– Но леди Розамунда не понимала этого. Ты бы стал разговаривать в подобном тоне со сквайром, если бы он провинился?
Эрик нахмурился, услышав эти доводы, и вздохнул. Шамбли, безусловно, был прав. Розамунда просто не могла знать таких вещей. Откуда? Она вряд ли покидала монастырь до этого и, уж конечно, не знала об опасностях, таящихся за его стенами, А он набросился на нее так, словно она намеренно желала им всем смерти. Он никогда бы не был так резок и нетерпим с новым сквайром.
Не нужно было долго копаться в душе, чтобы понять истинную причину его гнева. Эрик был смущен собственной небрежностью. Он не только проспал, но даже не слышал шума от ее утренних действий.
Она выследила, поймала и убила кролика, освежевала, потом развела большой костер и смастерила примитивный вертел. Отвела лошадей на свежую траву. Но даже звон упряжи не разбудил его. Он ведь воин! Такие звуки должны были разбудить воина.
Боже милостивый! Если бы она была одним из тех разбойников, которыми он сейчас ее стращал, они бы все были мертвы. Вот вам и клятва королю оберегать ее!
Его совесть не успокоилась от того, что и Роберт проспал все это время. Ведь не Роберт давал клятву королю. И что хуже всего, Эрик злился на себя, а выместил свой гнев на ней.
Вздохнув, он наконец кивнул Роберту, чтобы заверить, что не только слышал его слова, но и внял им. Он повернулся, чтобы извиниться перед женой, но вместо этого ошеломленно воскликнул:
– Розамунда!
Его жена стояла на коленях у костра, спиной к ним, а ее попка, туго обтянутая штанами, была приподнята и смотрела прямо на них. Она мягко приподнималась и опускалась, но когда Эрик закричал, замерла на месте и все ее тело словно застыло.
Сердито посмотрев на Роберта, усмехнувшегося при виде картины, которую Розамунда необдуманно представила их взору, Эрик поспешил загородить ее от друга. Переборов вспыхнувшую снова злость, он слегка наклонился, чтобы посмотреть, чем она занята.
– Что ты делаешь? – попытался спокойно спросить он. Розамунда вздрогнула, услышав жесткие нотки в его голосе. Эрик был достаточно страшен, когда кричал на нее через поляну, а сейчас он и вовсе навис над ней грозной тенью. Она решила, что заслужила его гнев. Глупо было разводить такой большой костер. И жарить кролика тоже не стоило. Поняв это, она стала немедленно исправлять ошибку. Схватив палку, на которой жарилось мясо, она опустилась на колени у огня, положила кролика на землю и быстро вырыла небольшую ямку. Опустив в нее кролика, она стала закапывать его. В это время ее остановил голос мужа.
Быстро подняв руку, она сердито смахнула слезы. Глупо было плакать. Слезы ничего не решают. Зная это, Розамунда плакала очень редко, но сейчас ничего не могла с собой поделать. Ей стало казаться, что она ничего не может сделать правильно. Сначала костер, потом кролик. Закапывать кролика, чтобы исчез запах, тоже, наверное, неправильно. И судя по ее «везению» этим утром, она, вероятно, отвела лошадей пастись на поле с дурман-травой, и к полудню они будут мертвы.
– Я закапываю кролика, чтобы исчез запах, милорд, – тихо объяснила она.
– Не делай этого, – запротестовал ее муж, опускаясь на колени рядом с ней и быстро хватая ее за руки, пока она окончательно не закопала кролика. Когда она замерла, глядя в землю, он вздохнул и сказал уже спокойнее: – Прости меня. Я рычу, как медведь, по утрам. Я не должен был так кричать. Ведь ты не можешь ничего знать о грозящей опасности. Мне нужно было быть терпеливее. Прости.
Розамунда кивнула, но так и не посмотрела на него. Эрик отпустил ее руки и вытащил кролика из его несостоявшейся могилы.
– Давай посмотрим, можно ли его спасти.
– Но как же волки и собаки? – удивленно подняла она голову.
Эрик заметил высыхающие слезы и с досадой подумал, что это он виноват в том, что она плакала. Пока из него не получался хороший муж. Он отвратительно защищал ее, как щит, сделанный из сита, и доброты ему явно недоставало. Король скорее всего не на это рассчитывал, когда вверил ему заботу о ней.
Заставив себя улыбнуться, он слегка пожал плечами:
– Этот аппетитный запах способен привлечь не только четвероногих, но и двуногих тоже, и я один из них. Пахнет изумительно, он был почти готов, да?
– Да, – со вздохом признала она.
– Раз костер потушен, запах уже не будет разноситься ветром. Нет смысла переводить добро. – Говоря это, он уже начал счищать грязь с быстро остывающего мяса. – Ты давно проснулась?
