— прищурилась Кэтлен, прикрываясь ладонью от солнца. — Смотрите, как все пестрит нежной зеленью.
— Конечно, это сад, причем самый лучший во всей округе. Приехав сюда, ваш дед привез много саженцев вишни, яблони, груши, а для вашей бабушки — даже куст желтых роз и посадил его возле дома, у входа на кухню. Обычно розы расцветают в конце июня, источая дивный аромат.
— Замечательно! Давайте подъедем поближе. Я хочу осмотреть двор еще до захода солнца, — предложила Кэтлен, заметив, что Хэтти нетерпеливо ерзает на сиденье.
Лич расплылся в улыбке.
— Если бы ваш дед видел вас сейчас, он наверняка был бы чрезвычайно доволен тем, что вы с таким нетерпением желаете познакомиться с его домом. Руф очень гордился им.
Когда повозка наконец тронулась с места, из груди Хэтти вырвался такой громкий вздох облегчения, что Кэтлен едва удержалась, чтобы не схватить женщину за плечи и хорошенько не встряхнуть. Она понимала: люди, живущие здесь, в горах, никогда не примут Хэтти, если та и впредь будет такой нетерпеливой и недружелюбной.
Между тем Питер въехал во двор и остановился напротив бревенчатого домика. Какая-то женщина, наблюдавшая за ними из окна здания, через несколько секунд появилась на крыльце. Демонстративно не обращая внимания на Кэтлен и Смитов, она злобно уставилась на Лича и недовольно проворчала:
— В доме повсюду пыль в палец толщиной. Не понимаю, почему ты заранее не дал мне ключ, я бы прибралась.
Помогая Кэтлен спуститься с повозки, Лич процедил сквозь зубы:
— Она вовсе и не собиралась прибираться, а лишь хотела пошарить в доме, засунуть свой нос во все ящики и тумбочки.
Сойдя с крыльца, худосочная особа с важным видом подошла к вновь прибывшим. Кэтлен хотела было улыбнуться ей, подать для приветствия руку, но женщина лишь скользнула по ней маленькими глазками, затем мельком взглянула на Смитов и снова уставилась на Лича.
Когда стало очевидно, что она не намерена предпринимать каких-либо попыток к знакомству, Лич произнес:
— Это Мейбелл Скотт, а это — Кэтлен Баррет, внучка Руфа. Отныне Кэтлен сама будет поддерживать порядок в доме.
Упорно не замечая протянутой руки Кэтлен, злобная мадам презрительно фыркнула:
— Ха! Ты, наверное, хотел сказать: ее рабы будут это делать.
— Ты, костлявая задница, мы не рабы! — Выхватив из рук мужа короткий хлыст, Хэтти спрыгнула с повозки и начала надвигаться на склочницу. Глаза негритянки горели гневным огнем. — Мы с Питером вот уже семнадцать лет как свободные люди. Если ты не уберешься отсюда, назойливая муха, тебе придется отведать этого кнута!
— И не подумаю! — заявила Мейбелл, отступив, однако, на несколько шагов назад.
— Ах так! Ну, если ты сию же секунду не исчезнешь, то узнаешь, что такое кнут!
Кэтлен бросилась было унимать Хэтти, но Лич удержал ее.
— Мейбелл сама затеяла ссору, так пусть твоя подруга разберется с ней, — невозмутимо произнес он.
Местные женщины побаивались острого языка Мейбелл и обычно не осмеливались спорить с ней. Но Хэтти была не из пугливых. Осознав это, Мейбелл нерешительно потопталась на месте, затем развернулась и, гордо поджав губы, зашагала прочь.
Лич удовлетворенно хихикнул:
— Ну, теперь она обегает всех, рассказывая, как Хэтти угрожала ей хлыстом.
— Только не это, — огорченно вздохнула Кэтлен. — Наши соседи, даже не успев познакомиться, наверняка невзлюбят нас.
— Вовсе нет. Женщины наоборот будут только рады, что кто-то, наконец, сумел дать отпор этой сварливой старой деве.
— Будем надеяться, — с сомнением произнесла Кэтлен, глядя на свою давнюю подругу. — Я уверена, Хэтти, тебе ничего не стоит попридержать нрав.
Негритянка лишь громко засопела в ответ, чем привела Кэтлен в еще большее отчаяние. Решив сменить тему разговора, она повернулась к Личу:
— Вы не покажете мне хозяйство? Давайте сначала осмотрим двор, а в дом войдем позже.
Признаться, Кэтлен ничего не смыслила в фермерском деле, но сразу поняла, что хозяйство находилось в хороших руках. В чистом хлеву жевали сено гладкие, упитанные коровы; в загоне, у кормушки, возились два чистеньких толстобрюхих поросенка. Цыплята, выискивавшие в траве жучков, тоже выглядели вполне довольными и счастливыми. Когда Кэтлен сообщила о своих наблюдениях Личу, тот громко загоготал, запрокинув назад голову.
