— спросил он резким от волнения голосом.
— Что случилось, Джастин? Я просто решила прогуляться по саду с утра пораньше. Мне не хотелось будить тебя, ты так сладко спал.
— Никогда больше не уходи, не предупредив меня, Клер, — сердито сказал он.
— Конечно, дорогой, если это так волнует тебя, — ответила она, удивленная его горячностью и тронутая беспокойством.
Как бы то ни было, но скоро стало ясно, что период уединения закончился и пришла пора обратиться к делам мирским. Вместе с управляющим Джастин занялся делами имения, тщательно подсчитывая выгоды аренды. Клер в сопровождении миссис Кларк обошла весь дом и была ознакомлена со своими новыми обязанностями хозяйки усадьбы.
В начале августа пришло время делать визиты. Взяв с подноса карточки всех знакомых и друзей дома, Джастин перетасовал их и снова бросил на поднос. Затем наугад взял одну их них.
— Линтоны приглашают нас на званый ужин. Хочешь пойти, Клер?
— Прекрасно, Джастин. Так хочется встретиться с соседями и, возможно, с будущими друзьями.
У престарелого баронета и его жены было двое детей: дочь в возрасте Клер и сын, прослуживший в Индии около двух лет. Лейтенант Линтон приехал в отпуск, и званый ужин устраивался в его честь.
Джастин и Клер немного запоздали и приехали почти к самому ужину. Ее место оказалось рядом с лейтенантом, который всего на год был старше Клер. Его карие глаза, легкая улыбка и забавные истории о службе на Востоке не раз в течение ужина заставляли смеяться молодую леди Рейнсборо.
— Мне кажется, вы не совсем правдиво описывали трудности войны, лейтенант.
На мгновение его лицо стало серьезным.
— Согласен, но именно моя веселость помогла мне выжить…
Его взгляд помрачнел, но только на минутку, потому что Клер в знак приязни прикоснулась к его руке. Почувствовав, что Джастин стоит у нее за спиной, она тут же отдернула руку и, повернувшись к нему, сказала:
— Лейтенант Линтон так развеселил меня за ужином…
— Да я заметил… Линтон…
Клер удивилась холодному и враждебному тону мужа.
— Я вас на минуту оставлю. Так хочется танцевать… — быстро сказала она, улыбаясь им обоим.
Но позднее, когда Джастин вдруг пригласил ее на танец, обещанный молодому Линтону, она воскликнула:
— О, Джастин! Я очень рада возможности потанцевать с тобой, но этот танец уже отдан лейтенанту.
— Уже нет… Мне удалось убедить его, что молодые супруги должны танцевать только вместе, хотя это может показаться не совсем современным, — сказал он, взяв ее за подбородок и заглядывая в глаза с таким вниманием, которое всегда обезоруживало ее.
— Ведь я уже обещала этот танец ему… И все же ты не можешь представить себе, я так счастлива… — проговорила она, танцуя с мужем. Когда они возвращались домой, Джастин одолевал ее вопросами.
— Над чем же вы с Линтоном смеялись, дорогая?
— Он не переставая смешил меня ужасно глупыми рассказами об армии, — ответила Клер.
— Понимаю… А… твоя рука на его руке? Это что — ответ на его прекрасный юмор?
— Джастин! Неужели ты ревнуешь?! — рассмеялась Клер.
— Почему твоя рука так долго лежала на его руке? — спросил муж таким суровым голосом, какого она не слышала никогда прежде.
— Ты не смеешься надо мной, Джастин? Неужели ты об этом серьезно? — недоумевая, спросила Клер.
— Вполне.
— Кажется… начинаю припоминать… Я в шутку обвинила его в том, что он не совсем точно рассказывает об ужасах военной кампании. И вдруг за его веселым пустословием я почувствовала скрытую боль. Ведь он еще так молод для войны… Это был просто жест уважения, уверяю тебя…
Клер все еще не могла поверить, что этот эпизод за ужином так мог огорчить мужа.
Джастин глубоко вздохнул и уже своим обычным голосом произнес:
— Прости меня, Клер. Ты так добра… Конечно, именно так ты и должна была поступить в этом случае. Да и кто бы поступил иначе…
— Джастин, неужели ты в самом деле думаешь, что лейтенант старался увлечь меня?
— А почему бы и нет? Он так молод и красив в этой форме…
— Он всего лишь мальчик. А ты мужчина. Мой единственный мужчина, — нежно сказала она. — Мужчина, которого я всем сердцем люблю.
— Прости меня, любимая! Прости меня за это минутное безумие, — повторил он, беря ее за руку и притягивая к себе.
— Нечего и прощать, Джастин. Я знаю, что ты сказал все это потому, что любишь меня, — промолвила Клер, прижимаясь к нему и тем самым как бы сглаживая возникшую между ними неловкость.
