До стычки с нанятыми ею убийцами ему еще удавалось убеждать себя, что все эти козни вдохновлялись Келшеллом, а Антония была всего лишь его орудием, но теперь исчезла даже эта утешительная иллюзия. Она самолично отправилась в какой-то воровской притон и не погнушалась сделкой с людьми, которым самое место было на виселице; она наняла целую кучу убийц, преследовавших его по пятам, и тем не менее, пытаясь добиться своего, разыгрывала угрызения совести и умоляла верить ей. Такова была степень ее ненависти, и эту озлобленность спровоцировали вовсе не обвинения больного человека. Нет, она ненавидела его с самого дня свадьбы, и чувства ее никогда не менялись, просто страстная натура взяла ненадолго верх, а она все равно ненавидела его, даже когда, обуреваемая страстью, лежала в его объятиях.
Безудержные и безуспешные поиски забвения продолжались неделю. Однажды утром в спальню вошел лакей, отдернул с окон занавеси и с некоторым трепетом приблизился к кровати с пологом. В последнее время хозяин вставал по утрам все больше в скверном расположении духа, особенно если лег, как сегодня, всего четыре часа назад. Он с робостью раздвинул полог, и лучи солнца, упав на лицо Джеррена, исторгая у того стон гнева и раздражения.
— Черт тебя побери, Хиншем! — хрипло проворчал он. — Какого дьявола ты входишь, если я еще не звонил?
— Прошу прощения, сэр, — извиняющимся тоном промолвил Хиншем. — Я бы не решился побеспокоить вас, но из Келшелл-Парка прибыл посыльный с письмом и говорит, что очень срочное. Чрезвычайно срочное.
— Что? — Джеррен приподнялся на локте, опять застонал и прижал руку ко лбу. Через минуту открыл глаза и увидел, что лакей протягивает серебряный поднос с письмом.
Сделав отчаянное усилие, Джеррен принял сидячее положение и взял послание. Сломав печать, увидел, что письмо, адресованное ему, написано почерком Эдварда Торнбери. При взгляде на первые же строки он выругался и торопливо заглянул в конец. Потом прочел снова, уже медленнее, и когда поднял голову, Хиншем заметил, что глаза его уже не затуманены, а суровы и блистают гневом.
— Я немедленно отправляюсь в Глостершир, — резко сказал он. — Уложи в седельные сумки смену одежды и все необходимое, да скажи в конюшне, чтоб через час запрягли серого. Ты с багажом поедешь следом, и как можно быстрее.
Однако как он ни торопился, но в Келшелл-Парк смог приехать только на следующий день к полудню, и когда соскакивал с седла перед непривлекательным фасадом, глаза его были мрачны, а у рта залегла горькая складка. Он быстро взбежал по ступеням, а навстречу уже торопливо шел Эдвард Торнбери.
— Нашли ее? — последовал резкий вопрос. Капеллан покачал головой.
— Нет, мистер Сент-Арван, еще нет, но уже кое-что известно… — Он умолк и взял молодого человека за руку. — Пройдемте в библиотеку, и я все расскажу.
В библиотеке Джеррен швырнул шляпу и перчатки на кресло. Торнбери заботливо заметил:
— Вы, должно быть, хотели бы освежиться. Позвольте…
— Ничего не нужно, благодарю вас, — прервал его Джеррен. — Что Антония?
Мистер Торнбери, вздохнув, направился к столу, заваленному бумагами, и, перебирая их, медленно произнес:
— Миссис Сент-Арван каждое утро ездила верхом. Так было у нее заведено и раньше, еще до свадьбы, и даже сэр Чарльз не усмотрел в том ничего подозрительного. Поэтому, когда на четвертый день ее лошадь вернулась одна, нашей единственной мыслью было, что произошло несчастье.
— Как раз то, что хотели вам внушить! А когда выяснилась ошибка?
— Ближе к вечеру, когда ее горничная обнаружила, что исчезли все деньги и драгоценности миссис Сент — Арван. Только тут сэр Чарльз и понял: она сбежала, — и послал во все ближайшие гостиницы и почтовые станции узнать, не нанимал ли кто экипаж…
— Ради Бога, друг мой, ближе к делу! — с нетерпением поторопил его Джеррен и, шагнув вперед, схватил своего собеседника за руку. — Что за чертовщину вы там обнаружили, что так боитесь сказать мне?
— Ну, хорошо, сэр. — Мистер Торнбери поднял на Джеррена бледно-голубые глаза. — Сожалею, что мне приходится сообщать вам такое, но нет сомнений, ваша жена сбежала отсюда с помощью и в обществе своего двоюродного брата, мистера Винсента Келшелла.