— Мне никогда не приходило на ум мысль счастлив цыпленок или нет. Но когда этот дружок доволен и рад, вы увидите это сразу. — Лич указал на загон рядом с коровником. — А вот и Снежок, жеребец Руфа. Видите, как он вытанцовывает, задрав хвост — значит, радуется.
— Какой красавчик! — воскликнула Кэтлен, взбираясь на ограду, и звонко рассмеялась, когда белоснежное животное принялось тереться мордой о ее плечо.
— Вы ему понравились, — улыбнулся Лич. — Он явно хочет, чтобы вы почесали ему за ушами.
Кэтлен с удовольствием прикоснулась к бархатистым ушам Снежка. В это время к загону примчалась Хэтти, а следом за ней — Питер. Лицо его выражало растерянность и сомнение.
— Лич, — обратилась негритянка к старику. — Что это за небольшое строение позади лома?
— Возле дровяного сарая? — уточнил Лич. — Руф выстроил его, специально для людей, которых нанимал убирать табак.
— Оно выглядит вполне добротным и крепким.
В глазах Хэтти загорелся огонек, и Кэтлен сразу заинтересовалась, что у нее на уме на этот раз.
— Да, дом хороший. Да и все, за что бы ни брался Руф, делалось на совесть.
— Я посмотрела — там есть все необходимое для ведения хозяйства.
— Да, разумеется, — кивнул Лич.
— Мы с Питером хотим поселиться там, — Хэтти требовательно взглянула на Кэтлен.
— Но разве вы не хотите жить вместе со мной? — растерялась та.
— Кэтлен, милая, ты меня не так поняла, — принялась убеждать ее Хэтти. — Пойми, у нас с Питером никогда не было своего собственного дома, а я так давно мечтала о нем. — Она положила руку на колено сидящей на изгороди Кэтлен. — Поверь, ничего не изменится. Все останется по-прежнему, с той лишь разницей, что вечером, после ужина, мы с Питером сможем усесться на крылечке собственного домика, смотреть на звезды, слушать ночь, а позже отправиться спать в собственную маленькую спаленку.
Друзья смотрели на Кэтлен с мольбой и надеждой. Всю жизнь Хэтти и Питер заботились о ней и ее матери, жили с ними одной семьей. Кэтлен и подумать не могла, что эти двое милых людей мечтают о своем доме, хотя их желание было таким естественным и понятным. Она спустилась с забора и порывисто обняла Хэтти.
— Конечно, дорогие мои, берите этот дом и живите в нем. Я завтра же оформлю его на вас.
— Ура? — воскликнула Хэтти, так сильно сжав Кэтлен в объятиях, что у той из груди с шумом вырвался воздух. Тогда она отпустила подругу и, вытирая мокрые от слез глаза, предложила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— Конечно, это сад, причем самый лучший во всей округе. Приехав сюда, ваш дед привез много саженцев вишни, яблони, груши, а для вашей бабушки — даже куст желтых роз и посадил его возле дома, у входа на кухню. Обычно розы расцветают в конце июня, источая дивный аромат.
— Замечательно! Давайте подъедем поближе. Я хочу осмотреть двор еще до захода солнца, — предложила Кэтлен, заметив, что Хэтти нетерпеливо ерзает на сиденье.
Лич расплылся в улыбке.
— Если бы ваш дед видел вас сейчас, он наверняка был бы чрезвычайно доволен тем, что вы с таким нетерпением желаете познакомиться с его домом. Руф очень гордился им.
Когда повозка наконец тронулась с места, из груди Хэтти вырвался такой громкий вздох облегчения, что Кэтлен едва удержалась, чтобы не схватить женщину за плечи и хорошенько не встряхнуть. Она понимала: люди, живущие здесь, в горах, никогда не примут Хэтти, если та и впредь будет такой нетерпеливой и недружелюбной.
Между тем Питер въехал во двор и остановился напротив бревенчатого домика. Какая-то женщина, наблюдавшая за ними из окна здания, через несколько секунд появилась на крыльце. Демонстративно не обращая внимания на Кэтлен и Смитов, она злобно уставилась на Лича и недовольно проворчала:
— В доме повсюду пыль в палец толщиной. Не понимаю, почему ты заранее не дал мне ключ, я бы прибралась.
Помогая Кэтлен спуститься с повозки, Лич процедил сквозь зубы:
— Она вовсе и не собиралась прибираться, а лишь хотела пошарить в доме, засунуть свой нос во все ящики и тумбочки.
Сойдя с крыльца, худосочная особа с важным видом подошла к вновь прибывшим. Кэтлен хотела было улыбнуться ей, подать для приветствия руку, но женщина лишь скользнула по ней маленькими глазками, затем мельком взглянула на Смитов и снова уставилась на Лича.
Когда стало очевидно, что она не намерена предпринимать каких-либо попыток к знакомству, Лич произнес:
— Это Мейбелл Скотт, а это — Кэтлен Баррет, внучка Руфа. Отныне Кэтлен сама будет поддерживать порядок в доме.
Упорно не замечая протянутой руки Кэтлен, злобная мадам презрительно фыркнула:
— Ха! Ты, наверное, хотел сказать: ее рабы будут это делать.
