Соски ее затвердели и пульсировали, прижимаясь к его теплой груди. Она болезненно ощущала, что ее ноги обвивают его бедра, а самая середина ее тела была тесно прижата к нему. Прохладная вода протекала между их телами, касаясь каждого дюйма ее кожи.
Удивляясь ее молчанию, он сильными пальцами приподнял ее подбородок, наклонил ее голову назад и посмотрел в ее лицо.
Кристиана ответила на его взгляд, не в силах отвести от него глаз. Выражение сочувствия на его лице сменилось удивлением, он вдруг все понял.
— О, боже, — пробормотал он, увидев, как покраснели ее щеки, как засверкали глаза. Он нежно провел рукой по ее щеке, его грубые пальцы коснулись ее губ.
Не в силах сдержать себя, она взяла губами его палец, пробуя на вкус его кожу и озерную воду.
Кристиана почувствовала, как участилось его дыхание, как внезапно напряглись мышцы. Сердце его громко билось в тишине леса.
Он посмотрел на нее сверху вниз, убрал пальцы с ее губ и провел ими по ее скулам, убирая черную прядь волос с лица.
Прохладная вода омывала их талии, и им хотелось остаться здесь навсегда, сплетясь вместе.
Гэрет улыбнулся ей мягкой нежной улыбкой. Его глаза сияли, прохладные зеленые глаза на загорелом лице.
— Ты хочешь меня, — мягко сказал он.
Он сказал это так просто, как мог бы сказать: «Небо голубое» или «Может быть завтра будет дождь».
Кристиана готова была умереть от стыда. И хотя ее тело прижималось к нему, а сердце бешено колотилось, хотя ее груди пульсировали, прижимаясь к его широкой плотной груди, — она солгала.
— Нет, не хочу, — прошептала она. Голос ее дрожал, она глубоко вздохнула и хотела снова повторить свою ложь, но в это время он закрыл ее губы своими.
Если бы он был груб, у нее, возможно, нашлись бы силы оттолкнуть его. Но он дотронулся до ее губ с такой невероятной нежностью, какой она никогда не испытывала. Тепло и страстно, с нежной настойчивостью он начал целовать ее, и она почувствовала, как приникает к нему, открываясь ему; желая, чтобы он целовал ее сильнее и сильнее. Когда их языки встретились, сладкий жар заставил ее издать где-то глубоко в горле тихий звук.
Он еще сильнее прижал ее к себе, губы его опустились вниз по шее, и она почувствовала его дыхание у своего уха.
— Скажи правду, только правду, — прошептал он.
Правда была в том, что она вся дрожала от невыразимых чувств. Он казался ей прекрасным, сильным, золотым от солнца. Она смотрела на капельки воды, скатывающиеся по его рукам, и ей всем сердцем хотелось, чтобы она была простой деревенской девушкой, для которой была неважна ее девственность.
— Я хочу, чтобы ты отпустил меня, — ответила она, но эти слова потребовали от нее больших усилий.
Гэрет тихо засмеялся.
— Я же просил сказать правду.
Рука его была на ее обнаженной груди и ласкала затвердевший сосок. Кристиана вся задрожала от страсти, дыхание у нее перехватило.
— Неужели так трудно сказать правду? — голос его был низким и нежным. — Ты хочешь меня. Это так просто и легко сказать.
— Нет, не хочу, — голос ее звучал напряженно. Он снова напряженно засмеялся.
— Какая же ты маленькая упрямица. Будешь лгать пока не задохнешься. Как тебе будет угодно. Но тела не лгут, Кристиана. Ты раскрыла свои губы навстречу мне, как изголодавшийся котенок, и вот смотри, — его пальцы ласкали сосок ее груди, пока он не стал покалывать и пульсировать. — Твоя прекрасная маленькая грудь не лжет. Твое тело знает, чего оно хочет.
Да, знает, думала она, чуть не плача от возмущения. Ее предательское тело прижималось к нему, отзываясь на его прикосновения, ее грудь стремилась к его руке, спина выгибалась.
Гэрет легко переложил ее к себе на руку, склонился над ней и взял губами ее вздрагивающий сосок. Губы его были твердыми и сильными, язык — горячим и влажным. Она ощущала это своим чувственным соском. Почти невыносимый жар охватил ее тело. Она застонала, откинув голову.
При этом звуке он почти грубо притянул ее к себе и снова впился губами в ее губы. Его язык ласкал ее с лихорадочным нежным жаром.
Он остановился только тогда, когда почувствовал ее руки в своих волосах, она тянула его к себе еще ближе, стремясь сделать поцелуй более глубоким.
— Ну соври мне снова, — прошептал он, обдав горячим дыханием ее щеку, — если сможешь.
Кристиана была не в силах что-то сказать. Руки его гладили округлости ее бедер, прижимая к себе еще крепче в прозрачной воде озера. Она вдруг почувствовала, что прижимается к его твердой плоти, и их разделяет только тонкая ткань его брюк.
