Атак, если они последуют его совету, никому даже не придет в голову, что больная хозяйка замка может быть где-то еще, а не в своей постели.
Предусмотрительность Дровера поразила Джессамин. Она была вынуждена признать, что не подумала об этом.
Было еще совсем темно, когда повозка вслед за стадом выкатилась на деревенскую улицу. Джек погонял коров ему помогал деревенский паренек.
Поскрипывающей повозкой управлял младший брат Джека. Обе женщины очень скоро поняли, что сидеть на груде колючих еловых веток на редкость неудобно. Они, как могли, сложили их и укрыли толстой мешковиной. После этого устроили себе из душистого сена уютное гнездышко и, удобно устроившись в нем, закутались в теплые одеяла, пока старый Доббин неторопливо трусил вперед давно знакомой ему дорогой. Убаюканные монотонным поскрипыванием колес, стуком подков и мычанием скота, Джессамин и Марджери скоро мирно уснули.
Но то, что началось как увлекательное приключение, вскоре превратилось в настоящую пытку, которой, казалось, не будет конца. Весь следующий день после путешествия в тряской повозке кости Джессамин ныли так, что она едва терпела.
В трактирах, где они останавливались, чтобы перекусить и отдохнуть, пища была отвратительная, а матрасы, больше похожие на грязные комки шерсти, кишели блохами. Джессамин единственная из всех наслаждалась теми преимуществами, что дает крыша над головой. Деревенский паренек и брат Джека обычно заворачивались поплотнее в одеяла и укладывались возле своих коров, а Джек и Марджери забирались в повозку. Гуртовщик и его молодая жена были страшно горды тем, что их леди могла спать в доме, а у бедняжки Джессамин не хватало мужества ранить их простодушную гордость, дав понять, что она с радостью предпочла бы спать под открытым небом.
Как ни странно, когда Джессамин задумывала это путешествие, ей ни разу не пришло в голову, как медленно они будут двигаться и сколько томительно долгих ночей ожидает их, прежде чем они доберутся до Честера.
Прошла целая неделя, прежде чем они в конце концов добрались до цели своего путешествия.
Оглушительный перезвон колоколов приветствовал их приближение к одним из городских ворот. По мере того как все ближе и ближе становились городские стены, горделиво вздымавшие многочисленные башни над серебристо-серой гладью широкой реки, тем более шумной и многолюдной становилась дорога. Пришлось ждать больше часа, прежде чем наши путешественники смогли переправиться по мосту через реку Ди, и то они едва смогли втиснуться между бесчисленными телегами с овощами и стайками гогочущих гусей и уток, кучками меланхоличных овец и мирно похрюкивающих свиней.
Покой города охраняли толстые крепостные стены. При одном взгляде на зубчатые верхушки их башен Джессамин овладела острая тоска по дому — уж слишком нее это напоминало ей родной Кэрли.
Толпа толкала и швыряла их из стороны в сторону, пока они с превеликим трудом втиснулись в этот бурлящий, беспокойный поток людей и животных, устремившийся в город через Бриджгейт.
В конце концов им все-таки удалось подняться вверх по склону холма к городским стенам. Возле самых ворот слева от них Джессамин заметила пристань, где чуть заметно покачивалось несколько узких суденышек с высокими мачтами. А за крепостными стенами горделиво возвышалась громада Честерского замка. Правда, стоило им только вступить в узкий каменный переход, соединяющий оба строения, как все это великолепие моментально скрылось из глаз. Впрочем, и здесь было на что посмотреть, хотя, стиснутые со всех сторон, они могли лишь безвольно плыть вперед, словно беспомощные щепки в этом колоссальном людском потоке. У Джессамин голова шла кругом, она задыхалась, ей казалось, что еще немного, и она просто не выдержит. Никогда в жизни ей не приходилось видеть такого количества людей, стиснутых, будто сельди в бочке.
На минутку попридержав лошадей, Джек принялся расспрашивать прохожих о Прокторе Мэсси, но никто ничего не знал. Они уже начали сомневаться, что смогут отыскать дом купца, как вдруг находчивый Джек кинулся к пробиравшемуся через улицу монаху в черной сутане. Тот на минуту задержался у ближайшего дома, где была небольшая лавка, и принялся рассматривать громоздившуюся па прилавке снедь.
Тут-то его и заметил Джек. Монах, как выяснилось, хорошо знал Проктора Мэсси. Его большой дом стоял неподалеку. Монах сообщил, что чванливый торговец позаботился украсить позолотой верхний этаж дома, так что им ни за что не спутать его с другими.
