукой и шагнул к двери. Около самого порога он замешкался.
— Когда Петершэм вернется на «Маргариту», я пошлю его сюда, чтобы старик помог… И еще… леди Кэтрин…
— Называй меня Кэти, — устало сказала она.
— Кэти, — какое-то мгновение Гарри колебался, а затем быстро выпалил: — Я извиняюсь за все обидное, что я тебе наговорил. Я просто волновался за Джона. Мы с ним друзья.
— Все в порядке. — Кэти ему улыбнулась и кивнула подбородком на дверь.
Гарри понял намек. Кэти показалось, что ему самому не терпится уйти.
— Я пришлю Петершэма, как только он вернется на «Маргариту», — повторил Гарри и вышел из каюты.
Кэти снова заботливо склонилась над Джоном. Он не приходил в сознание и что-то неразборчиво бормотал. Его смуглое лицо побледнело, голова вдавилась в белую, пышно взбитую подушку. Она с беспокойством заметила, что губы и веки Джона отливают синевой. Она полагала, что это из-за потери им большого количества крови. Когда она вместе с Гарри и наскоро сбитым отрядом из самых дюжих матросов вернулась в «Красную собаку», бесчувственный Джон плавал в кровавой луже. Рядом с ним валялось трое мерзавцев, которых он успел убить, прежде чем его повалили другие. Вымазанные кровью Джона, эти звери продолжали выпивать и закусывать, посчитав его мертвым. Те счастливчики, кто уцелел после жестокой бойни, которую устроил в «Красной собаке» экипаж «Маргариты», еще долго будут зализывать свои раны. Когда матросы выносили полуживого Джона из кабака, Кэти споткнулась о знакомую бородатую фигуру, безжизненно скрючившуюся у порога. Это был Билли, тот самый Билли, который ее ударил. У него была прострелена голова…
— Кэти? — позвал ее Джон капризным, как у большинства больных, голосом.
Кэти стиснула своими ладошками его руку, которая пылала жаром, словно вынутая из печи.
— Я здесь, Джон, — сказала она ласково и настойчиво одновременно, но ее слова не достигали его затуманенного лихорадкой разума. На протяжении нескольких часов он продолжал метаться и бредить. Кэти оставалось только сидеть рядом с ним и держать его за руку. Вдруг он хрипло попросил пить, и Кэти, плеснув в кружку немного воды, поднесла ее к губам Джона и влила ему в рот несколько капель, как наказывал доктор Сантос. Джон с жадностью проглотил воду и, казалось, уснул. Но затишье длилось недолго, и вскоре лихорадка разыгралась с новой силой. Тогда Кэти наполнила водой объемистый таз, откинула одеяла к ногам Джона и, сняв с него повязки, принялась обтирать мокрой губкой разгоряченное тело. Она делала это естественно и спокойно, будто позабыв о том, что вид нагого мужчины совсем недавно вселял в нее ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Довольно, — решительно остудил пыл спорщиков доктор Сантос. — Меня не касается, кто из вас виноват. Если вы и дальше собираетесь, как дети, ссориться, я уйду. А капитан Хейл почти наверняка умрет.
Кэти и Гарри, обменявшись угрюмыми взглядами, извинились перед доктором.
— Очень хорошо, — наконец сказал он. — Девушка, я оставляю капитана Хейла на ваше попечение. Я нахожу, что женщины в силу своего мягкого характера годятся в сиделки больше мужчин. Вы, — сказал он, посмотрев на Гарри, — должны следить, чтобы девушка время от времени отдыхала. Я так понимаю, молодой человек, что во время болезни капитана вы командуете кораблем?
Гарри кивнул.
— Хорошо! — улыбнулся доктор Сантос. — Теперь разберемся с вами, девушка…
Он дал Кэти подробнейшие инструкции об уходе за Джоном.
— Я с тебя глаз не спущу, — выпалил Гарри, после того как доктор Сантос ушел, оставив обещанные порошки и пилюли. — И учти, если Джон умрет и у меня будет хоть малейшее подозрение, что ты к этому приложила руку, я вздерну тебя на самой высокой рее. Понятно?
— Иди ты к черту! — взорвалась Кэти, готовая испепелить Гарри. Сдавленный стон, раздавшийся с койки, заставил ее позабыть обо всем на свете.
— Джон? — тревожно спросила Кэти, склонившись над койкой и щупая его лоб. Он был горячим и потным.
— Капитан? — почти одновременно встрепенулся Гарри. Джон стонал и метался, то выгибаясь дугой, то оседая под грудой наваленных на него одеял.
— Она ушла, — бормотал он. — Вот дьявол, она ушла! В Кадис. В притон душегубов… Как овечка… Там волки… Все пропало! Кэти! Кэти!
— Тсс. Я здесь, Джон. Со мной ничего не случилось, я здесь, — тихо шептала Кэти, стараясь его успокоить. Ее слова не могли пробить толщу лихорадочного забытья, владевшего Джоном, однако казалось, что ему стало легче от нежного прикосновения ее рук.