— Ты, костлявая задница, мы не рабы! — Выхватив из рук мужа короткий хлыст, Хэтти спрыгнула с повозки и начала надвигаться на склочницу. Глаза негритянки горели гневным огнем. — Мы с Питером вот уже семнадцать лет как свободные люди. Если ты не уберешься отсюда, назойливая муха, тебе придется отведать этого кнута!
— И не подумаю! — заявила Мейбелл, отступив, однако, на несколько шагов назад.
— Ах так! Ну, если ты сию же секунду не исчезнешь, то узнаешь, что такое кнут!
Кэтлен бросилась было унимать Хэтти, но Лич удержал ее.
— Мейбелл сама затеяла ссору, так пусть твоя подруга разберется с ней, — невозмутимо произнес он.
Местные женщины побаивались острого языка Мейбелл и обычно не осмеливались спорить с ней. Но Хэтти была не из пугливых. Осознав это, Мейбелл нерешительно потопталась на месте, затем развернулась и, гордо поджав губы, зашагала прочь.
Лич удовлетворенно хихикнул:
— Ну, теперь она обегает всех, рассказывая, как Хэтти угрожала ей хлыстом.
— Только не это, — огорченно вздохнула Кэтлен. — Наши соседи, даже не успев познакомиться, наверняка невзлюбят нас.
— Вовсе нет. Женщины наоборот будут только рады, что кто-то, наконец, сумел дать отпор этой сварливой старой деве.
— Будем надеяться, — с сомнением произнесла Кэтлен, глядя на свою давнюю подругу. — Я уверена, Хэтти, тебе ничего не стоит попридержать нрав.
Негритянка лишь громко засопела в ответ, чем привела Кэтлен в еще большее отчаяние. Решив сменить тему разговора, она повернулась к Личу:
— Вы не покажете мне хозяйство? Давайте сначала осмотрим двор, а в дом войдем позже.
Признаться, Кэтлен ничего не смыслила в фермерском деле, но сразу поняла, что хозяйство находилось в хороших руках. В чистом хлеву жевали сено гладкие, упитанные коровы; в загоне, у кормушки, возились два чистеньких толстобрюхих поросенка. Цыплята, выискивавшие в траве жучков, тоже выглядели вполне довольными и счастливыми. Когда Кэтлен сообщила о своих наблюдениях Личу, тот громко загоготал, запрокинув назад голову.
— Мне никогда не приходило на ум мысль счастлив цыпленок или нет. Но когда этот дружок доволен и рад, вы увидите это сразу. — Лич указал на загон рядом с коровником. — А вот и Снежок, жеребец Руфа. Видите, как он вытанцовывает, задрав хвост — значит, радуется.
— Какой красавчик! — воскликнула Кэтлен, взбираясь на ограду, и звонко рассмеялась, когда белоснежное животное принялось тереться мордой о ее плечо.
— Вы ему понравились, — улыбнулся Лич. — Он явно хочет, чтобы вы почесали ему за ушами.
Кэтлен с удовольствием прикоснулась к бархатистым ушам Снежка. В это время к загону примчалась Хэтти, а следом за ней — Питер. Лицо его выражало растерянность и сомнение.
— Лич, — обратилась негритянка к старику. — Что это за небольшое строение позади лома?
— Возле дровяного сарая? — уточнил Лич. — Руф выстроил его, специально для людей, которых нанимал убирать табак.
— Оно выглядит вполне добротным и крепким.
В глазах Хэтти загорелся огонек, и Кэтлен сразу заинтересовалась, что у нее на уме на этот раз.
— Да, дом хороший. Да и все, за что бы ни брался Руф, делалось на совесть.
— Я посмотрела — там есть все необходимое для ведения хозяйства.
— Да, разумеется, — кивнул Лич.
— Мы с Питером хотим поселиться там, — Хэтти требовательно взглянула на Кэтлен.
— Но разве вы не хотите жить вместе со мной? — растерялась та.
— Кэтлен, милая, ты меня не так поняла, — принялась убеждать ее Хэтти. — Пойми, у нас с Питером никогда не было своего собственного дома, а я так давно мечтала о нем. — Она положила руку на колено сидящей на изгороди Кэтлен. — Поверь, ничего не изменится. Все останется по-прежнему, с той лишь разницей, что вечером, после ужина, мы с Питером сможем усесться на крылечке собственного домика, смотреть на звезды, слушать ночь, а позже отправиться спать в собственную маленькую спаленку.
Друзья смотрели на Кэтлен с мольбой и надеждой. Всю жизнь Хэтти и Питер заботились о ней и ее матери, жили с ними одной семьей. Кэтлен и подумать не могла, что эти двое милых людей мечтают о своем доме, хотя их желание было таким естественным и понятным. Она спустилась с забора и порывисто обняла Хэтти.
— Конечно, дорогие мои, берите этот дом и живите в нем. Я завтра же оформлю его на вас.
— Ура? — воскликнула Хэтти, так сильно сжав Кэтлен в объятиях, что у той из груди с шумом вырвался воздух. Тогда она отпустила подругу и, вытирая мокрые от слез глаза, предложила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65