Немного успокоившись, Джек тем не менее решительно отказывался оставить Джессамин одну до тех пор, пока они не устроили ее в приличной гостинице, только тогда он согласился гнать свое мычавшее, беспокойное стадо дальше, на рыночную площадь. Наконец они договорились, что Джессамин остановится в «Соколе» — гостиница эта пользовалась неплохой репутацией. За комнату в ней заломили такую цену, что у Джека глаза полезли на лоб, однако он решил, что для леди Кэрли более подходящее помещение вряд ли удастся найти.
Пока он договаривался обо всем, Джессамин по-прежнему зябко куталась в теплый плащ, чтобы скрыть свой мужской костюм. Наконец девушка не выдержала — откинув назад капюшон, она встряхнула густой гривой вьющихся темно-рыжих волос. Хозяин гостиницы низко поклонился, а сам в это время украдкой пересчитывал золотые монетки, которые она ссыпала ему в ладонь. Джессамин поспешила навести у хозяина справки о Прокторе Мэсси — хотя бы для того, чтобы убедиться, что она на верном пути. Стоило ей услышать описание дома, как девушка с облегчением вздохнула, — монах верно указал дорогу.
Только что пробило полдень, когда Джессамин наконец отважилась выйти из гостиницы. Ступив на грязные каменные плиты мостовой, она чувствовала себя так, словно рискует жизнью. Хотя она и старалась жаться к стенам домов, держась подальше от шума и гомона стремившегося по улице людского потока, по иногда это было совершенно невозможно. В узких улочках кипела жизнь: туда и сюда сновали повозки; скот, люди и телеги сливались в одну кишащую толпу, которая выплеснулась на улицы Честера в преддверии ежегодной рождественской ярмарки. У самых нижних этажей обычно устраивались коновязи, так что для прохожих на этих и без того узких улицах почти не оставалось места. Мальчишки, которых нанимали их хозяева, вопили наперебой, предлагая приезжим позаботиться об их лошадях. Кудахтанье, мычание, хрюканье животных, лай собак, ржание лошадей, цоканье копыт и скрип колес — все это сливалось в один оглушительный шум, который изредка прерывали пронзительные крики какого-нибудь уличного зазывалы.
Наконец ей удалось добраться до величественного двухэтажного особняка, чей вызолоченный фасад неопровержимо свидетельствовал о том, что это и есть дом Проктора Мэсси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Предусмотрительность Дровера поразила Джессамин. Она была вынуждена признать, что не подумала об этом.
Было еще совсем темно, когда повозка вслед за стадом выкатилась на деревенскую улицу. Джек погонял коров ему помогал деревенский паренек.
Поскрипывающей повозкой управлял младший брат Джека. Обе женщины очень скоро поняли, что сидеть на груде колючих еловых веток на редкость неудобно. Они, как могли, сложили их и укрыли толстой мешковиной. После этого устроили себе из душистого сена уютное гнездышко и, удобно устроившись в нем, закутались в теплые одеяла, пока старый Доббин неторопливо трусил вперед давно знакомой ему дорогой. Убаюканные монотонным поскрипыванием колес, стуком подков и мычанием скота, Джессамин и Марджери скоро мирно уснули.
Но то, что началось как увлекательное приключение, вскоре превратилось в настоящую пытку, которой, казалось, не будет конца. Весь следующий день после путешествия в тряской повозке кости Джессамин ныли так, что она едва терпела.
В трактирах, где они останавливались, чтобы перекусить и отдохнуть, пища была отвратительная, а матрасы, больше похожие на грязные комки шерсти, кишели блохами. Джессамин единственная из всех наслаждалась теми преимуществами, что дает крыша над головой. Деревенский паренек и брат Джека обычно заворачивались поплотнее в одеяла и укладывались возле своих коров, а Джек и Марджери забирались в повозку. Гуртовщик и его молодая жена были страшно горды тем, что их леди могла спать в доме, а у бедняжки Джессамин не хватало мужества ранить их простодушную гордость, дав понять, что она с радостью предпочла бы спать под открытым небом.
Как ни странно, когда Джессамин задумывала это путешествие, ей ни разу не пришло в голову, как медленно они будут двигаться и сколько томительно долгих ночей ожидает их, прежде чем они доберутся до Честера.
Прошла целая неделя, прежде чем они в конце концов добрались до цели своего путешествия.
