– Это было бы здорово, – последовал ответ. – Надеюсь, я доживу до этого.
Достав из кармана часы. Ник охнул. Почти полночь.
– Иди спать, – велел он. – Я закончу сам.
– Если не возражаешь, я так и поступлю. – Фрэнк встал с табуретки, потянулся. – Будешь спать со мной на конюшне? – спросил он уже стоя в дверях.
– Наверное, лягу на диван, в доме.
Ну тогда приятного сна! – дверь сарая закрылась за уставшим Фрэнком.
Ник опять склонился над столом и посмотрел на собаку, Бетси клубком свернулась у его ног, но, почувствовав внимание, тут же вскочила.
– Думаешь, она легла? – спросил Ник собаку. – Надеюсь, мы пробыли в этом вонючем сарае достаточно долго и она уже уснула.
С гримасой боли Ник выпрямился, задул лампу и вышел из сарая, заперев его за собой. На кухне было светло, но это ничего не значило, ибо свет оставляли специально, чтобы освещать дорожку к дому. Помедлив на крыльце, Ник снял сапоги, отставил их в сторону и переступил порог в носках. Странный запах ударил ему в нос. За кухонным столом, уткнувшись лицом в изгиб локтя сидела Саммер, плечи ее дрожали. Рядом стояли две сковородки, доверху наполненные чем-то, напоминающим черную пемзу и пахнущим как баранья требуха.
Девушка приподняла голову и лампа осветила ее заплаканные глаза, полные отчаяния.
– Ну, – сказала она, – давайте, скажите!
– Сказать, что?
– Что я опять испортила еду. Этот проклятый хлеб невозможно сделать! Я несколько часов пекла его – и вот!
Странная черная субстанция на сковородках оказалась всего лишь неудавшимся, подгоревшим хлебом.
Вытирая слезы тыльной стороной ладони, девушка посмотрела прямо в глаза Нику.
– Я старалась, Сейбр, я хотела быть хорошей. Я думала, мы с вами одинокие люди и постараемся объединить наши судьбы. Нет! Я ошиблась, вы не хотите идти вместе, а я была упряма, что не могла этого понять. Совершенно очевидно, что даже бы этот чертов хлеб мне удался, вы все равно не сочли бы меня подходящей для себя парой. Знайте, вы так сильно упоены ненавистью к самому себе, что уже не способны любить кого бы то ни было!
Она сделала глубокий вздох, и слезы снова потекли по ее щекам. Неудавшийся хлеб полетел к ногам Сейбра.
Надеюсь, в следующий раз Клара угостит вас хорошим хлебом! – крикнула она и выскочила из комнаты.
Ник продолжал стоять у двери. Его тело слегка вздрагивало от холодного ночного воздух. Снова и снова он переводил взгляд с двери в спальню на хлеб у своих ног. Наконец он поднял хлеб, положил его на стол и двинулся в комнату, стараясь не реагировать на приглушенные рыдания Саммер. «Успокой ее, Сейбр, ты, бессердечный ублюдок. Скажи ей что-нибудь доброе, утешь. Трус! Ты даже этого боишься? Слабак! Ты знаешь, что, стоит тебе дотронуться до нее, и ты уже не сможешь остановиться. Ты растаешь, пути назад не будет».
Ник вернулся в гостиную и сел на диванчик.
«Ты еще ни к кому не относился с добротой и пониманием. Ты даже не уверен, получится ли у тебя это, если ты захочешь…»
Он подошел к окну. Наконец-то всхлипывания Саммер стали реже.
Спустя несколько минут в доме воцарилась тишина. Только тогда Ник решился снова взглянуть на нее. Девушка лежала на кровати, свернувшись калачиком. Лунный свет играл на ее мокрых, заплаканных щеках.
Прислонившись в дверному косяку, он закрыл глаза. Знакомое чувство ответственности охватило его, но это была не та ответственность, которую он чувствовал по отношению к своим овцам, к собаке или даже к Фрэнку. Нет, более всего на свете ему хотелось высушить ее слезки и успокоить ее сердечную боль. Он мечтал снова увидеть яркую, непосредственную улыбку, с которой впервые объявилась здесь его жена. Ник с ужасом понял, что прошло уже очень много времени с тех пор, как она улыбалась так в последний раз.
Ник отправился в свой кабинет, сел в кресло у стола и открыл выдвижной ящик. Порывшись немного в бумагах, он вытащил откуда-то маленькую деревянную коробочку с выжженной на крышке буквой «С». На стол посыпалось ее содержимое – несколько монет, несколько банкнот. Денег оказалось до обидного мало. Их едва хватало, чтобы купить еды на неделю. Помощи ждать было неоткуда…
Вдруг его взгляд упал на рубиновую заколку, воткнутую в уголок коробки. Он взял сверкающий камешек в руки, осмотрел его, вспомнил, что отец подарил ему это украшение на его девятый день рождения. Это был первый и единственный случай, когда отец, благородный граф Честерфильд как-то проявил любовь к своему младшему сыну.
Держа рубин в пальцах, Ник долго смотрел сквозь него на пламя лампы, затем положил камешек в карман рубашки, засунул деньги обратно в коробку и убрал ее в стол. Он был уже на полпути к конюшне, когда сообразил, что идет босиком. Приоткрыв скрипучую дверь, он зашипел: «Фрэнк!»
Перед его носом выросла утыканная соломой фигура:
– Черт возьми, уже утро?
– Мне пришла в голову одна мысль! Молчание.
– Теперь, когда мы закончили стрижку, мы можем начать строить себе дом…
– И ты меня разбудил, чтобы сообщить об этом?
– Я думал, тебе будет приятно.
– Ну, конечно, спасибо большое. Но где мы достанем так много денег?
– Надо будет кое-чем пожертвовать.
– Пожертвовать? – Фрэнк засопел.
– Какой сегодня день недели, Фрэнк?
– Дай подумать… Время уже за полночь, и я полагаю, что наступила суббота…
– Значит, у тебя достаточно времени, чтобы съездить в Крайстчерч и вернуться домой к полудню в воскресенье, закупив все необходимые материалы. Мы же не можем строить дом из ничего!
– Может, лучше дождаться, когда мы на следующей неделе развяжемся с шерстью?
– Нет. Пауза.
– Ты просто хочешь отослать меня отсюда на это время…
Глава 12
Воскресное утро Саммер провела за сочинением прощальных писем, адресованных Джонсонам и семье Шарки. Отдельное письмо предназначалось Шону, в котором девушка умоляла его порвать отношения с Кланом и вернуться к нормальной жизни.
Когда Фрэнк вернется из Крайстчерча, она передаст ему письма и тот при первой же возможности вручит их адресатам.
Шум заставил ее поднять голову. Во двор въезжал Фрэнк, горделиво сидящей в повозке, доверху груженной строительным материалом. Саммер кинулась к двери, забыв, что она рассердилась на старого друга за то, что тот уехал в Крайстчерч без нее. Увидев Саммер, улыбавшуюся ему с порога, Фрэнк тряхнул головой.
– О, как мне приятно, вернувшись после долгого путешествия, увидеть улыбку самой красивой девушки в округе, – театрально заявил он. – Где Сейбр?
Старик на подгибающихся ногах пошел на кухню.
– Ну, где он?
– Кто его знает? Я не видела его со вчерашнего дня. Фрэнк налил себе чашку воды, выпил и облегченно вздохнул.
– Представляешь, пришлось тащить все это… Что на него нашло? Ему захотелось заняться строительством как можно скорей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73