Он найдет ее, если запасется терпением. Она же не призрак, чтобы раствориться в воздухе.
Старый вождь сидел, скрестив ноги, в центре своего вигвама. Его длинные седые волосы спадали ниже плеч, а прожитое оставило на лице свой неизгладимый отпечаток. Но его живые глаза и крепкое телосложение могли быть и у человека гораздо моложе тех лет, которых он, похоже, достиг.
Царственная поза вождя как бы предупреждала, что его приказы и законы не подлежат обсуждению ни народом, ни гостями. На стенах его вигвама было изображено множество военных подвигов. Рассмотрев эти рисунки, можно было убедиться, что он по праву стал вождем племени шошонов с Реки Ветра и сохранял свое положение вот уже сорок лет. Он действительно все еще оставался вождем своего племени, хотя его давно переселили в резервацию.
На нем была большая шерстяная накидка. Но он надел ее лишь по привычке, потому что небольшой огонь, горевший у его ног, и солнце согревали вигвам.
Старческая рука приподняла край накидки и скользнула по полотну красной шерсти, которое Мэтт принес ему в подарок.
— Большое хорошо. Же ву ремерси, — сказал он на забавной смеси английского и французского, как будто считал их одним языком. — Но я не могу сказать тебе то, что ты хочешь услышать, Мэтт Риордан, детектив от Пинкертона.
Глаза Мэтта неотрывно следили за выражением его умного лица.
— Скай Мак-Келлан может знать, кто убивал поселенцев в долине Долгой Луны, вожць Ваша-ки. Очень важно, чтобы я ее нашел.
Взгляд вождя стал немного циничным.
— Но разве не важно, чтобы ваш большой белый вождь из Шайенна узнал, кто крадет наш скот?
Вашаки говорил по-английски не очень хорошо, мешая французские и слова языка шошонов, но, призвав на помощь знания трех языков, , Мэтт смог понять, что ему сказал Вашаки. Ему мало что было известно о проблемах резерваций, он не удивился, когда узнал, что скот индейцев крадут так же часто, как и скот поселенцев. Индейцы относились к своему скоту как к диким животным и разрешали ему гулять везде.
— Мне очень жаль, что у вас возникла такая проблема, вождь Вашаки, — сказал Мэтт. — Я обращу на это внимание губернатора, когда увижусь с ним. Хотя и не могу давать вам за него никаких обещаний. Я не властен над его решениями.
Вашаки смерил Мэтта пристальным, пронизывающим взглядом. Наконец он кивнул и ответил:
— У многих белых людей лживый язык, Мэтт Риордан. По твоим глазам я вижу, что ты говоришь правду.
— Я знаю, ты тоже честный человек, вождь Вашаки. Люди считают тебя таким. Ты мне скажешь, что тебе известно о Скай Мак-Келлан, которую вы называете Алое Небо?
Вождь на некоторое время серьезно задумался.
— Я знаю больше о ее матери, Чилсипи, — наконец заговорил он. — Она была француженкой, но сроднилась с нашим народом. Ее отец был французским охотником, он прожил среди нас до самой смерти. Чилсипи вышла замуж за Чарльза Мак-Келлана, мужчину, который был очень похож на тебя, со светлыми волосами и глазами цвета неба. Они ушли жить и разводить скот в долину Долгой Луны. Их всех убили семь весен тому назад. Некоторые говорят, что девочка по имени Скай убежала в горы. Я не знаю.
Мэтт до этого не знал, что предки девушки были французами, но какое это имеет значение? Когда Камерон Уэлч, местный губернатор, обратился в детективное агентство Пинкертона с просьбой найти Скай Мак-Келлан, он лишь вскользь упомянул, что она наполовину индианка. Мэтт не придал этому значения. Тогда он занимался другим делом. Но теперь он радовался пустячной информации об этой неуловимой женщине.
Мэтт ждал от Вашаки продолжения, но, похоже, старый вождь не желал откровенничать.
— Если мать Алого Неба была из шошонов, — Мэтт пытался разговорить его, — значит, должны быть здесь, в резервации, какие-нибудь родственники, с которыми я мог бы поговорить.
Вашаки немного подумал.
— Прошло много лет. У сестер и братьев Чилсипи родилось много детей. Они могут помнить Скай. Я не знаю, живы ли они. Но жив дядя Чилсипи, Много Когтей, брат бабушки Скай. Он очень любил, когда Чилсипи приводила к нему Скай. Он может рассказать тебе то, чего не знаю я. — Вождь поднялся. — Его зовут Ким. Я отведу тебя к нему.