Глядя с сомнением, как он отряхивает кролика, она рассеянно пожала плечами:
– Не знаю, наверное, часа два назад или больше. Было еще темно, когда я проснулась.
– Ты ранняя пташка.
– В аббатстве все вставали рано.
– Хм. – Поднявшись, он подошел к берегу реки, опустил мясо в воду и слегка поболтал им, чтобы смыть хотя бы часть грязи. Повертев его перед глазами, он удовлетворенно кивнул: – Сойдет.
Розамунда опять с сомнением посмотрела на мясо, потом на мужа, но ничего не сказала, когда он снова подвесил тушку кролика над почти потухшими углями. Несколько раз перевернув его, он с усмешкой повернулся к Розамунде, протягивая ей мясо, словно большой подарок:
– Вымыто и высушено, мадам, и готово к употреблению.
Чуть поколебавшись, Розамунда взяла мясо, внимательно рассматривая его. Эрик направился к Роберту. От удивления она покачала головой. Дикие травы, которые она нашла, порезала и посыпала на мясо, были смыты водой или счищены вместе с землей, а вот большая часть грязи так и осталась прилипшей к мясу. Она не представляла, как это у него получилось. Но, может быть, ему именно так нравится.
С легким отвращением она принялась заворачивать мясо, решив, что сама будет есть фрукты и хлеб, которые так предусмотрительно собрала в дорогу сестра Юстасия. А ее спутники, если им так хочется, могут есть кролика.
Глава 4
– Восхитительно!
– Да, в жизни не ел ничего вкуснее.
– Я счастлива, что вы довольны, милорды, – пробормотала Розамунда, кусая губы, чтобы не рассмеяться. Трудно было серьезно относиться к их восхищению, когда они все время выплевывали кусочки земли и мелкие камешки. Рыцари просто старались проявить доброту. Оба были учтивы до тошноты с того момента, как они отправились в путь.
Розамунда вновь ехала с Эриком на его коне. Как и накануне, он не просил и не предлагал, а просто подхватил ее одной рукой и усадил в седло перед собой. Как и накануне, Розамунда промолчала, хотя на этот раз сделать это оказалось труднее. Саднящее ощущение между ногами уже прошло, но еще ей не нравилось, когда ее обнимают. В монастыре приветствовалась сдержанность, и Розамунда научилась этому с юных лет. Кроме того, она была независима. Сейчас она все же промолчала, пытаясь выполнить данное отцу обещание повиноваться мужу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Эрик нахмурился, услышав эти доводы, и вздохнул. Шамбли, безусловно, был прав. Розамунда просто не могла знать таких вещей. Откуда? Она вряд ли покидала монастырь до этого и, уж конечно, не знала об опасностях, таящихся за его стенами, А он набросился на нее так, словно она намеренно желала им всем смерти. Он никогда бы не был так резок и нетерпим с новым сквайром.
Не нужно было долго копаться в душе, чтобы понять истинную причину его гнева. Эрик был смущен собственной небрежностью. Он не только проспал, но даже не слышал шума от ее утренних действий.
Она выследила, поймала и убила кролика, освежевала, потом развела большой костер и смастерила примитивный вертел. Отвела лошадей на свежую траву. Но даже звон упряжи не разбудил его. Он ведь воин! Такие звуки должны были разбудить воина.
Боже милостивый! Если бы она была одним из тех разбойников, которыми он сейчас ее стращал, они бы все были мертвы. Вот вам и клятва королю оберегать ее!
Его совесть не успокоилась от того, что и Роберт проспал все это время. Ведь не Роберт давал клятву королю. И что хуже всего, Эрик злился на себя, а выместил свой гнев на ней.
Вздохнув, он наконец кивнул Роберту, чтобы заверить, что не только слышал его слова, но и внял им. Он повернулся, чтобы извиниться перед женой, но вместо этого ошеломленно воскликнул:
– Розамунда!
Его жена стояла на коленях у костра, спиной к ним, а ее попка, туго обтянутая штанами, была приподнята и смотрела прямо на них. Она мягко приподнималась и опускалась, но когда Эрик закричал, замерла на месте и все ее тело словно застыло.
Сердито посмотрев на Роберта, усмехнувшегося при виде картины, которую Розамунда необдуманно представила их взору, Эрик поспешил загородить ее от друга. Переборов вспыхнувшую снова злость, он слегка наклонился, чтобы посмотреть, чем она занята.
– Что ты делаешь? – попытался спокойно спросить он. Розамунда вздрогнула, услышав жесткие нотки в его голосе. Эрик был достаточно страшен, когда кричал на нее через поляну, а сейчас он и вовсе навис над ней грозной тенью. Она решила, что заслужила его гнев. Глупо было разводить такой большой костер. И жарить кролика тоже не стоило. Поняв это, она стала немедленно исправлять ошибку. Схватив палку, на которой жарилось мясо, она опустилась на колени у огня, положила кролика на землю и быстро вырыла небольшую ямку. Опустив в нее кролика, она стала закапывать его. В это время ее остановил голос мужа.
