– Ревность, месть, жадность. Что еще? Политику и религию можно смело исключить, так как, насколько мне известно, политикой Блэр не интересуется и религиозным фанатиком ее назвать очень трудно. И это не тот случай, когда кто-то теряет самообладание и действует импульсивно. Так ведь, Уайатт?
Уайатт покачал головой:
– Обе попытки были подготовлены заранее. Если идти дальше, то обе были совершены мужчинами...
– Как ты это вычислил? – быстро отреагировала Шона. Ее всегда увлекали интеллектуальные дискуссии, даже в том случае, если речь шла о неоднократных попытках прикончить ее собственную сестру.
– Стреляли не из пистолета: расстояние слишком велико. Мы знаем, где именно находился убийца, так как нашли отстрелянную гильзу. Выстрел сделан из винтовки двадцать второго калибра, которых в нашем городе полным-полно. Нельзя сказать, что оружие очень мощное, но при должной сноровке вполне способно убить человека. Кроме того, снабжено глушителем. Во время выстрела Блэр нагнулась, и потому пуля задела руку, а не жизненно важные области. Женщины могут стрелять из пистолета, но очень редко берут в руки винтовку. Она требует практики и мастерства в стрельбе на дальние расстояния, а женщин, как правило, подобные занятия не интересуют.
– А что насчет тормозов? – задала наводящий вопрос мама.
– Здесь сидят четыре вполне современные женщины. Будьте добры, скажите, хоть одна из вас знает, где именно расположен тормозной шланг?
Мама, Шона и Дженни молчали.
– Где-то под машиной, – первой обрела голос я. – Ведь вы все туда лазили.
– А раньше ты это знала?
– Нет. Понятия не имела.
– Под машиной немало трубок и проводов. Как бы ты определила, какую из них необходимо перерезать?
– Пришлось бы кого-нибудь спросить. Или на всякий случай перерезать все, что есть.
– Значит, я прав. Женщины не склонны настолько прилежно изучать машину, чтобы знать, где именно находится тормозной шланг.
– Но ведь можно взять книгу и посмотреть, что это такое и где находится, – возразила я. – Если бы мне вдруг действительно позарез понадобилось испортить тормоза, я непременно нашла бы способ это сделать.
– Хорошо, тогда еще один вопрос. Если бы ты решила кого-нибудь убить, то какой бы путь выбрала?
– Чтобы убить человека, – стала рассуждать я, – прежде всего надо очень-очень его возненавидеть или очень-очень испугаться. Или защищать себя и того, кого любишь. Ну, а средство можно выбрать любое: какой-нибудь инструмент, камень или даже голые руки.
– Именно так поступили бы почти все женщины, и никаких приготовлений им не понадобилось бы. Заметьте, я сказал «почти все», а не «все», однако статистика все же требует искать мужчину. Согласны?
Все дружно, как по команде, кивнули.
– Если бы я просто на кого-то рассердилась, в частности на женщину, то поступила бы иначе, – заметила я.
На лице Уайатта было написано, что он понимает неуместность вопроса, но все-таки спрашивает.
– И как же?
– Непременно провела бы тщательную подготовку. Возможно, подкупила бы парикмахершу, чтобы она сделала с волосами ненавистной врагини нечто ужасное. Или что-нибудь еще в том же роде.
Уайатт упер подбородок в сцепленные пальцы и смерил меня долгим внимательным взглядом. В глубине зеленых глаз таилась улыбка.
– Страшная, опасная, злая и коварная женщина, – наконец подытожил он.
Папа, не выдержав, рассмеялся и хлопнул соратника по плечу:
– Совершенно верно. Не забывай об этом, брат.
Глава 22
Мама не могла меня отпустить, не поработав над синяками. Шона и Дженни помогали, чем могли: держали пакеты со льдом, умащивали мою физиономию витаминным кремом, пластинками тонко порезанного огурца и пакетиками чая, смоченными в ледяной воде. За исключением витамина К, все это были вариации на тему холодных примочек. Но зато маме и сестрам процедуры приносили ощущение собственной полезности, а обо мне и говорить нечего: суета вокруг моей персоны заставляла чувствовать себя любимой и защищенной. У папы и Уайатта хватило такта держаться в стороне от сложных манипуляций, и они развлекались игрой в мяч.
– Мне однажды довелось попасть в аварию, – рассказала мама. – Мне тогда было пятнадцать лет. Я возила сено, и в повозку въехал пикап. За рулем сидел Пол Харрисон. Ему уже исполнилось шестнадцать, и он был одним из немногих в нашей школе владельцев автотранспорта. Я совсем не пострадала, во всяком случае, так мне показалось поначалу; однако на следующее утро все тело ломило так, что-каждое движение давалось с большим трудом.