Она хотела бы сказать ему, чтобы он опустил ее вниз, чтобы прекратилось происходящее между ними, но в то же время не хотелось снимать рук с его спины, хотелось сказать ему, чтобы он целовал ее снова и снова, чтобы он убрал прочь ткань брюк, разделявшую их и наполнил ее тело собою. Ей до боли хотелось этого. Губы его целовали ее шею. Он осыпал градом поцелуев ее нежную кожу.
— Скажи, что ты хочешь меня, — голос его был нежным, но настойчивым. Одной рукой он ласкал нижний изгиб ее бедра и Кристиана, дрожа, отвечала на его прикосновения. Горячие слезы дрожали у нее на ресницах губы ее тряслись, касаясь чистой, теплой кожи его плеча.
Его губы снова отыскали ее губы, он нежно укусил их, как бы пробуя на вкус. Она застонала под его поцелуями, когда его рука скользнула к мягкому темному холмику между ее ног.
Кристиана потеряла власть над собой. Никогда еще она не испытывала ничего более нежного и прекрасного. Его твердые пальцы ласкали ее нежно и умело. Она была почти без чувств. Ее охватила пульсирующая, покалывающая дрожь, которая пронзала ее тело. Сверкающие нарастающие волны огня накатывались на нее.
Потеряв стыд, она извивалась под его настойчивыми горячими пальцами, закрыв глаза от яркого солнца, которое сверкало на их обнаженной коже. Он начал что-то нежное говорить ей на ухо. Это возбудило ее еще больше. Пальцы его продолжали ласкать нежные розовые лепестки ее плоти, и она вся открылась ему, как розовый бутон, раскрывающийся на солнце.
— Вот хорошо, вот правильно. Какая хорошая девочка. Ты вся влажная, ты хочешь меня. Ты это чувствуешь, правда? Боже небесный, какая ты сладкая…. — его дыхание жаром обдавало ее ухо, голос его был хриплым и низким, пальцы настойчиво продолжали ласкать ее.
— Не сопротивляйся, милая, позволь мне…
Она позволила. Страстный крик вырвался у нее из горла, как крик животного. Тело ее сотрясали жаркие спазмы, жар волнами накатывался на нее.
Пульс громко стучал у нее в ушах. Пальцы впились ему в плечи. Горячие слезы хлынули у нее из глаз. Она ослабла, содрогаясь на его груди.
— Милая…. — он гладил ее по лицу, целуя мокрые и соленые от слез щеки.
Она содрогнулась от гнева и отвращения, стыдясь своего собственного поведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Удивляясь ее молчанию, он сильными пальцами приподнял ее подбородок, наклонил ее голову назад и посмотрел в ее лицо.
Кристиана ответила на его взгляд, не в силах отвести от него глаз. Выражение сочувствия на его лице сменилось удивлением, он вдруг все понял.
— О, боже, — пробормотал он, увидев, как покраснели ее щеки, как засверкали глаза. Он нежно провел рукой по ее щеке, его грубые пальцы коснулись ее губ.
Не в силах сдержать себя, она взяла губами его палец, пробуя на вкус его кожу и озерную воду.
Кристиана почувствовала, как участилось его дыхание, как внезапно напряглись мышцы. Сердце его громко билось в тишине леса.
Он посмотрел на нее сверху вниз, убрал пальцы с ее губ и провел ими по ее скулам, убирая черную прядь волос с лица.
Прохладная вода омывала их талии, и им хотелось остаться здесь навсегда, сплетясь вместе.
Гэрет улыбнулся ей мягкой нежной улыбкой. Его глаза сияли, прохладные зеленые глаза на загорелом лице.
— Ты хочешь меня, — мягко сказал он.
Он сказал это так просто, как мог бы сказать: «Небо голубое» или «Может быть завтра будет дождь».
Кристиана готова была умереть от стыда. И хотя ее тело прижималось к нему, а сердце бешено колотилось, хотя ее груди пульсировали, прижимаясь к его широкой плотной груди, — она солгала.
— Нет, не хочу, — прошептала она. Голос ее дрожал, она глубоко вздохнула и хотела снова повторить свою ложь, но в это время он закрыл ее губы своими.
Если бы он был груб, у нее, возможно, нашлись бы силы оттолкнуть его. Но он дотронулся до ее губ с такой невероятной нежностью, какой она никогда не испытывала. Тепло и страстно, с нежной настойчивостью он начал целовать ее, и она почувствовала, как приникает к нему, открываясь ему; желая, чтобы он целовал ее сильнее и сильнее. Когда их языки встретились, сладкий жар заставил ее издать где-то глубоко в горле тихий звук.
Он еще сильнее прижал ее к себе, губы его опустились вниз по шее, и она почувствовала его дыхание у своего уха.
— Скажи правду, только правду, — прошептал он.
