Хотя на улице было еще светло, но промасленная бумага, которой были затянуты окна, пропускала в комнату мало света.
Джессамин почувствовала, как в ней нарастает беспокойство.
— Благодарю вас. Положите его сюда. — Она указала на стул.
Затем вдруг произошло нечто такое, от чего кровь застыла у нее в жилах, Вместо того чтобы оставить сверток и выйти, мужчина захлопнул дверь и одним быстрым движением задвинул засов.
— Теперь нам не помешают, — пробормотал он.
Перепугавшись не на шутку, Джессамин в растерянности уставилась на него, не зная, что он намерен делать дальше.
Вдруг мужчина повернулся к ней лицом и откинул назад капюшон. Это был Рис!
— Следовало бы догадаться! — завопила она. Страх уступил место ярости. — Немедленно убирайся из моей комнаты! — При мысли о том, как легко он ее одурачил, Джессамин пришла в такое бешенство, что хотела растерзать его. — Изменил голос, притворился, что принес какой-то узел, — и все лишь для того, чтобы пробраться ко мне! Да как ты посмел?!
— Мне показалось, что это будет только справедливо, особенно если вспомнить, что ты явилась ко мне, одетая как деревенский парнишка, — бесстрастно ответил он, окидывая комнату внимательным взглядом: от него не укрылось, как скудно она обставлена.
— Надеюсь, ты пришел для того, чтобы сообщить, что вы готовы отправиться в путь? — с надеждой спросила девушка, заглядывая ему в глаза. Как только эта мысль пришла ей в голову, Джессамин усилием воли подавила душивший се гнев.
— Еще нет. Ты не забыла? Впереди Рождество!
— Тогда нам не о чем разговаривать! — Джессамин направилась к двери с твердым намерением выставить его вон. Откинув назад густую массу сверкающих волос, она решительно потянула за засов.
— Брось это!
Схватив ее за руку, Рис оттащил девушку от двери. И тут он, казалось, впервые увидел ее. Брови его поползли вверх, и, совсем сбитый с толку, он принялся удивленно разглядывать ее, словно какую-то диковинку.
— Я никогда прежде не видел тебя такой, — выдохнул Рис, нерешительно коснувшись ее ночной сорочки и разметавшихся по плечам волос.
— Тогда у тебя есть шанс воспользоваться этим и разглядеть меня хорошенько, потому что больше тебе такого случая не представится! — фыркнула Джессамин, придерживая ворот.
— Проклятие, Джессамин, ну почему каждое твое слово едкое, точно уксус?
— Если тебе это не по вкусу, можешь уходить!
С этими словами Джессамин небрежно перекинула через плечо волосы и еще слегка подрагивающими пальцами заплела их в густую косу.
— О нет, я не спешу, — спокойно возразил Рис. Развязав тесемки своего плаща, он сбросил его.
Сердце Джессамин екнуло. Она боязливо сглотнула. В этой крохотной комнатушке огромная фигура Риса казалась особенно устрашающей. Голова его чуть ли не упиралась в низкий скошенный потолок, и Джессамин заметила, как он пригнулся, когда входил. От него исходила какая-то неясная угроза. Надо избавиться от него поскорее, подумала девушка.
— Зачем ты пришел? — спросила она, наконец заметив, что он, судя по всему, и не думает уходить, а вместо этого протянул озябшие руки к камину, наслаждаясь его теплом.
— Хотел поговорить с тобой — на тот случай, если ты все еще дуешься на меня.
Вначале она даже не смогла ответить. Джессамин засмотрелась на него, любуясь сильными мужскими руками, длинными пальцами, и невольно вспоминала волшебство, которое они творили с ее телом. От этих воспоминаний по спине у пес пробежала дрожь. Помотав головой, она попыталась избавиться от этого наваждения.
— За все это можешь благодарить себя самого. Если бы ты не обманул меня…
— Я не обманывал тебя, Джессамин. Я говорил, что люблю тебя, и это чистая правда. Клянусь!
— Нельзя одновременно любить двух женщин.
— Согласен. Я этого и не утверждал, потому что люблю тебя одну.
Он повернулся спиной к камину и шагнул к ней. Джессамин вытянула вперед руки, словно умоляя его не приближаться. Но он и не пытался — вместо этого Рис просто замер на месте, не сводя с нее глаз.
— Не подходи ко мне, — предупредила она. Будь он проклят, этот человек! Для чего ему понадобилось являться сюда? А все потому, что она не выдержала и оглянулась, зная, что он стоит в дверях и смотрит ей вслед. Сама виновата — подала ему надежду! А Рис небось решил, что она готова броситься ему на шею.
— Ты, должно быть, считаешь меня мерзавцем за то, что из-за меня тебе приходится встретить Рождество в подобной дыре?
