А дальше простиралась чернота океана, переходившая в черноту неба, так что невозможно было отличить одно от другого.
Ей оставалось пройти еще футов двадцать, и она решила, что, оказавшись на берегу, побежит со всех ног, как будто за ней гналась свора собак – что, кстати, было вполне возможно.
Внезапно на море появилась крохотная светящаяся точка – теплый желтый огонек среди холодной черноты. Клер замерла и присмотрелась. Свет то появлялся, то пропадал, так что не было уверенности, что ее не обманывало зрение, – до следующей вспышки.
Собравшись с духом, Клер снова зашагала к берегу – теперь она была почти у полосы прибоя. И она по-прежнему вглядывалась в темноту. Наконец скользкая тропка закончилась, и Клер, очистив от глины ботинки и подобрав мокрые юбки, стала пробираться по камням. Но что же это за свет? Может, ей привиделось? Нет, вот он опять, ошибки быть не могло.
Неужели похитители отправились за ней на лодке? Но нет, взгляд наверх подтвердил, что они все еще находились там – видимо, искали ее на верхней тропинке. Желтоватый свет фонаря хорошо различался в тумане.
Но что же она видела в море? Может, это «волшебные огоньки»? Клер перебралась через последний камень и наконец-то очутилась у самой воды. Здешние вересковые поля вошли в легенду за свои мелькающие в ночной темноте огни, и местные жители прозвали их «волшебными огоньками». А может, это припозднившийся рыбак? Или контрабандисты?
За ее спиной вдруг послышался какой-то шорох, и Клер резко обернулась. Но было уже поздно – отделившись от ближайшего утеса, над ней нависла чья-то высокая тень. Ее поймали! Ее убьют…
Клер не успела даже крикнуть – что-то твердое ударило ее по голове, и она без единого звука провалилась во тьму.
Глава 2
– Это было довольно просто, – весело сказал Джеймс Харрис, опуская пистолет.
Хью Баттанкурт – он инстинктивно подхватил женщину, чтобы не дать ей растянуться во весь рост на мокром блестящем сланце, – бросил на приспешника насмешливый взгляд, но Джеймс в темноте этого не заметил.
– Да, действительно просто.
– Уходим, пока они не начали все обшаривать. Похоже, мы не те гости, которых они ждут.
Хью и сам пришел к такому заключению, и уже шел к морю, перекинув женщину через плечо. Как говорил Джеймс, часть работы представлялась довольно опасной, но теперь все было в полном порядке, и в таких обстоятельствах не следовало искушать судьбу и дразнить врагов.
В конце концов, тайная миссия проведена успешно и враги не поняли, что им надо было поспешить.
– Не подавай сигнал, пока не отчалим, – бросил Хью через плечо и с облегчением уложил свою ношу в баркас.
– Да, конечно. Но в любом случае они подумают, что ее умыкнули французы. – Джеймс засмеялся, радуясь столь ловкому надувательству. – По крайней мере, они будут так думать до тех пор, пока не встретятся с французами.
Последние два дня Хью мучило предчувствие, что эта миссия закончится неудачей. Предчувствие возникло после того, как его сбросила лошадь. Такие прискорбные неудачи случались в его жизни не раз, и всегда за ними следовала еще большая беда. А в этот раз он вывалился из седла прямо посреди двора, на глазах у французских дам и господ. И теперь у него все ребра в синяках и ссадинах. Но, несмотря на боль в груди, возникавшую при каждом неловком движении, и даже невзирая на неотвратимую катастрофу, которую предвещало падение, он все же откликнулся на зов, когда в его дверь постучался долг.
Этот зов пришел в Париж, где он в роли жеманного cher ami баснословно богатой маркизы де Аленкон с острым интересом наблюдал за возвращением Наполеона Бонапарта с остатками французской армии. Маленький генерал, раздраженный тем, что его войско сгубила суровая русская зима, опять обратил свой хищный взор на Англию, планируя новые и, как он, несомненно, надеялся, успешные злодеяния. Хью пока не мог выяснить, какие именно злодеяния, но не сомневался, что скоро узнает.
В конце концов, это его работа, и он ее хорошо выполняет.
