Он тебе понравился? — Касим произносил слова с видимым усилием.
— Дворец словно из «Тысячи и одной ночи», — ответила девушка. — Будь он моим домом, я бы как зеницу ока берегла все эти старинные прелестные вещицы.
Касим бросил быстрый взгляд, но ничего не сказал, и Лорна даже обрадовалась, когда трапеза, наконец, подошла к концу.
— Хочешь подняться на террасу и полюбоваться городом при лунном свете? — Он помог ей встать, и снова Лорне было мучительно-сладко ощутить его близость после целого дня разлуки.
— Очень хочу, — откликнулась она. Продолжая обнимать девушку, он вопросительно глядел в ее глаза.
— Я принесу тебе плащ. Под нашим солнцем очень жарко, а вот при луне холодно.
Затем прошел в соседнюю комнату, а Лорна осталась ждать, полная неуверенности относительно собственной участи. Там, в пустыне, она познала с ним и ад и рай… Но те страдания не могли идти ни в какое сравнение с нынешним мучительным пребыванием в его отчем доме. Лорна огляделась, словно старалась найти стройную женщину, тень которой продолжала витать в этих комнатах, и увидела Касима, подходившего к ней. Он набросил на ее плечи плащ из плотного глянцевитого шелка такого же серебристого оттенка, как и лунный свет, полюбоваться которым и хотел вместе с Лорной.
Через дверь со статуями по бокам они вышли из покоев и по крытой галерее прошли на узкую винтовую лестницу, которая вела на крышу и с которой были видны все тайные закоулки Сиди-Кебира.
Бледный свет молодого месяца, казалось, усиливал ночное безмолвие. Далеко внизу лежали обнесенные стенами садики, и узкие улочки, петляя, спешили к центру города. Воздух был насыщен какими-то пряными ароматами… Откуда-то доносилась арабская мелодия, тоскливая, как, наверное, и тысячу лет назад, и этой своей вневременностью еще более усиливала колдовские чары лунной ночи.
— Небо похоже на черный с серебром гобелен, — прошептала Лорна, под воздействием ночных ароматов и чего-то запретного окончательно утрачивая остатки желания куда-либо убегать от своей любви.
— В твоих волосах запутался лунный свет, — тихо произнес Касим. — Ты тоже часть этого гобелена и этой тайны.
Его дыхание шевелило ей волосы; хотелось положить голову ему на плечо и умолять о взаимной любви.
Если б только он любил ее!.. Какой чудной тогда стала бы ночь, каким безопасным — будущее.
— Завтра я отведу тебя к эмиру. — Рука Касима коснулась ее плеча. — Он пожелал видеть тебя.
Лорна затрепетала от страха. А что если эмир станет высказываться против ее присутствия во дворце? Если все-таки велит Касиму отослать ее? Касим ведь намекал, что этот человек обладает абсолютной властью, да и Тюркейя говорила о нем скорее с преклонением, чем с дочерней любовью.
Взглянув еще раз на залитый лунным светом город, она вспомнила, как сама любила отца. Тот был бы в восторге от такого города, как Сиди-Кебир, и с радостью писал бы его минареты и купала.
Девушка повернулась к Касиму и обратила внимание, что лицо его приняло суровое выражение. На уме у него явно было что-то такое, чего он не хотел говорить.
— Наверное, мне следовало все-таки выбрать возвращение в Ираа, — произнесла она. — Не хочу осложнять тебе жизнь, Касим. Особенно теперь, когда твой отец болен.
— У тебя нежное сердечко, Лорна. — Он обнял ее и прижал к зубчатой стене. — Но я не настолько бессердечен, чтобы отпустить тебя, не возместив убытка за твое похищение и не искупив этот грех.
— Возместить?.. Грех?.. — прошептала Лорна, не понимая, чье сердце так яростно бьется. Даже лучик не мог бы проскользнуть между ними, когда они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и ночной ветерок вздымал ее волосы легким облачком.
— Завтра… — Касим не отрываясь смотрел ей в глаза. Завтра ты все узнаешь, малышка.
Глава 13
Лорна, осторожно сбежав по лестнице, оказалась в дворцовом саду. Вокруг стояла ничем не нарушаемая тишина. Девушке захотелось побыть одной.
Пройдя через арочную дверь и аркаду, она вышла к кустам роз влажным от росы. Полной грудью вдохнула прохладный чистый воздух, напоенный нежным ароматом, пошла вперед ., и скоро заблудилась среди деревьев, то высоко в небо возносивших шапки темно-красных цветов, то опускавших до земли гирлянды пахучих гроздьев.
