Очень часто, когда уже темнело, с парохода доносилась музыка и в свете огней видны были танцующие фигуры. В такие моменты Йенс стоял в конце своего причала и думал о пропасти, разделяющей его и Лорну Барнетт, испытывая обиду от того, что Лорна не осмелилась бросить вызов общественному мнению и выйти за него замуж. «Ну и танцуй с ними, — с горечью думал Йенс, глядя на отблески света на воде, — танцуй со своими богатыми кавалерами и забудь, что у тебя вообще был от меня ребенок».
«Манитоу» стояла на якоре у его причала, и почти каждый день на нее приходили посмотреть любопытные яхтсмены. Частенько перспективные заказчики изъявляли желание посмотреть ее в деле, и тогда Йенс с Девином собирали команду и катали их, пересекая озеро, провозя мимо восточной оконечности острова Манитоу, где раскинулось имение Роуз-Пойнт с распахнутыми стеклянными дверями дома и изумрудными лужайками, которые бархатным ковром спускались к воде. Однажды Йенс увидел игру в крокет, в другой раз что-то вроде грандиозного чаепития, на котором присутствовали только женщины, расположившиеся под белым марлевым тентом натянутом над лужайкой. Оба раза Йенс бросил на дом лишь мимолетные взгляды, сосредоточившись на управлении яхтой и не желая разглядывать девушек в длинных юбках и огромных шляпах.
Дела в мастерской шли отлично. Заказов на яхты поступило больше, чем он мог построить за год, а еще было так много заказов на ремонт яхт, что Йенс взял на работу друга Бена Эдварда Стаута и поставил его исключительно на судоремонт. Была уже построена и спущена на воду вторая яхта, названная «Полярной звездой», владельцем которой являлся член яхт-клуба Натан Дюваль. «Полярная звезда» и «Манитоу» выигрывали все воскресные гонки, в которых принимали участие. Чтобы взять у Йенса интервью, репортеры приезжали из Чикаго, Ньюпорта и Нью-Джерси, они писали статьи о необычной, непобедимой конструкции его яхт и о ее влиянии на парусный спорт. Печатались и перепечатывались репортажи о той самой первой регате, когда команда «Манитоу» уже обедала в яхт-клубе, а занявшая второе место яхта только пересекла финишную черту.
Верфи Нью-Джерси и Северной Калифорнии прислали Пенсу письма с предложением работать у них конструктором. Он ответил отказом, но сохранил письма, убрав их в сундук и воспользовавшись при этом возможностью взглянуть на их с Лорной фотографии.
Однажды в мастерскую зашел Тим и сообщил:
— Я принес новости. Гидеон Барнетт заканчивает строительство «Лорны Д» и намерен спустить ее на воду до окончания сезона. Ходят слухи, что он сам будет командовать ею в следующем году во время большой регаты с участием клуба «Миннетонка».
Гидеон Барнетт действительно нанял местных мастеров, чтобы закончить оснастку и такелаж «Лорны Д». Когда работа была завершена, он сказал дочери:
— Я собираюсь спускать на воду «Лорну Д». Ты хотела бы войти в команду при ее пробном пробеге?
Лорна сидела на веранде в шезлонге и с отсутствующим видом полировала ногти. Она прервала свое занятие и подняла взгляд на Гидеона:
— Нет, спасибо.
— Но ведь ты всегда просила об этом и все лето проплавала в ялике. Почему же не хочешь прокатиться на «Лорне Д»?
— Слишком поздно, папа.
Гидеон нахмурил брови, лицо его пошло красными пятнами.
— Лорна, может быть, ты прекратишь это безумное самоистязание и вернешься к нормальной человеческой жизни?
— Не знаю, папа.
Гидеону захотелось крикнуть, что они с Лавинией сами, наверное, заболеют от такого ее поведения и пренебрежительного отношения к родителям. И все же подсознательное чувство вины не позволило ему сделать это. Гидеон повернулся и ушел, оставив Лорну на знойном солнце позднего августа.
Яхты неизбежно должны были встретиться, и это произошло в конце сентября, когда Йенс и его экипаж отправились просто покататься на «Манитоу» в свое удовольствие. День стоял пасмурный, ветреный, тучи облаков перекатывались но небу, словно валуны. «Манитоу» держала курс на юг, а «Лорна Д» на север. Двигаясь навстречу друг другу, капитаны обменялись взглядами. Они сидели у румпелей своих яхт, и глаза у обоих были грозные, штормовые, словно проплывавшие над ними тучи. Тим поднял руку в знак приветствия, но Гидеон не ответил, он только пристально глядел из-под своих мохнатых седеющих бровей. Если бы эти капитаны находились на борту военных кораблей, то уже наверняка заговорили бы пушки. Но так как пушек у них не было, они просто с ненавистью смотрели друг на друга, понимая, что при следующей встрече их яхты пойдут в одном направлении, устремляясь к победе.