Потом по обычным каналам пришло сообщение: из-за непростительных нарушений в системе безопасности военного министерства оказалась раскрыта его личность, как и личности еще нескольких британских офицеров, служивших во Франции. Такая информация могла бы стать главной удачей для осажденных французов и равным образом оказаться губительной для Британии. Согласно источнику Хью, обладатель информации еще не имел возможности раскрыть врагу какие-либо детали, только сообщил, что информация у него имеется. Сейчас этот человек скрывался в Англии, дожидался, когда его под покровом темноты заберут откуда-то с побережья Суссекса и доставят во Францию, где он за приличное вознаграждение передаст информацию заинтересованным сторонам. И если вовремя не заткнуть ему рот, то деятельность Хью как британского шпиона станет ненужной, его жизнь – тоже, так что следовало изловить этого человека до того, как он сумеет выбраться из Англии. Утечка информации грозила жизни еще десятка таких, как Хью.
Его задача: перехватить предателя на месте встречи, завладеть информацией, потом допросить пленника и избавить от него мир.
Через сорок восемь часов после получения приказа Хью вихрем проскакал от Парижа до Дьепа, погрузился на борт хлипкой трехмачтовой шхуны под командованием верного капитана, пересек Ла-Манш и вовремя прибыл на место свидания.
И все для того, чтобы оказаться в «героической» роли – похитить женщину, получившую по голове.
Наверное, ему следовало отказаться от этой работы. Падение с лошади являлось весьма серьезным предостережением, но он, глупец, отказался ему внять. Так кого же теперь винить? В первую очередь самого себя, а уж потом стечение обстоятельств.
И вообще с самого начала у него все пошло не так. Во-первых, конечно, проклятые ребра болели. И если боль не пронзала его насквозь, то делала ужасно раздражительным – таким бывал Принни, когда у него жал корсет. И второе: с того часа, как он выехал из Парижа, непрерывно лил дождь. Холодный дождь с ветром превратил дороги в трясину, а поля – в непроходимые болота. Хью ехал верхом, и от дождя не было спасения. Капли пробирались за воротник плаща и ручьем стекали по спине, широкие же поля шляпы нисколько не спасали. Другим источником раздражения был его компаньон, простоватый Джеймс Харрис. И до отъезда во Францию, и сейчас он был известен всем и каждому как его немой камердинер Этьен – по причине ужасающего акцента, с которым говорил по-французски. Его присутствие было столь же нежелательным, как дождь. Но поскольку Джеймс открыл дверь подателю других известий и имел привычку подслушивать за дверью, он был во многое посвящен, и Хью не удалось отговорить его от поездки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Ей оставалось пройти еще футов двадцать, и она решила, что, оказавшись на берегу, побежит со всех ног, как будто за ней гналась свора собак – что, кстати, было вполне возможно.
Внезапно на море появилась крохотная светящаяся точка – теплый желтый огонек среди холодной черноты. Клер замерла и присмотрелась. Свет то появлялся, то пропадал, так что не было уверенности, что ее не обманывало зрение, – до следующей вспышки.
Собравшись с духом, Клер снова зашагала к берегу – теперь она была почти у полосы прибоя. И она по-прежнему вглядывалась в темноту. Наконец скользкая тропка закончилась, и Клер, очистив от глины ботинки и подобрав мокрые юбки, стала пробираться по камням. Но что же это за свет? Может, ей привиделось? Нет, вот он опять, ошибки быть не могло.
Неужели похитители отправились за ней на лодке? Но нет, взгляд наверх подтвердил, что они все еще находились там – видимо, искали ее на верхней тропинке. Желтоватый свет фонаря хорошо различался в тумане.
Но что же она видела в море? Может, это «волшебные огоньки»? Клер перебралась через последний камень и наконец-то очутилась у самой воды. Здешние вересковые поля вошли в легенду за свои мелькающие в ночной темноте огни, и местные жители прозвали их «волшебными огоньками». А может, это припозднившийся рыбак? Или контрабандисты?
За ее спиной вдруг послышался какой-то шорох, и Клер резко обернулась. Но было уже поздно – отделившись от ближайшего утеса, над ней нависла чья-то высокая тень. Ее поймали! Ее убьют…
Клер не успела даже крикнуть – что-то твердое ударило ее по голове, и она без единого звука провалилась во тьму.
Глава 2
– Это было довольно просто, – весело сказал Джеймс Харрис, опуская пистолет.
Хью Баттанкурт – он инстинктивно подхватил женщину, чтобы не дать ей растянуться во весь рост на мокром блестящем сланце, – бросил на приспешника насмешливый взгляд, но Джеймс в темноте этого не заметил.
– Да, действительно просто.
– Уходим, пока они не начали все обшаривать. Похоже, мы не те гости, которых они ждут.