Эта ночь любви была полна страсти и нежности. После шести недель брака и маленькой размолвки их любовь, пылкая, как в первую ночь, стала еще крепче.
Джайлз знал, что свадьба Клер будет для него пыткой, но он надеялся, что, видя ее невестой, а затем женой Рейнсборо, переживет самое мучительное испытание в своей жизни, после чего ему станет легче.
Однако, возвращаясь вместе с Сабриной в Уиттон, он вновь понял, как нужна ему Клер. Как Джайлз мечтал об этом лете! Он видел ее своей невестой… Вот она приезжает к нему в Уиттон… Они бродят повсюду, ловят рыбу, ездят верхом, принимая поздравления друзей и соседей. Вот они… При этой картине Джайлз стиснул зубы: они целуются… Он был так осторожен с Клер все время.. И вдруг внезапно все рухнуло… Рейнсборо…
Большую часть пути Джайлз провел, не отрываясь от окна кареты. Сабрина пыталась разговорить его, затрагивая то одну, то другую тему, но вскоре поняла, что не услышит ничего, кроме двух-трех слов. Она прекрасно понимала его боль; всю жизнь между ними была незримая духовная связь. Они ощущали малейшие изменения настроения друг друга. Его боль была настолько глубокой и личной, что ей не оставалось ничего, кроме молчания и надежды, что время — лучший лекарь, который сможет исцелить брата.
Первые две недели оказались самыми трудными для него.
Вставал он рано, ездил верхом, бродил по холмам… Днем зарывался в книги, целиком отдаваясь изучению Персии. В Оксфорде он стал одним из лучших востоковедов и уже перевел несколько поэм. О Джайлзе знали далеко за пределами университета. Его часто вызывали в Министерство внутренних дел для перевода официальных и неофициальных документов. Не раз Джайлз благодарил бога за то, что мог часами предаваться своему занятию, стараясь найти в английском языке наиболее точную фразу, выражающую мысль поэта. Это помогало ему не думать о Клер. Но стоило Джайлзу остаться одному, мечты о ней возвращались… Он понял, что жизнь без нее пуста, одиночество не покидало его. Все-таки Джайлз надеялся, что со временем станет думать о ней, как о старом добром друге, как и она о нем.
Спустя три недели, утром грум привел к крыльцу дома лошадей Джайлза и Сабрины. Увидев вопросительный взгляд сэра Уиттона, слуга объяснил, что леди Сабрина вчера вечером приказала приготовить их для верховой прогулки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Что случилось, Джастин? Я просто решила прогуляться по саду с утра пораньше. Мне не хотелось будить тебя, ты так сладко спал.
— Никогда больше не уходи, не предупредив меня, Клер, — сердито сказал он.
— Конечно, дорогой, если это так волнует тебя, — ответила она, удивленная его горячностью и тронутая беспокойством.
Как бы то ни было, но скоро стало ясно, что период уединения закончился и пришла пора обратиться к делам мирским. Вместе с управляющим Джастин занялся делами имения, тщательно подсчитывая выгоды аренды. Клер в сопровождении миссис Кларк обошла весь дом и была ознакомлена со своими новыми обязанностями хозяйки усадьбы.
В начале августа пришло время делать визиты. Взяв с подноса карточки всех знакомых и друзей дома, Джастин перетасовал их и снова бросил на поднос. Затем наугад взял одну их них.
— Линтоны приглашают нас на званый ужин. Хочешь пойти, Клер?
— Прекрасно, Джастин. Так хочется встретиться с соседями и, возможно, с будущими друзьями.
У престарелого баронета и его жены было двое детей: дочь в возрасте Клер и сын, прослуживший в Индии около двух лет. Лейтенант Линтон приехал в отпуск, и званый ужин устраивался в его честь.
Джастин и Клер немного запоздали и приехали почти к самому ужину. Ее место оказалось рядом с лейтенантом, который всего на год был старше Клер. Его карие глаза, легкая улыбка и забавные истории о службе на Востоке не раз в течение ужина заставляли смеяться молодую леди Рейнсборо.
— Мне кажется, вы не совсем правдиво описывали трудности войны, лейтенант.
На мгновение его лицо стало серьезным.
— Согласен, но именно моя веселость помогла мне выжить…
Его взгляд помрачнел, но только на минутку, потому что Клер в знак приязни прикоснулась к его руке. Почувствовав, что Джастин стоит у нее за спиной, она тут же отдернула руку и, повернувшись к нему, сказала:
— Лейтенант Линтон так развеселил меня за ужином…
— Да я заметил… Линтон…
Клер удивилась холодному и враждебному тону мужа.
— Я вас на минуту оставлю. Так хочется танцевать… — быстро сказала она, улыбаясь им обоим.
Но позднее, когда Джастин вдруг пригласил ее на танец, обещанный молодому Линтону, она воскликнула:
— О, Джастин! Я очень рада возможности потанцевать с тобой, но этот танец уже отдан лейтенанту.