Девушка бродила в лабиринтах жасминовых кустов и во дворцах из пальм и кипарисов; мельком видела павлина с сияющим сине-зеленым хвостом. Войдя в небольшое патиоnote 60, помедлила у восхитительного фонтана, устроенного в виде лестницы из чаш, в которых вода переливалась из одной в другую, создавая несколько водопадиков. Потом, утомившись, опустилась на резную скамью и сидела так тихо, что птички безбоязненно подлетали к фонтану напиться и почистить перышки.
Умиротворение ненадолго снизошло на Лорну, хотя при одной только мысли о предстоящей днем встрече с эмиром сердце у нее начинало трепетать, словно крылья бабочки на ветру, а потом падало куда-то вниз.
У девушки вырвался вздох. Хорошо бы стать птичкой, взмахнуть крылышками и улететь, оставив по себе лишь легкую, ничем не омраченную тень воспоминания о трепетавшем когда-то огоньке жизни.
Она никак не могла взять в толк, что имел в виду Касим, говоря минувшим вечером о возмещении убытков и искуплении грехов. После того, как они ушли с террасы, он отправился пожелать отцу доброй ночи и больше не вернулся.
Золотистая бабочка, трепеща крылышками, уселась на лепестки подсолнуха. Эти крылышки напомнили Лорне глаза Касима, золотисто мерцавшие из-под полуопущенных темных ресниц. Сердце девушки тоже затрепетало, как бабочка, и тут же сжалось в холодный комок: отчего же такая горестная досталась ей судьба — полюбить человека, видевшего в ней только забаву.
Нет, никогда она не выдаст себя, не расскажет ему о своих чувствах. Доводись им все-таки расстаться… Лорна сжала в кулаке сорванную розу; шипы впились в ладонь, и физическая боль на секунду заглушила боль души. Девушка лизнула крохотную ранку. Ах, если б можно было так же слизнуть боль возможной разлуки с любимым!
Солнце уже поднялось и вовсю освещало пальмы, когда Лорна вышла из тихого маленького патио и направилась обратно лабиринтами жасмина, синими звездочками сиявшего в солнечных лучах. В роще работали закутанные до глаз люди. Все сильнее ощущалась приближавшаяся полуденная жара, розы начали источать сладостный аромат, раскрываясь навстречу солнцу.
На обратном пути в прохладной аркаде к Лорне выскочил неизвестно откуда взявшийся белоснежный персидский котенок и принялся тереться об ноги. Опустив колени на теплые, уже нагретые солнцем изразцы, она стала играть с котенком, очарованная его изумрудными глазками и дружелюбным мурлыканьем.
— Ах ты, маленький, какой же ты славный!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Дворец словно из «Тысячи и одной ночи», — ответила девушка. — Будь он моим домом, я бы как зеницу ока берегла все эти старинные прелестные вещицы.
Касим бросил быстрый взгляд, но ничего не сказал, и Лорна даже обрадовалась, когда трапеза, наконец, подошла к концу.
— Хочешь подняться на террасу и полюбоваться городом при лунном свете? — Он помог ей встать, и снова Лорне было мучительно-сладко ощутить его близость после целого дня разлуки.
— Очень хочу, — откликнулась она. Продолжая обнимать девушку, он вопросительно глядел в ее глаза.
— Я принесу тебе плащ. Под нашим солнцем очень жарко, а вот при луне холодно.
Затем прошел в соседнюю комнату, а Лорна осталась ждать, полная неуверенности относительно собственной участи. Там, в пустыне, она познала с ним и ад и рай… Но те страдания не могли идти ни в какое сравнение с нынешним мучительным пребыванием в его отчем доме. Лорна огляделась, словно старалась найти стройную женщину, тень которой продолжала витать в этих комнатах, и увидела Касима, подходившего к ней. Он набросил на ее плечи плащ из плотного глянцевитого шелка такого же серебристого оттенка, как и лунный свет, полюбоваться которым и хотел вместе с Лорной.
Через дверь со статуями по бокам они вышли из покоев и по крытой галерее прошли на узкую винтовую лестницу, которая вела на крышу и с которой были видны все тайные закоулки Сиди-Кебира.
Бледный свет молодого месяца, казалось, усиливал ночное безмолвие. Далеко внизу лежали обнесенные стенами садики, и узкие улочки, петляя, спешили к центру города. Воздух был насыщен какими-то пряными ароматами… Откуда-то доносилась арабская мелодия, тоскливая, как, наверное, и тысячу лет назад, и этой своей вневременностью еще более усиливала колдовские чары лунной ночи.
— Небо похоже на черный с серебром гобелен, — прошептала Лорна, под воздействием ночных ароматов и чего-то запретного окончательно утрачивая остатки желания куда-либо убегать от своей любви.
— В твоих волосах запутался лунный свет, — тихо произнес Касим. — Ты тоже часть этого гобелена и этой тайны.
Его дыхание шевелило ей волосы; хотелось положить голову ему на плечо и умолять о взаимной любви.
Если б только он любил ее!.. Какой чудной тогда стала бы ночь, каким безопасным — будущее.
