Это была большая, долгая работа. Сотни плотников устанавливали
помосты и наклонные плоскости для подъема каменных глыб.
Широкие наклонные плоскости настилались на одном уровне с обеих
сторон пирамиды. Запряжки волов, достигнув помоста и сбросив каменную
глыбу, спускались на землю с противоположной стороны.
По наклонным дорогам шли сотни пар волов. Погонщики погоняли волов
криками, бичами и дротиками. Волы ревели от боли. А за погонщиками шли
надсмотрщики с бичами и палками. Они зорко смотрели за погонщиками и при
малейшем упущении били их сплеча.
С налитыми кровью глазами, храпя и задыхаясь, волы медленно тащились.
Спины их были смочены потом, точно волы только что вышли из реки, а с морд
клочьями падала пена. На полозьях скользила, покачиваясь, огромная скала.
Она была обвязана бечевой и опиралась на высокую спинку. Глыба, казалось,
сидела в большом кресле. При каждом движении спинка трещала. А рядом со
скалой шли люди, помогая волам. За концы бечевы они тянули глыбу.
Надвигалась ночь. Каменотесы разбили шатры и легли спать, но долго не
могли заснуть, взволнованные рассказом Тинро. А утром, лишь взошло солнце,
десятники погнали их на работу.
Начальник зодчих с планом в руках отдавал приказания. Вокруг него
толпились младшие писцы.
Рассматривая папирус, на котором были начерчены покои и коридоры
гробницы, он обратился к начальнику рисовальщиков:
- Не забудь нарисовать картины точно так, как ты изобразил их на
папирусе. Заупокойный храм фараона должен быть чудом мира.
- Будет сделано, - низко кланяясь, сказал писец.
- Скажи начальнику ваятелей, чтобы изображения богов были сделаны со
всей тщательностью и наибольшим искусством.
- Будет исполнено, - повторил начальник рисовальщиков.
- Сегодня сюда приедет бог наш и отец Миамун - жизнь, здоровье, сила!
- продолжал старый писец. - После того как он заложит чертог вечности,
зайди ко мне. Да захвати с собой папирус. Не забудь передать начальнику
царских работ и начальнику каменотесов, чтоб и они пришли ко мне.
Не слушая ответа, старик возлег на носилки, и рабы понесли его к
месту работ.

7
В Долине царских гробниц, у скал, уже производились работы. Несколько
сотен полунагих людей заканчивали расчистку холмов, под которыми нужно
было построить гробницу. Начальники с минуты на минуту ждали прибытия
фараона.
Вскоре прискакал гонец с известием, что едет Рамзес. Загудели трубы.
Вдали появилась стража, за ней много носилок. Старый писец приказал
приостановить работы, осмотрел расчищенное место.
Носилки фараона приблизились. Рамзес сошел на землю, поддерживаемый
жрецом Амона и царевичем Мернептой. Начальники работ упали ниц перед ними.
Фараон не держался уже так прямо, как на празднестве в Фивах, - стан
его согнулся. Видно было, что старый Рамзес болен: ему было восемьдесят
пять лет, а царствовал он уже более шестидесяти лет. Он кашлял, руки его
тряслись. Глядя на людей, стоявших перед ним на коленях, фараон что-то
говорил жрецу Амона.
- Бог и отец наш будет молиться своему отцу, - пронесся шопот жрецов
и сановников.
Рамзес воздел руки к солнцу. По верованию египтян, фараон был сыном
бога солнца Ра. Помолившись, он опустил руки и вздохнул. Взяв у жреца
шнур, Рамзес стал обмеривать землю. Затем фараону подали заостренный кол.
Подошел жрец, изображавший бога Тота с головой ибиса, священной птицы. Он
помог Рамзесу вонзить кол в том месте, где приходился северо-восточный
угол стены. Так же вонзал фараон колья и на остальных углах. Потом он
провел мотыгой черту между кольями и присыпал нильским песком место
будущей каменной кладки. Оставалось заложить первый камень.
Рамзес взялся руками за деревянный рычаг, и большой камень, легко
сдвинувшись с бугра, лег на приготовленное место.
Фараон выпрямился. Он тяжело дышал. Пот катился по его лицу, седые
волосы растрепались. Недоумевая, Нугри смотрел на повелителя Египта.
"Что в нем божеского? - думал он. - Такой же бессильный старик, каких
мы встречаем тысячи. Как дрожат у него руки! Какое у него исхудалое лицо!
И это бог? Нет, это человек!"
К рамзесу подвели четырех быков - белого, черного, бурого и пестрого.
Он должен был заколоть их и принести бедра животных в жертву богам четырех
стран света.
Жрецы усердно помогали фараону. Дрожащей рукой он наносил удары
оглушенным быкам - белому, черному, бурому. И вдруг пошатнулся.
Закружилась голова. Он упал бы, если бы жрецы Амона не поддержали его.
Жрец с головой ибиса поднес к губам Рамзеса чашу с напитком. Фараон
отпил от нее, глаза его оживились. Он взял нож и твердой рукой поразил
пестрого быка.
Нугри смотрел на Рамзеса. Вот фараона подсаживают на носилки. Жрецы и
сановники заботливо поддерживают его. Затем рабы отправляются в путь по
расчищенной песчаной дороге. За ними следуют жрецы и сановники.

После обеда сотни полунагих людей рыли четырехугольную яму. Работа
шла быстро. Нугри не заметил, как яма стала глубокой. Мелькали лопаты,
песок сыпался в корзины. Сотни детей, преимущественно мальчиков,
спускались вниз и уносили корзины на своих головах. Они шли гуськом к
оврагу, чтобы высыпать песок. За целый день работы им платили вдвое
меньше, чем взрослым.
Десятники, с палками и бичами из воловьей шкуры, прохаживались,
покрикивая, среди детей и землекопов. Нередко пронзительный крик пролетал
над песками, и мальчик падал лицом в раскаленный песок. Но второй удар,
более жгучий, подымал его на ноги. Иногда вспыхивали злые голоса,
слышались угрожающие крики. Десятники поспешно отступали от возмущенных
людей и звали на помощь. Прибегали сотские с бичами и палками. Бичи
свистели, палки опускались на спины землекопов.
- Не от-ста-вай! - кричали сотские, и десятники подхватывали их
возглас.
Нугри исподлобья поглядывал на Кени. Видел, как дрожала у него в
руках лопата.
Когда к ним подошел десятник, Нугри спросил, почему каменотесов
послали копать землю.
- Мы всегда работали по камню, - говорил Нугри, - и ты, видно, не
умеешь отличить каменотеса от землекопа. Где начальник царских
каменотесов? Мы желаем говорить с ним.
- Делай, что приказано! - возразил десятник. - А будешь шуметь...
Он поднял палку и погрозил Нугри.
Кени взглянул на рабочих. Одного слова Нугри было бы достаточно, чтоб
они бросились на десятника. Однако Нугри поплевал на руки и молча взялся
за лопату.
Когда десятник отошел, Кени спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14