Повисло тягостное молчании. Железная хватка руки Джеррена ослабела, на лице появилась странная смесь горечи, страдания и горя. Но через какую-то секунду все эти чувства сменились одним — безудержным, холодным бешенством, а рука инстинктивно потянулась к эфесу шпаги.
— Боже милостивый, неужели это правда? — произнес он едва слышно и пронзительно взглянул на Торнбери. — Откуда вы узнали?
— В Блю-Боур джентльмен из Лондона, проведший там две ночи, нанял почтовую карету. Хрупкого вида, слегка заикающийся молодой джентльмен. В утро исчезновения миссис Сент-Арван видели, как карета проследовала в этом направлении, а позднее — через деревню в нескольких милях отсюда — в сторону Глостера. В карете была дама, а рядом скакал джентльмен.
Джеррен кивнул:
— Келшелл, вне всяких сомнений! Наверное, сопровождал ее в Лондон. Что было дальше?
— Это все, что я знаю, сэр. Понимаете…
— Все, что вы знаете? Проклятие, Торнбери, с тех пор прошло уже три дня! Хотите сказать, что не разослали никаких запросов? — Он умолк, потом отрезал: — С вашего позволения, я хотел бы видеть сэра Чарльза.
— Боюсь, сэр, это невозможно. Сэр Чарльз…
— Минутку, Торнбери! — Джеррен снова схватил его за руку; голос был угрожающе тих. — Прошу правильно меня понять. Не сомневаюсь, что вы всего лишь выполняете его распоряжение, но не позволю отстранить себя подобным образом. Я увижу сэра Чарльза, даже если придется применить для этого силу.
Маленький капеллан грустно взглянул на него:
— Сэр Чарльз умер, мистер Сент-Арван, — тихо ответил он.
— Умер? — Джеррен выпустил его руку и растерянно огляделся. — Когда? Почему мне ничего не сообщили?
— Он умер, сэр, в тот же вечер, как миссис Сент — Арван покинула дом. Вам, конечно, тут же сообщили это печальное известие, но вы, должно быть, не успели его получить. Он сильно гневался, а когда узнал, что она сбежала именно с Винсентом Келшеллом, то вообще впал в неописуемую ярость, призывал проклятия и на нее, и на него, и на вас, за то, что плохо присматривали за женой. Он был очень слаб и, конечно, не вынес такого неистового гнева. К сожалению, вынужден сказать, что эти проклятия были его последними словами.
Джеррен отвернулся и отошел к окну, задумчиво разглядывая сады, простиравшиеся до самых лесистых холмов.
Смерти сэра Чарльза ждали давно, и невозможно было оплакивать его безумную измучившуюся и измучившую всех душу, но все же это событие имело далеко идущие последствия. Келшелл отныне мог именоваться «сэром Роджером», но титул был единственным, что он унаследовал;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Безудержные и безуспешные поиски забвения продолжались неделю. Однажды утром в спальню вошел лакей, отдернул с окон занавеси и с некоторым трепетом приблизился к кровати с пологом. В последнее время хозяин вставал по утрам все больше в скверном расположении духа, особенно если лег, как сегодня, всего четыре часа назад. Он с робостью раздвинул полог, и лучи солнца, упав на лицо Джеррена, исторгая у того стон гнева и раздражения.
— Черт тебя побери, Хиншем! — хрипло проворчал он. — Какого дьявола ты входишь, если я еще не звонил?
— Прошу прощения, сэр, — извиняющимся тоном промолвил Хиншем. — Я бы не решился побеспокоить вас, но из Келшелл-Парка прибыл посыльный с письмом и говорит, что очень срочное. Чрезвычайно срочное.
— Что? — Джеррен приподнялся на локте, опять застонал и прижал руку ко лбу. Через минуту открыл глаза и увидел, что лакей протягивает серебряный поднос с письмом.
Сделав отчаянное усилие, Джеррен принял сидячее положение и взял послание. Сломав печать, увидел, что письмо, адресованное ему, написано почерком Эдварда Торнбери. При взгляде на первые же строки он выругался и торопливо заглянул в конец. Потом прочел снова, уже медленнее, и когда поднял голову, Хиншем заметил, что глаза его уже не затуманены, а суровы и блистают гневом.
— Я немедленно отправляюсь в Глостершир, — резко сказал он. — Уложи в седельные сумки смену одежды и все необходимое, да скажи в конюшне, чтоб через час запрягли серого. Ты с багажом поедешь следом, и как можно быстрее.
Однако как он ни торопился, но в Келшелл-Парк смог приехать только на следующий день к полудню, и когда соскакивал с седла перед непривлекательным фасадом, глаза его были мрачны, а у рта залегла горькая складка. Он быстро взбежал по ступеням, а навстречу уже торопливо шел Эдвард Торнбери.