— Завтра я отведу тебя к эмиру. — Рука Касима коснулась ее плеча. — Он пожелал видеть тебя.
Лорна затрепетала от страха. А что если эмир станет высказываться против ее присутствия во дворце? Если все-таки велит Касиму отослать ее? Касим ведь намекал, что этот человек обладает абсолютной властью, да и Тюркейя говорила о нем скорее с преклонением, чем с дочерней любовью.
Взглянув еще раз на залитый лунным светом город, она вспомнила, как сама любила отца. Тот был бы в восторге от такого города, как Сиди-Кебир, и с радостью писал бы его минареты и купала.
Девушка повернулась к Касиму и обратила внимание, что лицо его приняло суровое выражение. На уме у него явно было что-то такое, чего он не хотел говорить.
— Наверное, мне следовало все-таки выбрать возвращение в Ираа, — произнесла она. — Не хочу осложнять тебе жизнь, Касим. Особенно теперь, когда твой отец болен.
— У тебя нежное сердечко, Лорна. — Он обнял ее и прижал к зубчатой стене. — Но я не настолько бессердечен, чтобы отпустить тебя, не возместив убытка за твое похищение и не искупив этот грех.
— Возместить?.. Грех?.. — прошептала Лорна, не понимая, чье сердце так яростно бьется. Даже лучик не мог бы проскользнуть между ними, когда они стояли, тесно прижавшись друг к другу, и ночной ветерок вздымал ее волосы легким облачком.
— Завтра… — Касим не отрываясь смотрел ей в глаза. Завтра ты все узнаешь, малышка.
Глава 13
Лорна, осторожно сбежав по лестнице, оказалась в дворцовом саду. Вокруг стояла ничем не нарушаемая тишина. Девушке захотелось побыть одной.
Пройдя через арочную дверь и аркаду, она вышла к кустам роз влажным от росы. Полной грудью вдохнула прохладный чистый воздух, напоенный нежным ароматом, пошла вперед ., и скоро заблудилась среди деревьев, то высоко в небо возносивших шапки темно-красных цветов, то опускавших до земли гирлянды пахучих гроздьев.
Девушка бродила в лабиринтах жасминовых кустов и во дворцах из пальм и кипарисов; мельком видела павлина с сияющим сине-зеленым хвостом. Войдя в небольшое патиоnote 60, помедлила у восхитительного фонтана, устроенного в виде лестницы из чаш, в которых вода переливалась из одной в другую, создавая несколько водопадиков. Потом, утомившись, опустилась на резную скамью и сидела так тихо, что птички безбоязненно подлетали к фонтану напиться и почистить перышки.
Умиротворение ненадолго снизошло на Лорну, хотя при одной только мысли о предстоящей днем встрече с эмиром сердце у нее начинало трепетать, словно крылья бабочки на ветру, а потом падало куда-то вниз.
У девушки вырвался вздох. Хорошо бы стать птичкой, взмахнуть крылышками и улететь, оставив по себе лишь легкую, ничем не омраченную тень воспоминания о трепетавшем когда-то огоньке жизни.
Она никак не могла взять в толк, что имел в виду Касим, говоря минувшим вечером о возмещении убытков и искуплении грехов. После того, как они ушли с террасы, он отправился пожелать отцу доброй ночи и больше не вернулся.
Золотистая бабочка, трепеща крылышками, уселась на лепестки подсолнуха. Эти крылышки напомнили Лорне глаза Касима, золотисто мерцавшие из-под полуопущенных темных ресниц. Сердце девушки тоже затрепетало, как бабочка, и тут же сжалось в холодный комок: отчего же такая горестная досталась ей судьба — полюбить человека, видевшего в ней только забаву.
Нет, никогда она не выдаст себя, не расскажет ему о своих чувствах. Доводись им все-таки расстаться… Лорна сжала в кулаке сорванную розу; шипы впились в ладонь, и физическая боль на секунду заглушила боль души. Девушка лизнула крохотную ранку. Ах, если б можно было так же слизнуть боль возможной разлуки с любимым!
Солнце уже поднялось и вовсю освещало пальмы, когда Лорна вышла из тихого маленького патио и направилась обратно лабиринтами жасмина, синими звездочками сиявшего в солнечных лучах. В роще работали закутанные до глаз люди. Все сильнее ощущалась приближавшаяся полуденная жара, розы начали источать сладостный аромат, раскрываясь навстречу солнцу.
На обратном пути в прохладной аркаде к Лорне выскочил неизвестно откуда взявшийся белоснежный персидский котенок и принялся тереться об ноги. Опустив колени на теплые, уже нагретые солнцем изразцы, она стала играть с котенком, очарованная его изумрудными глазками и дружелюбным мурлыканьем.
— Ах ты, маленький, какой же ты славный!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40