– К этому идет, – огорченно констатировала я. – И даже повозки у меня нет. Обделена со всех сторон.
– Главное, не принимай аспирин, – авторитетно предупредила Шона. – От него синяки проявятся еще сильнее. Попробуй массаж или джакузи.
– И упражнения на растяжку, – добавила Дженни. Она стояла за моей спиной и осторожно разминала мне плечи. Когда-то сестричка закончила курсы массажа – как она сама говорила, ради развлечения, – и теперь в случае необходимости мы все обращались именно к ней.
В обычной обстановке Дженни болтала без умолку, но сегодня почему-то вела себя очень тихо. Причем не дулась, как это иногда случалось, а просто выглядела задумчивой и отстраненной. Честно говоря, меня очень удивил тот факт, что она осталась, чтобы сделать массаж; обычно ей требовалось срочно бежать к друзьям, на свидание, на вечеринку или еще куда-нибудь. Я же всегда ценила часы, проведенные в кругу семьи, но, к сожалению, работа в «Фанатах тела» отнимала столько времени, что такое удовольствие можно было себе позволить лишь изредка.
Мама подробно рассказала нам о неприятностях с компьютером, причем в ее изложении фигурировало множество далеких от техники, но крайне удобных в употреблении слов, таких как «штучка», «фиговина», «ерунда» и прочее. В целом мама прекрасно справляется со своей техникой и не видит необходимости учить термины, которые считает ненужными или даже глупыми. Ведь, например, понятие «материнская плата» можно описать и другими, нормальными выражениями. На мамином языке «материнская плата» – это «та главная хреновина». И я вполне понимаю маму. Дело в том, что техническая служба вовсе не оправдала ожиданий. Ребята приехали, сняли программу, потом загрузили снова. Возились долго, но так ничего и не исправили. Мама жаловалась, что они заставили ее просто сначала все вынуть, а потом засунуть обратно.
Но все в конце концов кончается. Закончился и приятный вечер в доме родителей. Пришло время уезжать. Уайатт подошел к двери. Он не произнес ни слова; просто смерил меня тем взглядом, которым всегда смотрят мужчины, когда собираются уходить. В выражении лица читались нетерпение и вопрос: «Ты готова?»
Взглянув на него, Шона шепнула мне:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Уайатт покачал головой:
– Обе попытки были подготовлены заранее. Если идти дальше, то обе были совершены мужчинами...
– Как ты это вычислил? – быстро отреагировала Шона. Ее всегда увлекали интеллектуальные дискуссии, даже в том случае, если речь шла о неоднократных попытках прикончить ее собственную сестру.
– Стреляли не из пистолета: расстояние слишком велико. Мы знаем, где именно находился убийца, так как нашли отстрелянную гильзу. Выстрел сделан из винтовки двадцать второго калибра, которых в нашем городе полным-полно. Нельзя сказать, что оружие очень мощное, но при должной сноровке вполне способно убить человека. Кроме того, снабжено глушителем. Во время выстрела Блэр нагнулась, и потому пуля задела руку, а не жизненно важные области. Женщины могут стрелять из пистолета, но очень редко берут в руки винтовку. Она требует практики и мастерства в стрельбе на дальние расстояния, а женщин, как правило, подобные занятия не интересуют.
– А что насчет тормозов? – задала наводящий вопрос мама.
– Здесь сидят четыре вполне современные женщины. Будьте добры, скажите, хоть одна из вас знает, где именно расположен тормозной шланг?
Мама, Шона и Дженни молчали.
– Где-то под машиной, – первой обрела голос я. – Ведь вы все туда лазили.
– А раньше ты это знала?
– Нет. Понятия не имела.
– Под машиной немало трубок и проводов. Как бы ты определила, какую из них необходимо перерезать?
– Пришлось бы кого-нибудь спросить. Или на всякий случай перерезать все, что есть.
– Значит, я прав. Женщины не склонны настолько прилежно изучать машину, чтобы знать, где именно находится тормозной шланг.
– Но ведь можно взять книгу и посмотреть, что это такое и где находится, – возразила я. – Если бы мне вдруг действительно позарез понадобилось испортить тормоза, я непременно нашла бы способ это сделать.
– Хорошо, тогда еще один вопрос. Если бы ты решила кого-нибудь убить, то какой бы путь выбрала?