— Нашли ее? — последовал резкий вопрос. Капеллан покачал головой.
— Нет, мистер Сент-Арван, еще нет, но уже кое-что известно… — Он умолк и взял молодого человека за руку. — Пройдемте в библиотеку, и я все расскажу.
В библиотеке Джеррен швырнул шляпу и перчатки на кресло. Торнбери заботливо заметил:
— Вы, должно быть, хотели бы освежиться. Позвольте…
— Ничего не нужно, благодарю вас, — прервал его Джеррен. — Что Антония?
Мистер Торнбери, вздохнув, направился к столу, заваленному бумагами, и, перебирая их, медленно произнес:
— Миссис Сент-Арван каждое утро ездила верхом. Так было у нее заведено и раньше, еще до свадьбы, и даже сэр Чарльз не усмотрел в том ничего подозрительного. Поэтому, когда на четвертый день ее лошадь вернулась одна, нашей единственной мыслью было, что произошло несчастье.
— Как раз то, что хотели вам внушить! А когда выяснилась ошибка?
— Ближе к вечеру, когда ее горничная обнаружила, что исчезли все деньги и драгоценности миссис Сент — Арван. Только тут сэр Чарльз и понял: она сбежала, — и послал во все ближайшие гостиницы и почтовые станции узнать, не нанимал ли кто экипаж…
— Ради Бога, друг мой, ближе к делу! — с нетерпением поторопил его Джеррен и, шагнув вперед, схватил своего собеседника за руку. — Что за чертовщину вы там обнаружили, что так боитесь сказать мне?
— Ну, хорошо, сэр. — Мистер Торнбери поднял на Джеррена бледно-голубые глаза. — Сожалею, что мне приходится сообщать вам такое, но нет сомнений, ваша жена сбежала отсюда с помощью и в обществе своего двоюродного брата, мистера Винсента Келшелла.
Повисло тягостное молчании. Железная хватка руки Джеррена ослабела, на лице появилась странная смесь горечи, страдания и горя. Но через какую-то секунду все эти чувства сменились одним — безудержным, холодным бешенством, а рука инстинктивно потянулась к эфесу шпаги.
— Боже милостивый, неужели это правда? — произнес он едва слышно и пронзительно взглянул на Торнбери. — Откуда вы узнали?
— В Блю-Боур джентльмен из Лондона, проведший там две ночи, нанял почтовую карету. Хрупкого вида, слегка заикающийся молодой джентльмен. В утро исчезновения миссис Сент-Арван видели, как карета проследовала в этом направлении, а позднее — через деревню в нескольких милях отсюда — в сторону Глостера. В карете была дама, а рядом скакал джентльмен.
Джеррен кивнул:
— Келшелл, вне всяких сомнений! Наверное, сопровождал ее в Лондон. Что было дальше?
— Это все, что я знаю, сэр. Понимаете…
— Все, что вы знаете? Проклятие, Торнбери, с тех пор прошло уже три дня! Хотите сказать, что не разослали никаких запросов? — Он умолк, потом отрезал: — С вашего позволения, я хотел бы видеть сэра Чарльза.
— Боюсь, сэр, это невозможно. Сэр Чарльз…
— Минутку, Торнбери! — Джеррен снова схватил его за руку; голос был угрожающе тих. — Прошу правильно меня понять. Не сомневаюсь, что вы всего лишь выполняете его распоряжение, но не позволю отстранить себя подобным образом. Я увижу сэра Чарльза, даже если придется применить для этого силу.
Маленький капеллан грустно взглянул на него:
— Сэр Чарльз умер, мистер Сент-Арван, — тихо ответил он.
— Умер? — Джеррен выпустил его руку и растерянно огляделся. — Когда? Почему мне ничего не сообщили?
— Он умер, сэр, в тот же вечер, как миссис Сент — Арван покинула дом. Вам, конечно, тут же сообщили это печальное известие, но вы, должно быть, не успели его получить. Он сильно гневался, а когда узнал, что она сбежала именно с Винсентом Келшеллом, то вообще впал в неописуемую ярость, призывал проклятия и на нее, и на него, и на вас, за то, что плохо присматривали за женой. Он был очень слаб и, конечно, не вынес такого неистового гнева. К сожалению, вынужден сказать, что эти проклятия были его последними словами.
Джеррен отвернулся и отошел к окну, задумчиво разглядывая сады, простиравшиеся до самых лесистых холмов.
Смерти сэра Чарльза ждали давно, и невозможно было оплакивать его безумную измучившуюся и измучившую всех душу, но все же это событие имело далеко идущие последствия. Келшелл отныне мог именоваться «сэром Роджером», но титул был единственным, что он унаследовал;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55