Правда была в том, что она вся дрожала от невыразимых чувств. Он казался ей прекрасным, сильным, золотым от солнца. Она смотрела на капельки воды, скатывающиеся по его рукам, и ей всем сердцем хотелось, чтобы она была простой деревенской девушкой, для которой была неважна ее девственность.
— Я хочу, чтобы ты отпустил меня, — ответила она, но эти слова потребовали от нее больших усилий.
Гэрет тихо засмеялся.
— Я же просил сказать правду.
Рука его была на ее обнаженной груди и ласкала затвердевший сосок. Кристиана вся задрожала от страсти, дыхание у нее перехватило.
— Неужели так трудно сказать правду? — голос его был низким и нежным. — Ты хочешь меня. Это так просто и легко сказать.
— Нет, не хочу, — голос ее звучал напряженно. Он снова напряженно засмеялся.
— Какая же ты маленькая упрямица. Будешь лгать пока не задохнешься. Как тебе будет угодно. Но тела не лгут, Кристиана. Ты раскрыла свои губы навстречу мне, как изголодавшийся котенок, и вот смотри, — его пальцы ласкали сосок ее груди, пока он не стал покалывать и пульсировать. — Твоя прекрасная маленькая грудь не лжет. Твое тело знает, чего оно хочет.
Да, знает, думала она, чуть не плача от возмущения. Ее предательское тело прижималось к нему, отзываясь на его прикосновения, ее грудь стремилась к его руке, спина выгибалась.
Гэрет легко переложил ее к себе на руку, склонился над ней и взял губами ее вздрагивающий сосок. Губы его были твердыми и сильными, язык — горячим и влажным. Она ощущала это своим чувственным соском. Почти невыносимый жар охватил ее тело. Она застонала, откинув голову.
При этом звуке он почти грубо притянул ее к себе и снова впился губами в ее губы. Его язык ласкал ее с лихорадочным нежным жаром.
Он остановился только тогда, когда почувствовал ее руки в своих волосах, она тянула его к себе еще ближе, стремясь сделать поцелуй более глубоким.
— Ну соври мне снова, — прошептал он, обдав горячим дыханием ее щеку, — если сможешь.
Кристиана была не в силах что-то сказать. Руки его гладили округлости ее бедер, прижимая к себе еще крепче в прозрачной воде озера. Она вдруг почувствовала, что прижимается к его твердой плоти, и их разделяет только тонкая ткань его брюк.
Она хотела бы сказать ему, чтобы он опустил ее вниз, чтобы прекратилось происходящее между ними, но в то же время не хотелось снимать рук с его спины, хотелось сказать ему, чтобы он целовал ее снова и снова, чтобы он убрал прочь ткань брюк, разделявшую их и наполнил ее тело собою. Ей до боли хотелось этого. Губы его целовали ее шею. Он осыпал градом поцелуев ее нежную кожу.
— Скажи, что ты хочешь меня, — голос его был нежным, но настойчивым. Одной рукой он ласкал нижний изгиб ее бедра и Кристиана, дрожа, отвечала на его прикосновения. Горячие слезы дрожали у нее на ресницах губы ее тряслись, касаясь чистой, теплой кожи его плеча.
Его губы снова отыскали ее губы, он нежно укусил их, как бы пробуя на вкус. Она застонала под его поцелуями, когда его рука скользнула к мягкому темному холмику между ее ног.
Кристиана потеряла власть над собой. Никогда еще она не испытывала ничего более нежного и прекрасного. Его твердые пальцы ласкали ее нежно и умело. Она была почти без чувств. Ее охватила пульсирующая, покалывающая дрожь, которая пронзала ее тело. Сверкающие нарастающие волны огня накатывались на нее.
Потеряв стыд, она извивалась под его настойчивыми горячими пальцами, закрыв глаза от яркого солнца, которое сверкало на их обнаженной коже. Он начал что-то нежное говорить ей на ухо. Это возбудило ее еще больше. Пальцы его продолжали ласкать нежные розовые лепестки ее плоти, и она вся открылась ему, как розовый бутон, раскрывающийся на солнце.
— Вот хорошо, вот правильно. Какая хорошая девочка. Ты вся влажная, ты хочешь меня. Ты это чувствуешь, правда? Боже небесный, какая ты сладкая…. — его дыхание жаром обдавало ее ухо, голос его был хриплым и низким, пальцы настойчиво продолжали ласкать ее.
— Не сопротивляйся, милая, позволь мне…
Она позволила. Страстный крик вырвался у нее из горла, как крик животного. Тело ее сотрясали жаркие спазмы, жар волнами накатывался на нее.
Пульс громко стучал у нее в ушах. Пальцы впились ему в плечи. Горячие слезы хлынули у нее из глаз. Она ослабла, содрогаясь на его груди.
— Милая…. — он гладил ее по лицу, целуя мокрые и соленые от слез щеки.
Она содрогнулась от гнева и отвращения, стыдясь своего собственного поведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76