Быстро подняв руку, она сердито смахнула слезы. Глупо было плакать. Слезы ничего не решают. Зная это, Розамунда плакала очень редко, но сейчас ничего не могла с собой поделать. Ей стало казаться, что она ничего не может сделать правильно. Сначала костер, потом кролик. Закапывать кролика, чтобы исчез запах, тоже, наверное, неправильно. И судя по ее «везению» этим утром, она, вероятно, отвела лошадей пастись на поле с дурман-травой, и к полудню они будут мертвы.
– Я закапываю кролика, чтобы исчез запах, милорд, – тихо объяснила она.
– Не делай этого, – запротестовал ее муж, опускаясь на колени рядом с ней и быстро хватая ее за руки, пока она окончательно не закопала кролика. Когда она замерла, глядя в землю, он вздохнул и сказал уже спокойнее: – Прости меня. Я рычу, как медведь, по утрам. Я не должен был так кричать. Ведь ты не можешь ничего знать о грозящей опасности. Мне нужно было быть терпеливее. Прости.
Розамунда кивнула, но так и не посмотрела на него. Эрик отпустил ее руки и вытащил кролика из его несостоявшейся могилы.
– Давай посмотрим, можно ли его спасти.
– Но как же волки и собаки? – удивленно подняла она голову.
Эрик заметил высыхающие слезы и с досадой подумал, что это он виноват в том, что она плакала. Пока из него не получался хороший муж. Он отвратительно защищал ее, как щит, сделанный из сита, и доброты ему явно недоставало. Король скорее всего не на это рассчитывал, когда вверил ему заботу о ней.
Заставив себя улыбнуться, он слегка пожал плечами:
– Этот аппетитный запах способен привлечь не только четвероногих, но и двуногих тоже, и я один из них. Пахнет изумительно, он был почти готов, да?
– Да, – со вздохом признала она.
– Раз костер потушен, запах уже не будет разноситься ветром. Нет смысла переводить добро. – Говоря это, он уже начал счищать грязь с быстро остывающего мяса. – Ты давно проснулась?
Глядя с сомнением, как он отряхивает кролика, она рассеянно пожала плечами:
– Не знаю, наверное, часа два назад или больше. Было еще темно, когда я проснулась.
– Ты ранняя пташка.
– В аббатстве все вставали рано.
– Хм. – Поднявшись, он подошел к берегу реки, опустил мясо в воду и слегка поболтал им, чтобы смыть хотя бы часть грязи. Повертев его перед глазами, он удовлетворенно кивнул: – Сойдет.
Розамунда опять с сомнением посмотрела на мясо, потом на мужа, но ничего не сказала, когда он снова подвесил тушку кролика над почти потухшими углями. Несколько раз перевернув его, он с усмешкой повернулся к Розамунде, протягивая ей мясо, словно большой подарок:
– Вымыто и высушено, мадам, и готово к употреблению.
Чуть поколебавшись, Розамунда взяла мясо, внимательно рассматривая его. Эрик направился к Роберту. От удивления она покачала головой. Дикие травы, которые она нашла, порезала и посыпала на мясо, были смыты водой или счищены вместе с землей, а вот большая часть грязи так и осталась прилипшей к мясу. Она не представляла, как это у него получилось. Но, может быть, ему именно так нравится.
С легким отвращением она принялась заворачивать мясо, решив, что сама будет есть фрукты и хлеб, которые так предусмотрительно собрала в дорогу сестра Юстасия. А ее спутники, если им так хочется, могут есть кролика.
Глава 4
– Восхитительно!
– Да, в жизни не ел ничего вкуснее.
– Я счастлива, что вы довольны, милорды, – пробормотала Розамунда, кусая губы, чтобы не рассмеяться. Трудно было серьезно относиться к их восхищению, когда они все время выплевывали кусочки земли и мелкие камешки. Рыцари просто старались проявить доброту. Оба были учтивы до тошноты с того момента, как они отправились в путь.
Розамунда вновь ехала с Эриком на его коне. Как и накануне, он не просил и не предлагал, а просто подхватил ее одной рукой и усадил в седло перед собой. Как и накануне, Розамунда промолчала, хотя на этот раз сделать это оказалось труднее. Саднящее ощущение между ногами уже прошло, но еще ей не нравилось, когда ее обнимают. В монастыре приветствовалась сдержанность, и Розамунда научилась этому с юных лет. Кроме того, она была независима. Сейчас она все же промолчала, пытаясь выполнить данное отцу обещание повиноваться мужу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77