В конце октября семья Барнеттов закрыла Роуз-Пойнт и переехала на зиму в город. Перед отъездом Лорна долго стояла на мысу, глядя на северо-восток, туда, где жил Йенс. На ней было теплое пальто руки скрещены на груди, шелковистые, незаплетенные волосы свободно спадали на плечи и лоб. Ветер трепал полы пальто и гнал к берегу пенистые волны над волнами кружились две чайки. Лорна подумала об их ребенке, которому было уже четыре месяца и который улыбается и лепечет на руках у кого-то другого.
— До свидания, Йенс, — промолвила Лорна сквозь слезы. — Я скучаю без тебя.
В преддверии зимы городской дом казался таким же мрачным, как и погода. Сестры и брат Лорны целыми днями находились в школе, Лавиния усердно занималась организацией благотворительных вечеров и балов, пытаясь вовлечь в это дело и Лорну, но каждый раз слышала в ответ только отказ, хотя иногда Лорна по собственной инициативе работала в библиотеке на Виктория-стрит. Ей нравилось работать там, это давало возможность уйти из дому и окунуться в спокойную, умиротворяющую обстановку, что как раз соответствовало настроению Лорны, Наступившее Рождество принесло с собой массу развлечений, которых Лорна старалась по возможности избегать. Некоторые гости приезжали к ним в дом даже из Вашингтона, и среди гостей оказался тридцатилетний холостяк по фамилии Арнштадт, при первой же встрече проявивший повышенный интерес к Лорне. Он был каким-то образом связан с железными дорогами, а отец Лорны тесно сотрудничал с ними в связи с транспортировкой своего леса. Похоже, Арнштадт был богат и считался хорошим женихом. Лорна даже могла бы выполнить свою угрозу и выйти замуж за первого же мужчину, который сделает ей предложение, но когда Арнштадт как-то вечером в библиотеке взял ее за руку, она отдернула руку словно ее обожгло, торопливо извинилась и убежала к себе в комнату, думая, а сможет ли она вообще теперь позволить дотронуться до себя какому-нибудь другому мужчине, кроме Йенса Харкена…
В рождественские праздники Лорну пришла навестить Феба. На ней была брошь, подаренная в день обручения мужчиной по фамилии Слаттерлей, самым перспективным работником в фирме ее отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
«Манитоу» стояла на якоре у его причала, и почти каждый день на нее приходили посмотреть любопытные яхтсмены. Частенько перспективные заказчики изъявляли желание посмотреть ее в деле, и тогда Йенс с Девином собирали команду и катали их, пересекая озеро, провозя мимо восточной оконечности острова Манитоу, где раскинулось имение Роуз-Пойнт с распахнутыми стеклянными дверями дома и изумрудными лужайками, которые бархатным ковром спускались к воде. Однажды Йенс увидел игру в крокет, в другой раз что-то вроде грандиозного чаепития, на котором присутствовали только женщины, расположившиеся под белым марлевым тентом натянутом над лужайкой. Оба раза Йенс бросил на дом лишь мимолетные взгляды, сосредоточившись на управлении яхтой и не желая разглядывать девушек в длинных юбках и огромных шляпах.
Дела в мастерской шли отлично. Заказов на яхты поступило больше, чем он мог построить за год, а еще было так много заказов на ремонт яхт, что Йенс взял на работу друга Бена Эдварда Стаута и поставил его исключительно на судоремонт. Была уже построена и спущена на воду вторая яхта, названная «Полярной звездой», владельцем которой являлся член яхт-клуба Натан Дюваль. «Полярная звезда» и «Манитоу» выигрывали все воскресные гонки, в которых принимали участие. Чтобы взять у Йенса интервью, репортеры приезжали из Чикаго, Ньюпорта и Нью-Джерси, они писали статьи о необычной, непобедимой конструкции его яхт и о ее влиянии на парусный спорт. Печатались и перепечатывались репортажи о той самой первой регате, когда команда «Манитоу» уже обедала в яхт-клубе, а занявшая второе место яхта только пересекла финишную черту.
Верфи Нью-Джерси и Северной Калифорнии прислали Пенсу письма с предложением работать у них конструктором. Он ответил отказом, но сохранил письма, убрав их в сундук и воспользовавшись при этом возможностью взглянуть на их с Лорной фотографии.
