Однако в вопросе Адама она услышала угрозу, а Мейда и без того была не слишком храброй. Она инстинктивно повернулась к Пипу и уткнулась лицом в его широкую грудь.
Слегка обняв и притянув ближе к себе худенькую женщину, Пип принял ее под защиту.
Он ответил на последний вопрос Адама:
– Она рабыня короля, а он отдал ее в услужение младшему сыну.
– Мейда служила принцу? А он, по-видимому, относился к ней, как к собаке.
Лицо Пипа застыло.
– Нет, к охотничьим собакам большинство мужчин относится гораздо лучше.
Сердце Ллис отозвалось сочувствием к Мейде. Добрая девушка никогда не могла понять рассуждений, обосновывающих права собственности одного человека на другого, и никогда не могла с этим согласиться. Она представила робкую Мейду в руках злого и жестокого человека. Эта картина подействовала на Ллис угнетающе. Исполненная сострадания, она сделала несколько шагов по направлению к ней.
Задав несколько резких вопросов, Адам сразу пожалел об этом. Он мысленно выругал себя за то, что в этой сложной ситуации он позволил неприятностям вывести себя из равновесия. Он понимал, что ему не следовало говорить с девушкой в таком резком тоне. Она, бедняжка, так и затряслась от страха. Да, конечно, с ней следует обращаться ласково. Похоже, это стало любимым занятием Пипа.
– Если мужчина бьет женщину, не важно, свободную или рабыню, это значит, что слабый мужчина пытается выглядеть сильным.
Адам глубоко раскаивался в своих словах, больно задевших Мейду. По голосу чувствовалось, что ему стыдно:
– Никогда еще я не опускался до таких поступков. И от души прошу вас обоих простить меня за грубые слова.
Пип с облегчением увидел, что хозяин пришел в себя и с улыбкой принял извинения. Но вернуть доверие Мейды было не так легко. Она высвободилась из объятий Пипа и прямо взглянула в янтарные глаза Адама. И в глубине этих немигающих глаз она ясно увидела, что это глаза честного человека и господина, достойного верности Пипа.
Несмотря на препятствие, возникшее из-за резкости его слов, Адам не мог оставить дело, не выяснив все до конца. Однако теперь он продвигался вперед очень осторожно.
– Ллис назвала мне людей, похитивших ее. Кое-что мы узнали из записки, оставленной на убитом гонце. Сам я знаком с придворными короля Эсгферта, знаю, какое они занимают положение при дворе. Таким образом, я догадываюсь, что планировали враги и какова их цель.
Адам говорил спокойно, он улыбнулся Мейде, но улыбка получилась довольно мрачной. Он вошел в зал и тихонько прикрыл за собой дверь. Уже смеркалось, и маленькая группа людей расположилась в комнате, освещаемой только огнем камина.
– Однако, – продолжал Адам, остановившись рядом с Ллис, – если бы вы могли помочь мне понять, как мои предположения согласуются с реальными планами врагов, которые собираются на нас напасть, это помогло бы нам хорошо подготовиться к обороне и нанести поражение неприятелю. Мейда, ради твоей собственной безопасности, ради Пипа и всех обитателей Трокенхольта, я прошу тебя поделиться со мной тем, что ты знаешь.
Ллис чувствовала напряжение золотоволосого воина. Руки его сжались в кулаки. Она разделяла его беспокойство относительно опасности, которая приближалась к Трокенхольту. Инстинктивно она слегка наклонилась к нему, словно ощущая ауру его силы и в то же время молча предлагая ему свою поддержку и сочувствие.
Прежде чем довериться лорду Адаму, Мейда взглянула на Пипа и увидела, что он ее одобряет.
– Я это сделаю.
Слова прозвучали очень тихо, и, дав согласие, Мейда снова спрятала лицо на груди Пипа.
Ллис взглянула на стоявшего рядом с ней мощного мужчину, который так часто безотчетно приковывал к себе ее внимание. Адам чувствовал ласковый призыв синих глаз и не мог не ответить на него. Наградой ему послужила улыбка, появившаяся на нежных, как розовые лепестки, губах. Он слишком хорошо помнил вкус этих губ. И даже сейчас, в присутствии любопытных зрителей, с грузом нависшей опасности на душе, он испытывал искушение вновь отведать их вкус.
Ллис молча смотрела в его янтарные глаза, которые только что ответили на ее немой призыв. Это означало, что хочет он того или нет, но он так же восприимчив к ее взглядам, как она – к его. И при мысли об этом боль, которую она испытывала целый день, боль оттого, что он отвергает ее, немного утихла.
Молча обмениваясь взглядами с Адамом, Ллис без слов попросила его быть терпеливым с Мейдой. Заслужив слабую улыбку уст, которые еще несколько мгновений назад были так суровы, Ллис повернулась и пересекла комнату. Она остановилась рядом с молодыми людьми, столь различными по росту и комплекции. Она легонько похлопала Мейду по спине и похвалила ее за желание помочь своим друзьям из Трокенхольта.
Адам согласился с тем, что Мейда, испуганная его тоном, не могла тотчас же продолжить разговор. Он обратил внимание на то, с каким доверием Мейда прислонилась к юному стражнику и с каким чувством он реагировал на ее близость. Вид этих молодых людей встретил отклик в его сердце. Хотя он и посмеялся над собой, но все же ему тоже хотелось, чтобы Ллис вот так же бесхитростно прислонилась к нему и чтобы он мог отнестись к ней с такой же чистой любовью. Но уголки его губ искривила циничная усмешка. Что такое – бесхитростная колдунья? Возможно ли это? И сможет ли он испытывать любовь, не затуманенную мрачными переживаниями? Нет, это невозможно!
Последняя мысль невольно исторгла из его груди сердитое рычание. Все трое взрослых удивленно посмотрели на него. Все они, так же, как и наблюдательная Аня, обратили внимание на то, что щеки его покраснели.
Адам огорчился из-за того, что покраснел: такого с ним не случалось с детских лет. Тем не менее он не позволил себе отвернуться или сказать что-нибудь сердитое. Вместо этого он спокойно сообщил важные сведения, которых все ждали.
– Лорд Вулф настолько серьезно ранен, что было бы неразумно переносить его даже на небольшое расстояние. А долгая дорога домой с толчками и тряской могли бы вообще его убить.
Адам понял, что эта новость только сильнее увеличила смущение парочки, остававшейся в Трокенхольте. Ему пришлось объяснить характер ранения лорда Вулфа. Хотя он рассказывал вполне бесстрастно, все же описание происшедшего было вполне убедительным, а слушатели молча одобрили принятое решение оставить Вулфа в безопасном тайном убежище. О том, где оно находится, Адам даже не упомянул.
Хотя Пип знал Вулфа всего несколько недель, а Мейда – несколько дней, их обоих огорчила весть о серьезном ранении илдормена. Однако их реакция была не сравнима с болью, которую они увидели в глазах Ани.
И вновь, как уже нередко случалось за последнее время, Адама пронзило острое чувство вины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68