Мэтт вышел за вождем на улицу. Вдоль реки располагались жилища шошонов. Он заметил, что многие индейцы племени по-прежнему жили в своих старых вигвамах, но некоторые из них уже переселились в небольшие домики, построенные для них правительством. На много миль к северу, до самых гор, простирались поросшие полынью равнины и холмы. На восток, примерно в миле от широкой равнины, в лесу, на берегу малой Реки Ветра расположился фортВашаки. Сейчас там размещался конный гарнизон, который должен был защищать индейцев резервации от нападения индейцев других племен. Форт Вашаки, названный так в честь вождя, является также важным продовольственным центром.
К югу и западу от индейского поселения поросшее полынью предгорье постепенно переходило в крутые и разломленные возвышенности и, наконец, превращалось в массивные горы Реки Ветра. Сосны, ели, пихты и осины окружали их со всех сторон. Над кромкой леса, разрезая безоблачное майское небо, возвышались гранитные вершины.
И где-то там наверху находилась женщина, которую искал Мэтт.
Вождь Вашаки провел его по всему поселению и вывел к большому вигваму, украшенному причудливыми разноцветными рисунками. Самым интересным из них было изображение огромного бурого медведя, животного, почитаемого индейцами и обладающего, по их мнению, исцеляющими способностями.
Входная дверь была опущена. Это означало, что гость сначала должен попросить разрешения войти. Вашаки что-то сказал, и его пригласили войти.
Вашаки принял приглашение и, приподняв входную дверь, пригнулся, чтобы зайти внутрь. Человек, стоявший перед ними, был ниже Мэтта и Вашаки, но был хорошо сложен и мускулист. Глубокие морщины вокруг глаз и складки, которые пролегли около носа и рта, выдавали его возраст. Ему было не меньше шестидесяти. Широкое лицо, высокие скулы и темная кожа свидетельствовали о том, что ни одна капля белой крови не текла в жилах этого человека. Значит, не с его стороны Скай Мак-Келлан получила примесь французской крови. Его длинные черные с проседью косы спадали на плечи и были перевязаны на концах кусочками кожи. На шее у индейца висело ожерелье из когтей медведя, оно звенело при каждом его движении. Как и на Вашаки, на нем было нечто среднее между одеждой белых и индейцев. Привычная для белого человека шляпа щеголяла орлиным пером. На ногах у индейца были мокасины, а широкую грудь прикрывала хлопчатобумажная рубашка в красную клетку и черный жилет.
Вашаки сразу расположил к себе Мэтта своей доброжелательностью, а Много Когтей, увидев его наоборот, насторожился и скользнул по нему колючим, холодным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Старый вождь сидел, скрестив ноги, в центре своего вигвама. Его длинные седые волосы спадали ниже плеч, а прожитое оставило на лице свой неизгладимый отпечаток. Но его живые глаза и крепкое телосложение могли быть и у человека гораздо моложе тех лет, которых он, похоже, достиг.
Царственная поза вождя как бы предупреждала, что его приказы и законы не подлежат обсуждению ни народом, ни гостями. На стенах его вигвама было изображено множество военных подвигов. Рассмотрев эти рисунки, можно было убедиться, что он по праву стал вождем племени шошонов с Реки Ветра и сохранял свое положение вот уже сорок лет. Он действительно все еще оставался вождем своего племени, хотя его давно переселили в резервацию.
На нем была большая шерстяная накидка. Но он надел ее лишь по привычке, потому что небольшой огонь, горевший у его ног, и солнце согревали вигвам.
Старческая рука приподняла край накидки и скользнула по полотну красной шерсти, которое Мэтт принес ему в подарок.
— Большое хорошо. Же ву ремерси, — сказал он на забавной смеси английского и французского, как будто считал их одним языком. — Но я не могу сказать тебе то, что ты хочешь услышать, Мэтт Риордан, детектив от Пинкертона.
Глаза Мэтта неотрывно следили за выражением его умного лица.
— Скай Мак-Келлан может знать, кто убивал поселенцев в долине Долгой Луны, вожць Ваша-ки. Очень важно, чтобы я ее нашел.
Взгляд вождя стал немного циничным.
— Но разве не важно, чтобы ваш большой белый вождь из Шайенна узнал, кто крадет наш скот?
Вашаки говорил по-английски не очень хорошо, мешая французские и слова языка шошонов, но, призвав на помощь знания трех языков, , Мэтт смог понять, что ему сказал Вашаки. Ему мало что было известно о проблемах резерваций, он не удивился, когда узнал, что скот индейцев крадут так же часто, как и скот поселенцев. Индейцы относились к своему скоту как к диким животным и разрешали ему гулять везде.
— Мне очень жаль, что у вас возникла такая проблема, вождь Вашаки, — сказал Мэтт. — Я обращу на это внимание губернатора, когда увижусь с ним. Хотя и не могу давать вам за него никаких обещаний. Я не властен над его решениями.