Однажды в мастерскую зашел Тим и сообщил:
— Я принес новости. Гидеон Барнетт заканчивает строительство «Лорны Д» и намерен спустить ее на воду до окончания сезона. Ходят слухи, что он сам будет командовать ею в следующем году во время большой регаты с участием клуба «Миннетонка».
Гидеон Барнетт действительно нанял местных мастеров, чтобы закончить оснастку и такелаж «Лорны Д». Когда работа была завершена, он сказал дочери:
— Я собираюсь спускать на воду «Лорну Д». Ты хотела бы войти в команду при ее пробном пробеге?
Лорна сидела на веранде в шезлонге и с отсутствующим видом полировала ногти. Она прервала свое занятие и подняла взгляд на Гидеона:
— Нет, спасибо.
— Но ведь ты всегда просила об этом и все лето проплавала в ялике. Почему же не хочешь прокатиться на «Лорне Д»?
— Слишком поздно, папа.
Гидеон нахмурил брови, лицо его пошло красными пятнами.
— Лорна, может быть, ты прекратишь это безумное самоистязание и вернешься к нормальной человеческой жизни?
— Не знаю, папа.
Гидеону захотелось крикнуть, что они с Лавинией сами, наверное, заболеют от такого ее поведения и пренебрежительного отношения к родителям. И все же подсознательное чувство вины не позволило ему сделать это. Гидеон повернулся и ушел, оставив Лорну на знойном солнце позднего августа.
Яхты неизбежно должны были встретиться, и это произошло в конце сентября, когда Йенс и его экипаж отправились просто покататься на «Манитоу» в свое удовольствие. День стоял пасмурный, ветреный, тучи облаков перекатывались но небу, словно валуны. «Манитоу» держала курс на юг, а «Лорна Д» на север. Двигаясь навстречу друг другу, капитаны обменялись взглядами. Они сидели у румпелей своих яхт, и глаза у обоих были грозные, штормовые, словно проплывавшие над ними тучи. Тим поднял руку в знак приветствия, но Гидеон не ответил, он только пристально глядел из-под своих мохнатых седеющих бровей. Если бы эти капитаны находились на борту военных кораблей, то уже наверняка заговорили бы пушки. Но так как пушек у них не было, они просто с ненавистью смотрели друг на друга, понимая, что при следующей встрече их яхты пойдут в одном направлении, устремляясь к победе.
В конце октября семья Барнеттов закрыла Роуз-Пойнт и переехала на зиму в город. Перед отъездом Лорна долго стояла на мысу, глядя на северо-восток, туда, где жил Йенс. На ней было теплое пальто руки скрещены на груди, шелковистые, незаплетенные волосы свободно спадали на плечи и лоб. Ветер трепал полы пальто и гнал к берегу пенистые волны над волнами кружились две чайки. Лорна подумала об их ребенке, которому было уже четыре месяца и который улыбается и лепечет на руках у кого-то другого.
— До свидания, Йенс, — промолвила Лорна сквозь слезы. — Я скучаю без тебя.
В преддверии зимы городской дом казался таким же мрачным, как и погода. Сестры и брат Лорны целыми днями находились в школе, Лавиния усердно занималась организацией благотворительных вечеров и балов, пытаясь вовлечь в это дело и Лорну, но каждый раз слышала в ответ только отказ, хотя иногда Лорна по собственной инициативе работала в библиотеке на Виктория-стрит. Ей нравилось работать там, это давало возможность уйти из дому и окунуться в спокойную, умиротворяющую обстановку, что как раз соответствовало настроению Лорны, Наступившее Рождество принесло с собой массу развлечений, которых Лорна старалась по возможности избегать. Некоторые гости приезжали к ним в дом даже из Вашингтона, и среди гостей оказался тридцатилетний холостяк по фамилии Арнштадт, при первой же встрече проявивший повышенный интерес к Лорне. Он был каким-то образом связан с железными дорогами, а отец Лорны тесно сотрудничал с ними в связи с транспортировкой своего леса. Похоже, Арнштадт был богат и считался хорошим женихом. Лорна даже могла бы выполнить свою угрозу и выйти замуж за первого же мужчину, который сделает ей предложение, но когда Арнштадт как-то вечером в библиотеке взял ее за руку, она отдернула руку словно ее обожгло, торопливо извинилась и убежала к себе в комнату, думая, а сможет ли она вообще теперь позволить дотронуться до себя какому-нибудь другому мужчине, кроме Йенса Харкена…
В рождественские праздники Лорну пришла навестить Феба. На ней была брошь, подаренная в день обручения мужчиной по фамилии Слаттерлей, самым перспективным работником в фирме ее отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108