— Уже нет… Мне удалось убедить его, что молодые супруги должны танцевать только вместе, хотя это может показаться не совсем современным, — сказал он, взяв ее за подбородок и заглядывая в глаза с таким вниманием, которое всегда обезоруживало ее.
— Ведь я уже обещала этот танец ему… И все же ты не можешь представить себе, я так счастлива… — проговорила она, танцуя с мужем. Когда они возвращались домой, Джастин одолевал ее вопросами.
— Над чем же вы с Линтоном смеялись, дорогая?
— Он не переставая смешил меня ужасно глупыми рассказами об армии, — ответила Клер.
— Понимаю… А… твоя рука на его руке? Это что — ответ на его прекрасный юмор?
— Джастин! Неужели ты ревнуешь?! — рассмеялась Клер.
— Почему твоя рука так долго лежала на его руке? — спросил муж таким суровым голосом, какого она не слышала никогда прежде.
— Ты не смеешься надо мной, Джастин? Неужели ты об этом серьезно? — недоумевая, спросила Клер.
— Вполне.
— Кажется… начинаю припоминать… Я в шутку обвинила его в том, что он не совсем точно рассказывает об ужасах военной кампании. И вдруг за его веселым пустословием я почувствовала скрытую боль. Ведь он еще так молод для войны… Это был просто жест уважения, уверяю тебя…
Клер все еще не могла поверить, что этот эпизод за ужином так мог огорчить мужа.
Джастин глубоко вздохнул и уже своим обычным голосом произнес:
— Прости меня, Клер. Ты так добра… Конечно, именно так ты и должна была поступить в этом случае. Да и кто бы поступил иначе…
— Джастин, неужели ты в самом деле думаешь, что лейтенант старался увлечь меня?
— А почему бы и нет? Он так молод и красив в этой форме…
— Он всего лишь мальчик. А ты мужчина. Мой единственный мужчина, — нежно сказала она. — Мужчина, которого я всем сердцем люблю.
— Прости меня, любимая! Прости меня за это минутное безумие, — повторил он, беря ее за руку и притягивая к себе.
— Нечего и прощать, Джастин. Я знаю, что ты сказал все это потому, что любишь меня, — промолвила Клер, прижимаясь к нему и тем самым как бы сглаживая возникшую между ними неловкость.
Эта ночь любви была полна страсти и нежности. После шести недель брака и маленькой размолвки их любовь, пылкая, как в первую ночь, стала еще крепче.
Джайлз знал, что свадьба Клер будет для него пыткой, но он надеялся, что, видя ее невестой, а затем женой Рейнсборо, переживет самое мучительное испытание в своей жизни, после чего ему станет легче.
Однако, возвращаясь вместе с Сабриной в Уиттон, он вновь понял, как нужна ему Клер. Как Джайлз мечтал об этом лете! Он видел ее своей невестой… Вот она приезжает к нему в Уиттон… Они бродят повсюду, ловят рыбу, ездят верхом, принимая поздравления друзей и соседей. Вот они… При этой картине Джайлз стиснул зубы: они целуются… Он был так осторожен с Клер все время.. И вдруг внезапно все рухнуло… Рейнсборо…
Большую часть пути Джайлз провел, не отрываясь от окна кареты. Сабрина пыталась разговорить его, затрагивая то одну, то другую тему, но вскоре поняла, что не услышит ничего, кроме двух-трех слов. Она прекрасно понимала его боль; всю жизнь между ними была незримая духовная связь. Они ощущали малейшие изменения настроения друг друга. Его боль была настолько глубокой и личной, что ей не оставалось ничего, кроме молчания и надежды, что время — лучший лекарь, который сможет исцелить брата.
Первые две недели оказались самыми трудными для него.
Вставал он рано, ездил верхом, бродил по холмам… Днем зарывался в книги, целиком отдаваясь изучению Персии. В Оксфорде он стал одним из лучших востоковедов и уже перевел несколько поэм. О Джайлзе знали далеко за пределами университета. Его часто вызывали в Министерство внутренних дел для перевода официальных и неофициальных документов. Не раз Джайлз благодарил бога за то, что мог часами предаваться своему занятию, стараясь найти в английском языке наиболее точную фразу, выражающую мысль поэта. Это помогало ему не думать о Клер. Но стоило Джайлзу остаться одному, мечты о ней возвращались… Он понял, что жизнь без нее пуста, одиночество не покидало его. Все-таки Джайлз надеялся, что со временем станет думать о ней, как о старом добром друге, как и она о нем.
Спустя три недели, утром грум привел к крыльцу дома лошадей Джайлза и Сабрины. Увидев вопросительный взгляд сэра Уиттона, слуга объяснил, что леди Сабрина вчера вечером приказала приготовить их для верховой прогулки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92