Вашаки смерил Мэтта пристальным, пронизывающим взглядом. Наконец он кивнул и ответил:
— У многих белых людей лживый язык, Мэтт Риордан. По твоим глазам я вижу, что ты говоришь правду.
— Я знаю, ты тоже честный человек, вождь Вашаки. Люди считают тебя таким. Ты мне скажешь, что тебе известно о Скай Мак-Келлан, которую вы называете Алое Небо?
Вождь на некоторое время серьезно задумался.
— Я знаю больше о ее матери, Чилсипи, — наконец заговорил он. — Она была француженкой, но сроднилась с нашим народом. Ее отец был французским охотником, он прожил среди нас до самой смерти. Чилсипи вышла замуж за Чарльза Мак-Келлана, мужчину, который был очень похож на тебя, со светлыми волосами и глазами цвета неба. Они ушли жить и разводить скот в долину Долгой Луны. Их всех убили семь весен тому назад. Некоторые говорят, что девочка по имени Скай убежала в горы. Я не знаю.
Мэтт до этого не знал, что предки девушки были французами, но какое это имеет значение? Когда Камерон Уэлч, местный губернатор, обратился в детективное агентство Пинкертона с просьбой найти Скай Мак-Келлан, он лишь вскользь упомянул, что она наполовину индианка. Мэтт не придал этому значения. Тогда он занимался другим делом. Но теперь он радовался пустячной информации об этой неуловимой женщине.
Мэтт ждал от Вашаки продолжения, но, похоже, старый вождь не желал откровенничать.
— Если мать Алого Неба была из шошонов, — Мэтт пытался разговорить его, — значит, должны быть здесь, в резервации, какие-нибудь родственники, с которыми я мог бы поговорить.
Вашаки немного подумал.
— Прошло много лет. У сестер и братьев Чилсипи родилось много детей. Они могут помнить Скай. Я не знаю, живы ли они. Но жив дядя Чилсипи, Много Когтей, брат бабушки Скай. Он очень любил, когда Чилсипи приводила к нему Скай. Он может рассказать тебе то, чего не знаю я. — Вождь поднялся. — Его зовут Ким. Я отведу тебя к нему.
Мэтт вышел за вождем на улицу. Вдоль реки располагались жилища шошонов. Он заметил, что многие индейцы племени по-прежнему жили в своих старых вигвамах, но некоторые из них уже переселились в небольшие домики, построенные для них правительством. На много миль к северу, до самых гор, простирались поросшие полынью равнины и холмы. На восток, примерно в миле от широкой равнины, в лесу, на берегу малой Реки Ветра расположился фортВашаки. Сейчас там размещался конный гарнизон, который должен был защищать индейцев резервации от нападения индейцев других племен. Форт Вашаки, названный так в честь вождя, является также важным продовольственным центром.
К югу и западу от индейского поселения поросшее полынью предгорье постепенно переходило в крутые и разломленные возвышенности и, наконец, превращалось в массивные горы Реки Ветра. Сосны, ели, пихты и осины окружали их со всех сторон. Над кромкой леса, разрезая безоблачное майское небо, возвышались гранитные вершины.
И где-то там наверху находилась женщина, которую искал Мэтт.
Вождь Вашаки провел его по всему поселению и вывел к большому вигваму, украшенному причудливыми разноцветными рисунками. Самым интересным из них было изображение огромного бурого медведя, животного, почитаемого индейцами и обладающего, по их мнению, исцеляющими способностями.
Входная дверь была опущена. Это означало, что гость сначала должен попросить разрешения войти. Вашаки что-то сказал, и его пригласили войти.
Вашаки принял приглашение и, приподняв входную дверь, пригнулся, чтобы зайти внутрь. Человек, стоявший перед ними, был ниже Мэтта и Вашаки, но был хорошо сложен и мускулист. Глубокие морщины вокруг глаз и складки, которые пролегли около носа и рта, выдавали его возраст. Ему было не меньше шестидесяти. Широкое лицо, высокие скулы и темная кожа свидетельствовали о том, что ни одна капля белой крови не текла в жилах этого человека. Значит, не с его стороны Скай Мак-Келлан получила примесь французской крови. Его длинные черные с проседью косы спадали на плечи и были перевязаны на концах кусочками кожи. На шее у индейца висело ожерелье из когтей медведя, оно звенело при каждом его движении. Как и на Вашаки, на нем было нечто среднее между одеждой белых и индейцев. Привычная для белого человека шляпа щеголяла орлиным пером. На ногах у индейца были мокасины, а широкую грудь прикрывала хлопчатобумажная рубашка в красную клетку и черный жилет.
Вашаки сразу расположил к себе Мэтта своей доброжелательностью, а Много Когтей, увидев его наоборот, насторожился и скользнул по нему колючим, холодным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89