Оглушительный перезвон колоколов приветствовал их приближение к одним из городских ворот. По мере того как все ближе и ближе становились городские стены, горделиво вздымавшие многочисленные башни над серебристо-серой гладью широкой реки, тем более шумной и многолюдной становилась дорога. Пришлось ждать больше часа, прежде чем наши путешественники смогли переправиться по мосту через реку Ди, и то они едва смогли втиснуться между бесчисленными телегами с овощами и стайками гогочущих гусей и уток, кучками меланхоличных овец и мирно похрюкивающих свиней.
Покой города охраняли толстые крепостные стены. При одном взгляде на зубчатые верхушки их башен Джессамин овладела острая тоска по дому — уж слишком нее это напоминало ей родной Кэрли.
Толпа толкала и швыряла их из стороны в сторону, пока они с превеликим трудом втиснулись в этот бурлящий, беспокойный поток людей и животных, устремившийся в город через Бриджгейт.
В конце концов им все-таки удалось подняться вверх по склону холма к городским стенам. Возле самых ворот слева от них Джессамин заметила пристань, где чуть заметно покачивалось несколько узких суденышек с высокими мачтами. А за крепостными стенами горделиво возвышалась громада Честерского замка. Правда, стоило им только вступить в узкий каменный переход, соединяющий оба строения, как все это великолепие моментально скрылось из глаз. Впрочем, и здесь было на что посмотреть, хотя, стиснутые со всех сторон, они могли лишь безвольно плыть вперед, словно беспомощные щепки в этом колоссальном людском потоке. У Джессамин голова шла кругом, она задыхалась, ей казалось, что еще немного, и она просто не выдержит. Никогда в жизни ей не приходилось видеть такого количества людей, стиснутых, будто сельди в бочке.
На минутку попридержав лошадей, Джек принялся расспрашивать прохожих о Прокторе Мэсси, но никто ничего не знал. Они уже начали сомневаться, что смогут отыскать дом купца, как вдруг находчивый Джек кинулся к пробиравшемуся через улицу монаху в черной сутане. Тот на минуту задержался у ближайшего дома, где была небольшая лавка, и принялся рассматривать громоздившуюся па прилавке снедь.
Тут-то его и заметил Джек. Монах, как выяснилось, хорошо знал Проктора Мэсси. Его большой дом стоял неподалеку. Монах сообщил, что чванливый торговец позаботился украсить позолотой верхний этаж дома, так что им ни за что не спутать его с другими.
Немного успокоившись, Джек тем не менее решительно отказывался оставить Джессамин одну до тех пор, пока они не устроили ее в приличной гостинице, только тогда он согласился гнать свое мычавшее, беспокойное стадо дальше, на рыночную площадь. Наконец они договорились, что Джессамин остановится в «Соколе» — гостиница эта пользовалась неплохой репутацией. За комнату в ней заломили такую цену, что у Джека глаза полезли на лоб, однако он решил, что для леди Кэрли более подходящее помещение вряд ли удастся найти.
Пока он договаривался обо всем, Джессамин по-прежнему зябко куталась в теплый плащ, чтобы скрыть свой мужской костюм. Наконец девушка не выдержала — откинув назад капюшон, она встряхнула густой гривой вьющихся темно-рыжих волос. Хозяин гостиницы низко поклонился, а сам в это время украдкой пересчитывал золотые монетки, которые она ссыпала ему в ладонь. Джессамин поспешила навести у хозяина справки о Прокторе Мэсси — хотя бы для того, чтобы убедиться, что она на верном пути. Стоило ей услышать описание дома, как девушка с облегчением вздохнула, — монах верно указал дорогу.
Только что пробило полдень, когда Джессамин наконец отважилась выйти из гостиницы. Ступив на грязные каменные плиты мостовой, она чувствовала себя так, словно рискует жизнью. Хотя она и старалась жаться к стенам домов, держась подальше от шума и гомона стремившегося по улице людского потока, по иногда это было совершенно невозможно. В узких улочках кипела жизнь: туда и сюда сновали повозки; скот, люди и телеги сливались в одну кишащую толпу, которая выплеснулась на улицы Честера в преддверии ежегодной рождественской ярмарки. У самых нижних этажей обычно устраивались коновязи, так что для прохожих на этих и без того узких улицах почти не оставалось места. Мальчишки, которых нанимали их хозяева, вопили наперебой, предлагая приезжим позаботиться об их лошадях. Кудахтанье, мычание, хрюканье животных, лай собак, ржание лошадей, цоканье копыт и скрип колес — все это сливалось в один оглушительный шум, который изредка прерывали пронзительные крики какого-нибудь уличного зазывалы.
Наконец ей удалось добраться до величественного двухэтажного особняка, чей вызолоченный фасад неопровержимо свидетельствовал о том, что это и есть дом Проктора Мэсси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111