По крайней мере тут он оказался прав. Джессамин молча кивнула, даже не пытаясь возражать.
— Джессамин, я вовсе не хотел этого. Поверь мне. Но ты ворвалась ко мне, словно на поле боя — сплошные угрозы, обвинения, а за всем этим — раненая гордость… Вот я и пришел, чтобы попросить у тебя прошения.
— Прошения?.. Но за что? За то, что подло обманул меня?
— Я был бы полным идиотом, если бы попытался притвориться, что все это меня ничуть не трогает, но… будь я проклят, я совсем не то хотел сказать! Нет, я пришел извиниться, если ты приняла мои слова за непременное условие — ну, что если ты, мол, заинтересована в моей помощи, изволь подождать до Рождества. Я совсем не то собирался сказать, но ты застала меня врасплох.
Джессамин проглотила комок в горле, она и подумать не могла, что Рис испытывает угрызения совести. Или это просто притворство? Нет, подумала она, не похоже. На этот раз она готова была поклясться, что он говорит искренне.
— Считай, что твои извинения приняты. Значит ли это, что ты решил уехать раньше, чем предполагал?
— Да… наутро после рождественской ночи, если ты не передумаешь.
Сердце у нее упало.
— Но ведь до нее еще четыре дня, — горько прошептала девушка. — И что же мне делать все это время? Ты об этом подумал?
Медленная, чувственная усмешка чуть заметно искривила благородную линию его рта, которой она так восхищалась, и у Джессамин перехватило дыхание. Что за дурацкий вопрос! От досады она чуть не прикусила себе язык. Но она уже почувствовала, как на нее накатила знакомая волна возбуждения.
— Нет! — предупредила она, догадавшись, что Рис чувствует то же самое.
Джессамин отпрыгнула назад.
— Говорю тебе, я не намерена позволить превратить себя в игрушку. Уверена, что в твоем доме достаточно смазливых служанок, которым только того и надо, чтобы поманили пальцем… конечно, когда тебе прискучит развлекаться с Элинед!
Улыбка его исчезла, Рис раздраженно фыркнул:
— Может быть, ты удивишься, но я ни разу не делил ложе с леди Элинед Глинн, да и не собирался это делать!
Неужели он говорит правду? Джессамин едва удалось проглотить комок, застрявший в горле. Если бы он только ушел, если бы оставил ее в покое… Их разговор становился все труднее.
— Это, конечно, очень интересно, но вряд ли имеет ко мне отношение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Джессамин почувствовала, как в ней нарастает беспокойство.
— Благодарю вас. Положите его сюда. — Она указала на стул.
Затем вдруг произошло нечто такое, от чего кровь застыла у нее в жилах, Вместо того чтобы оставить сверток и выйти, мужчина захлопнул дверь и одним быстрым движением задвинул засов.
— Теперь нам не помешают, — пробормотал он.
Перепугавшись не на шутку, Джессамин в растерянности уставилась на него, не зная, что он намерен делать дальше.
Вдруг мужчина повернулся к ней лицом и откинул назад капюшон. Это был Рис!
— Следовало бы догадаться! — завопила она. Страх уступил место ярости. — Немедленно убирайся из моей комнаты! — При мысли о том, как легко он ее одурачил, Джессамин пришла в такое бешенство, что хотела растерзать его. — Изменил голос, притворился, что принес какой-то узел, — и все лишь для того, чтобы пробраться ко мне! Да как ты посмел?!
— Мне показалось, что это будет только справедливо, особенно если вспомнить, что ты явилась ко мне, одетая как деревенский парнишка, — бесстрастно ответил он, окидывая комнату внимательным взглядом: от него не укрылось, как скудно она обставлена.
— Надеюсь, ты пришел для того, чтобы сообщить, что вы готовы отправиться в путь? — с надеждой спросила девушка, заглядывая ему в глаза. Как только эта мысль пришла ей в голову, Джессамин усилием воли подавила душивший се гнев.
— Еще нет. Ты не забыла? Впереди Рождество!
— Тогда нам не о чем разговаривать! — Джессамин направилась к двери с твердым намерением выставить его вон. Откинув назад густую массу сверкающих волос, она решительно потянула за засов.
— Брось это!
Схватив ее за руку, Рис оттащил девушку от двери. И тут он, казалось, впервые увидел ее. Брови его поползли вверх, и, совсем сбитый с толку, он принялся удивленно разглядывать ее, словно какую-то диковинку.
— Я никогда прежде не видел тебя такой, — выдохнул Рис, нерешительно коснувшись ее ночной сорочки и разметавшихся по плечам волос.
— Тогда у тебя есть шанс воспользоваться этим и разглядеть меня хорошенько, потому что больше тебе такого случая не представится! — фыркнула Джессамин, придерживая ворот.