– Чтобы убить человека, – стала рассуждать я, – прежде всего надо очень-очень его возненавидеть или очень-очень испугаться. Или защищать себя и того, кого любишь. Ну, а средство можно выбрать любое: какой-нибудь инструмент, камень или даже голые руки.
– Именно так поступили бы почти все женщины, и никаких приготовлений им не понадобилось бы. Заметьте, я сказал «почти все», а не «все», однако статистика все же требует искать мужчину. Согласны?
Все дружно, как по команде, кивнули.
– Если бы я просто на кого-то рассердилась, в частности на женщину, то поступила бы иначе, – заметила я.
На лице Уайатта было написано, что он понимает неуместность вопроса, но все-таки спрашивает.
– И как же?
– Непременно провела бы тщательную подготовку. Возможно, подкупила бы парикмахершу, чтобы она сделала с волосами ненавистной врагини нечто ужасное. Или что-нибудь еще в том же роде.
Уайатт упер подбородок в сцепленные пальцы и смерил меня долгим внимательным взглядом. В глубине зеленых глаз таилась улыбка.
– Страшная, опасная, злая и коварная женщина, – наконец подытожил он.
Папа, не выдержав, рассмеялся и хлопнул соратника по плечу:
– Совершенно верно. Не забывай об этом, брат.
Глава 22
Мама не могла меня отпустить, не поработав над синяками. Шона и Дженни помогали, чем могли: держали пакеты со льдом, умащивали мою физиономию витаминным кремом, пластинками тонко порезанного огурца и пакетиками чая, смоченными в ледяной воде. За исключением витамина К, все это были вариации на тему холодных примочек. Но зато маме и сестрам процедуры приносили ощущение собственной полезности, а обо мне и говорить нечего: суета вокруг моей персоны заставляла чувствовать себя любимой и защищенной. У папы и Уайатта хватило такта держаться в стороне от сложных манипуляций, и они развлекались игрой в мяч.
– Мне однажды довелось попасть в аварию, – рассказала мама. – Мне тогда было пятнадцать лет. Я возила сено, и в повозку въехал пикап. За рулем сидел Пол Харрисон. Ему уже исполнилось шестнадцать, и он был одним из немногих в нашей школе владельцев автотранспорта. Я совсем не пострадала, во всяком случае, так мне показалось поначалу; однако на следующее утро все тело ломило так, что-каждое движение давалось с большим трудом.
– К этому идет, – огорченно констатировала я. – И даже повозки у меня нет. Обделена со всех сторон.
– Главное, не принимай аспирин, – авторитетно предупредила Шона. – От него синяки проявятся еще сильнее. Попробуй массаж или джакузи.
– И упражнения на растяжку, – добавила Дженни. Она стояла за моей спиной и осторожно разминала мне плечи. Когда-то сестричка закончила курсы массажа – как она сама говорила, ради развлечения, – и теперь в случае необходимости мы все обращались именно к ней.
В обычной обстановке Дженни болтала без умолку, но сегодня почему-то вела себя очень тихо. Причем не дулась, как это иногда случалось, а просто выглядела задумчивой и отстраненной. Честно говоря, меня очень удивил тот факт, что она осталась, чтобы сделать массаж; обычно ей требовалось срочно бежать к друзьям, на свидание, на вечеринку или еще куда-нибудь. Я же всегда ценила часы, проведенные в кругу семьи, но, к сожалению, работа в «Фанатах тела» отнимала столько времени, что такое удовольствие можно было себе позволить лишь изредка.
Мама подробно рассказала нам о неприятностях с компьютером, причем в ее изложении фигурировало множество далеких от техники, но крайне удобных в употреблении слов, таких как «штучка», «фиговина», «ерунда» и прочее. В целом мама прекрасно справляется со своей техникой и не видит необходимости учить термины, которые считает ненужными или даже глупыми. Ведь, например, понятие «материнская плата» можно описать и другими, нормальными выражениями. На мамином языке «материнская плата» – это «та главная хреновина». И я вполне понимаю маму. Дело в том, что техническая служба вовсе не оправдала ожиданий. Ребята приехали, сняли программу, потом загрузили снова. Возились долго, но так ничего и не исправили. Мама жаловалась, что они заставили ее просто сначала все вынуть, а потом засунуть обратно.
Но все в конце концов кончается. Закончился и приятный вечер в доме родителей. Пришло время уезжать. Уайатт подошел к двери. Он не произнес ни слова; просто смерил меня тем взглядом, которым всегда смотрят мужчины, когда собираются уходить. В выражении лица читались нетерпение и вопрос: «Ты готова?»
Взглянув на него, Шона шепнула мне:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87