Хью и сам пришел к такому заключению, и уже шел к морю, перекинув женщину через плечо. Как говорил Джеймс, часть работы представлялась довольно опасной, но теперь все было в полном порядке, и в таких обстоятельствах не следовало искушать судьбу и дразнить врагов.
В конце концов, тайная миссия проведена успешно и враги не поняли, что им надо было поспешить.
– Не подавай сигнал, пока не отчалим, – бросил Хью через плечо и с облегчением уложил свою ношу в баркас.
– Да, конечно. Но в любом случае они подумают, что ее умыкнули французы. – Джеймс засмеялся, радуясь столь ловкому надувательству. – По крайней мере, они будут так думать до тех пор, пока не встретятся с французами.
Последние два дня Хью мучило предчувствие, что эта миссия закончится неудачей. Предчувствие возникло после того, как его сбросила лошадь. Такие прискорбные неудачи случались в его жизни не раз, и всегда за ними следовала еще большая беда. А в этот раз он вывалился из седла прямо посреди двора, на глазах у французских дам и господ. И теперь у него все ребра в синяках и ссадинах. Но, несмотря на боль в груди, возникавшую при каждом неловком движении, и даже невзирая на неотвратимую катастрофу, которую предвещало падение, он все же откликнулся на зов, когда в его дверь постучался долг.
Этот зов пришел в Париж, где он в роли жеманного cher ami баснословно богатой маркизы де Аленкон с острым интересом наблюдал за возвращением Наполеона Бонапарта с остатками французской армии. Маленький генерал, раздраженный тем, что его войско сгубила суровая русская зима, опять обратил свой хищный взор на Англию, планируя новые и, как он, несомненно, надеялся, успешные злодеяния. Хью пока не мог выяснить, какие именно злодеяния, но не сомневался, что скоро узнает.
В конце концов, это его работа, и он ее хорошо выполняет.
Потом по обычным каналам пришло сообщение: из-за непростительных нарушений в системе безопасности военного министерства оказалась раскрыта его личность, как и личности еще нескольких британских офицеров, служивших во Франции. Такая информация могла бы стать главной удачей для осажденных французов и равным образом оказаться губительной для Британии. Согласно источнику Хью, обладатель информации еще не имел возможности раскрыть врагу какие-либо детали, только сообщил, что информация у него имеется. Сейчас этот человек скрывался в Англии, дожидался, когда его под покровом темноты заберут откуда-то с побережья Суссекса и доставят во Францию, где он за приличное вознаграждение передаст информацию заинтересованным сторонам. И если вовремя не заткнуть ему рот, то деятельность Хью как британского шпиона станет ненужной, его жизнь – тоже, так что следовало изловить этого человека до того, как он сумеет выбраться из Англии. Утечка информации грозила жизни еще десятка таких, как Хью.
Его задача: перехватить предателя на месте встречи, завладеть информацией, потом допросить пленника и избавить от него мир.
Через сорок восемь часов после получения приказа Хью вихрем проскакал от Парижа до Дьепа, погрузился на борт хлипкой трехмачтовой шхуны под командованием верного капитана, пересек Ла-Манш и вовремя прибыл на место свидания.
И все для того, чтобы оказаться в «героической» роли – похитить женщину, получившую по голове.
Наверное, ему следовало отказаться от этой работы. Падение с лошади являлось весьма серьезным предостережением, но он, глупец, отказался ему внять. Так кого же теперь винить? В первую очередь самого себя, а уж потом стечение обстоятельств.
И вообще с самого начала у него все пошло не так. Во-первых, конечно, проклятые ребра болели. И если боль не пронзала его насквозь, то делала ужасно раздражительным – таким бывал Принни, когда у него жал корсет. И второе: с того часа, как он выехал из Парижа, непрерывно лил дождь. Холодный дождь с ветром превратил дороги в трясину, а поля – в непроходимые болота. Хью ехал верхом, и от дождя не было спасения. Капли пробирались за воротник плаща и ручьем стекали по спине, широкие же поля шляпы нисколько не спасали. Другим источником раздражения был его компаньон, простоватый Джеймс Харрис. И до отъезда во Францию, и сейчас он был известен всем и каждому как его немой камердинер Этьен – по причине ужасающего акцента, с которым говорил по-французски. Его присутствие было столь же нежелательным, как дождь. Но поскольку Джеймс открыл дверь подателю других известий и имел привычку подслушивать за дверью, он был во многое посвящен, и Хью не удалось отговорить его от поездки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67