— Проклятие, Джессамин, ну почему каждое твое слово едкое, точно уксус?
— Если тебе это не по вкусу, можешь уходить!
С этими словами Джессамин небрежно перекинула через плечо волосы и еще слегка подрагивающими пальцами заплела их в густую косу.
— О нет, я не спешу, — спокойно возразил Рис. Развязав тесемки своего плаща, он сбросил его.
Сердце Джессамин екнуло. Она боязливо сглотнула. В этой крохотной комнатушке огромная фигура Риса казалась особенно устрашающей. Голова его чуть ли не упиралась в низкий скошенный потолок, и Джессамин заметила, как он пригнулся, когда входил. От него исходила какая-то неясная угроза. Надо избавиться от него поскорее, подумала девушка.
— Зачем ты пришел? — спросила она, наконец заметив, что он, судя по всему, и не думает уходить, а вместо этого протянул озябшие руки к камину, наслаждаясь его теплом.
— Хотел поговорить с тобой — на тот случай, если ты все еще дуешься на меня.
Вначале она даже не смогла ответить. Джессамин засмотрелась на него, любуясь сильными мужскими руками, длинными пальцами, и невольно вспоминала волшебство, которое они творили с ее телом. От этих воспоминаний по спине у пес пробежала дрожь. Помотав головой, она попыталась избавиться от этого наваждения.
— За все это можешь благодарить себя самого. Если бы ты не обманул меня…
— Я не обманывал тебя, Джессамин. Я говорил, что люблю тебя, и это чистая правда. Клянусь!
— Нельзя одновременно любить двух женщин.
— Согласен. Я этого и не утверждал, потому что люблю тебя одну.
Он повернулся спиной к камину и шагнул к ней. Джессамин вытянула вперед руки, словно умоляя его не приближаться. Но он и не пытался — вместо этого Рис просто замер на месте, не сводя с нее глаз.
— Не подходи ко мне, — предупредила она. Будь он проклят, этот человек! Для чего ему понадобилось являться сюда? А все потому, что она не выдержала и оглянулась, зная, что он стоит в дверях и смотрит ей вслед. Сама виновата — подала ему надежду! А Рис небось решил, что она готова броситься ему на шею.
— Ты, должно быть, считаешь меня мерзавцем за то, что из-за меня тебе приходится встретить Рождество в подобной дыре?
По крайней мере тут он оказался прав. Джессамин молча кивнула, даже не пытаясь возражать.
— Джессамин, я вовсе не хотел этого. Поверь мне. Но ты ворвалась ко мне, словно на поле боя — сплошные угрозы, обвинения, а за всем этим — раненая гордость… Вот я и пришел, чтобы попросить у тебя прошения.
— Прошения?.. Но за что? За то, что подло обманул меня?
— Я был бы полным идиотом, если бы попытался притвориться, что все это меня ничуть не трогает, но… будь я проклят, я совсем не то хотел сказать! Нет, я пришел извиниться, если ты приняла мои слова за непременное условие — ну, что если ты, мол, заинтересована в моей помощи, изволь подождать до Рождества. Я совсем не то собирался сказать, но ты застала меня врасплох.
Джессамин проглотила комок в горле, она и подумать не могла, что Рис испытывает угрызения совести. Или это просто притворство? Нет, подумала она, не похоже. На этот раз она готова была поклясться, что он говорит искренне.
— Считай, что твои извинения приняты. Значит ли это, что ты решил уехать раньше, чем предполагал?
— Да… наутро после рождественской ночи, если ты не передумаешь.
Сердце у нее упало.
— Но ведь до нее еще четыре дня, — горько прошептала девушка. — И что же мне делать все это время? Ты об этом подумал?
Медленная, чувственная усмешка чуть заметно искривила благородную линию его рта, которой она так восхищалась, и у Джессамин перехватило дыхание. Что за дурацкий вопрос! От досады она чуть не прикусила себе язык. Но она уже почувствовала, как на нее накатила знакомая волна возбуждения.
— Нет! — предупредила она, догадавшись, что Рис чувствует то же самое.
Джессамин отпрыгнула назад.
— Говорю тебе, я не намерена позволить превратить себя в игрушку. Уверена, что в твоем доме достаточно смазливых служанок, которым только того и надо, чтобы поманили пальцем… конечно, когда тебе прискучит развлекаться с Элинед!
Улыбка его исчезла, Рис раздраженно фыркнул:
— Может быть, ты удивишься, но я ни разу не делил ложе с леди Элинед Глинн, да и не собирался это делать!
Неужели он говорит правду? Джессамин едва удалось проглотить комок, застрявший в горле. Если бы он только ушел, если бы оставил ее в покое… Их разговор становился все труднее.
— Это, конечно, очень интересно, но вряд ли имеет ко мне отношение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111