Когда у него началась лихорадка, Пламя не отходила ни на шаг, успокаивая его нежными словами любви и поддержки. Она обтирала его горевшее тело холодной водой. И хотя ей невыносимо больно было смотреть на рваную плоть его раны, она научилась промывать ее и менять повязку.
В те первые, самые важные дни она все время была рядом, с ним, отдав Облако Войны на попечение Сияющей Звезды. Она практически не спала и ничего не ела, только иногда немного дремала, сидя рядом с ложем Ночного Ястреба. Она боялась оставить его одного, настойчиво повторяя себе, что именно ее присутствие и звук ее голоса поддерживают в нем жизнь, тогда как в обычных условиях от такой раны он бы неминуемо скончался. Как бы в доказательство ее правоты, единственное слово, которое срывалось с его уст в эти критические дни, было ее имя — он повторял его вновь, как заклинание, будто он каким-то образом чувствовал, ощущал ее присутствие и цеплялся за него изо всех своих сил, пытаясь вырваться из цепких лап смерти, чтобы опять вернуться к своей любимой.
Через десять дней после возвращения воинов Ночной Ястреб наконец пришел в сознание. Ночью его отпустила лихорадка, отбиравшая последние силы. Пламя как раз меняла влажную подстилку на сухую, осторожно перевернув его, стараясь не задеть свежую повязку на его ране. Почувствовав на запястье своей руки его горячие пальцы, она чуть не потеряла равновесие. Подняв голову, она увидела его темные глаза, которые пристально всматривались в нее, будто не могли точно сфокусироваться. Его губы чуть приоткрылись, и он прошептал:
— Пламя!
Улыбка облегчения осветила ее лицо, и она прошептала ему в ответ:
— Я здесь, любовь моя!
Дрожащими пальцами она с нежностью коснулась его лица.
Его ресницы дрогнули, будто ему было тяжело держать глаза открытыми так долго.
— Останься, — прошептал он, глазами досказав ей то, чего не могли произнести его губы. Они говорили о боли, о любви, об одинокой темной дороге смерти, которой чуть было не коснулись его ноги.
— Хорошо, — пообещала она. — Усни, мой любимый муж. Отдохни и наберись сил. Я буду здесь, рядом с тобой, когда ты проснешься.
С той ночи Ночной Ястреб стал поправляться. Через семь дней друзья перенесли его в их хижину. Его выздоровление было долгим, но под наблюдением Пламени неуклонно продвигалось вперед. Чем больше восстанавливались его силы, тем сильнее становилось его нетерпение, вызванное вынужденным бездействием, и от Пламени потребовалось все ее терпение и упорство, чтобы удержать его на ложе.
Однажды Ночному Ястребу все-таки удалось обмануть ее и он попытался подняться. Однако сил было еще недостаточно, и он упал лицом вниз на пол хижины. Только при поддержке Пламени он смог вернуться на свою циновку.
— Если из-за твоей глупости твоя рана откроется, я попрошу Серую Лисицу снова забрать тебя в свою хижину, пока у тебя не будет достаточно сил, чтобы вернуться сюда своими ногами, — проворчала она и больше за целый вечер не произнесла ни единого слова.
По крайней мере, Облако Войны занимал время своего отца, и Ночной Ястреб никогда не уставал играть с ним и развлекать своего сына. Когда Ночной Ястреб поправился настолько, что смог принимать посетителей, его товарищи, воины и вожди, стали заходить к нему. Они обсуждали стратегические планы, рассказывали ему о результатах рейдов, которые они провели во время его отсутствия, о сражениях, которые он пропустил, кто был убит или ранен, какие произошли события в племени.
Пламя видела, что после каждого такого посещения нетерпение Ночного Ястреба возрастало еще больше. Он рвался вновь принять участие в боях, несмотря на свою недавнюю игру со смертью. И это было, как она понимала, то, с чем ей придется смириться, будучи женой военного вождя. Но сейчас ей трудно было смириться с этим. После того как она чуть не потеряла его, она боялась за него все больше и больше.
Чувствуя ее опасения, Ночной Ястреб как-то раз после того, как воины покинули их хижину, сказал ей:
— Подойди ко мне и сядь рядом, чтобы я видел твое лицо и мог дотронуться до тебя.
Она сделала, как он просил, и он взял ее за руку,
— Я замечаю страх, который сквозит в твоих глазах каждый раз, когда мы обсуждаем рейды и сражения, — спокойно произнес он. — Я понимаю, что только твоя любовь ко мне заставляет тебя так страдать, так же как и моя рана, из-за которой я оказался на пороге смерти. Но я — военный вождь. И как только я поправлюсь окончательно, я снова поведу своих воинов в бой. Это моя обязанность и моя привилегия — предводительствовать в подобных делах.
— Знаю, — тихо ответила она. — И пытаюсь с этим смириться. Я бы не хотела, чтобы ты оказался трусом, Ночной Ястреб. Но я так сильно тебя люблю, что не могу не беспокоиться о твоей безопасности. Разве может твоя жена не думать о твоей жизни?
Он покачал головой и улыбнулся в ответ:
— Нет. Я знаю твое сердце.
— Тогда?
Он ответил вопросом на ее вопрос:
— Ты веришь в Верховное Божество, Пламя?
Она кивнула головой, и он продолжил:
— Тогда ты должна знать, что Он не позовет меня раньше, чем назначит мне мой срок. До тех пор я буду возвращаться к тебе из каждого сражения. И хотя до этого меня могут ранить много раз, моя нога не ступит на Дорогу Смерти, пока Верховное Божество не направит меня туда. А когда день придет, никакая сила, ни на земле или под землей, не сможет предотвратить это. И нет никакого смысла волноваться, когда или как это произойдет, — только Верховное Божество знает это. Дни любого человека на земле просчитаны от самого его рождения. Давай не будем больше говорить о смерти, любовь моя. Давай лучше наслаждаться тем временем, которое нам отпущено, и пусть облачко беспокойства не закрывает солнца нашей жизни и нашей великой любви.
Его мудрые слова легли подобно бальзаму в ее измученную душу. И когда наконец он поправился настолько, что смог выезжать со своими воинами, на сердце Пламени уже не было той тяжести, как раньше. Она хранила его слова в своем сердце как талисман против своего страха — талисман надежды, который охранял ее в его отсутствие.
А между тем времена надвигались неспокойные. Племена продолжали войну против солдат, и многие были убиты. С каждым новым рейдом, каждой удачной битвой имя Ночного Ястреба становилось все более знаменитым, о нем говорили все чаще и чаще — как среди индейцев, так и среди белых. В племенах о нем говорили с гордостью и почтением, поскольку его бесстрашие превратилось в легенду.
Белые люди боялись его и ненавидели, поскольку он считался одним из их наиболее могущественных врагов. Несмотря на свою рану, Ночной Ястреб был готов к военным действиям и стал еще более грозным воином. У него было безошибочное чутье на то, когда и где окажется его враг и как лучше всего атаковать его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93