— Видишь, что ты наделала? — прошептал Гарри прокурорским тоном. — Как только Джон взял тебя на борт, я понял, что это добром не кончится. Я предупреждал его, но он не хотел слушать. Он сходил по тебе с ума, а ты его чуть не прикончила. Ведьма!
— С меня достаточно твоих оскорблений, — процедила сквозь зубы Кэти. Постепенно она начала раздражаться, несмотря на чувство вины, под тяжестью которого она изнемогала. Однако в произнесенной Гарри тираде было и нечто приятное. Он сказал, что Джон от нее без ума. От одной мысли об этом таяло ее сердце. Но правду ли говорил Гарри?
— Не строй из себя леди! — произнес Гарри. — Я видел, как ты на него смотришь, и я знаю, что ты ничем не лучше размалеванных шлюх с панели! Ты его хочешь, как самая обыкновенная девка. А потом имеешь наглость изображать, что тебе все это не по вкусу. Боже, держи меня подальше от женщин!
— Убирайся отсюда! — с презрением отчеканила Кэти. — Ты можешь выложить свои грязные мыслишки где-нибудь в другом месте! Если бы ты и вправду заботился о Джоне, ты бы увидел, что от нашей ругани ему делается только хуже.
— Если бы я и вправду заботился?.. — негодующе задохнулся Гарри. — Надо полагать, что заботишься о нем только ты? А всего лишь неделю назад ты его ненавидела. Быстро же ты меняешь свои пристрастия!
— Я на него сердилась, — призналась Кэти. Ее гнев несколько поутих. — Но теперь это прошло. Он… он сегодня ночью спас мне жизнь. Я буду заботиться о нем, Гарри, как о самом дорогом человеке, клянусь. Просто мне будет легче, если ты не станешь следить за каждым моим шагом, будто я собираюсь его отравить.
Искреннее выражение ее глаз было красноречивее любых слов, и Гарри смягчился. Некоторое время он смотрел на нее нерешительно, а потом сказал:
— Хорошо, я тебе верю. Но если с ним что-то случится…
— С ним ничего не случится, если это будет в моих силах, — тихо пообещала Кэти. — А теперь, пожалуйста, уйди. Доктор Сан — тос сказал, что Джону необходим полный покой.
Гарри махнул рукой и шагнул к двери. Около самого порога он замешкался.
— Когда Петершэм вернется на «Маргариту», я пошлю его сюда, чтобы старик помог… И еще… леди Кэтрин…
— Называй меня Кэти, — устало сказала она.
— Кэти, — какое-то мгновение Гарри колебался, а затем быстро выпалил: — Я извиняюсь за все обидное, что я тебе наговорил. Я просто волновался за Джона. Мы с ним друзья.
— Все в порядке. — Кэти ему улыбнулась и кивнула подбородком на дверь.
Гарри понял намек. Кэти показалось, что ему самому не терпится уйти.
— Я пришлю Петершэма, как только он вернется на «Маргариту», — повторил Гарри и вышел из каюты.
Кэти снова заботливо склонилась над Джоном. Он не приходил в сознание и что-то неразборчиво бормотал. Его смуглое лицо побледнело, голова вдавилась в белую, пышно взбитую подушку. Она с беспокойством заметила, что губы и веки Джона отливают синевой. Она полагала, что это из-за потери им большого количества крови. Когда она вместе с Гарри и наскоро сбитым отрядом из самых дюжих матросов вернулась в «Красную собаку», бесчувственный Джон плавал в кровавой луже. Рядом с ним валялось трое мерзавцев, которых он успел убить, прежде чем его повалили другие. Вымазанные кровью Джона, эти звери продолжали выпивать и закусывать, посчитав его мертвым. Те счастливчики, кто уцелел после жестокой бойни, которую устроил в «Красной собаке» экипаж «Маргариты», еще долго будут зализывать свои раны. Когда матросы выносили полуживого Джона из кабака, Кэти споткнулась о знакомую бородатую фигуру, безжизненно скрючившуюся у порога. Это был Билли, тот самый Билли, который ее ударил. У него была прострелена голова…
— Кэти? — позвал ее Джон капризным, как у большинства больных, голосом.
Кэти стиснула своими ладошками его руку, которая пылала жаром, словно вынутая из печи.
— Я здесь, Джон, — сказала она ласково и настойчиво одновременно, но ее слова не достигали его затуманенного лихорадкой разума. На протяжении нескольких часов он продолжал метаться и бредить. Кэти оставалось только сидеть рядом с ним и держать его за руку. Вдруг он хрипло попросил пить, и Кэти, плеснув в кружку немного воды, поднесла ее к губам Джона и влила ему в рот несколько капель, как наказывал доктор Сантос. Джон с жадностью проглотил воду и, казалось, уснул. Но затишье длилось недолго, и вскоре лихорадка разыгралась с новой силой. Тогда Кэти наполнила водой объемистый таз, откинула одеяла к ногам Джона и, сняв с него повязки, принялась обтирать мокрой губкой разгоряченное тело. Она делала это естественно и спокойно, будто позабыв о том, что вид нагого мужчины совсем недавно вселял в нее ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89