Вдруг ему страстно захотелось задать и ей несколько вопросов. Если она могла добираться до его сути, почему бы и ему не разузнать кое-что о ней.
– Ты интересовалась тем, забочусь ли я о тебе, но давай поменяемся местами. Ты заботишься обо мне?
– Да, – ответила молодая женщина без малейшего колебания.
– И что это означает?
– Что я люблю тебя. – Алекс побледнел.
– Но это невозможно.
– Почему?
– Ты не можешь испытывать этого ко мне. Особенно после того, как я вел себя с тобой. Ты обманываешься в своих чувствах.
– Ничего подобного. Я знаю, что в глубине тебя живет другой, лучший человек. Надеюсь, со временем ты освободишь его.
Алекс поднял глаза к потолку, и неожиданно они наполнились идиотскими слезами, и он был рад, что она не видела их. Ему было невыносимо, что она возвела его на такой абсурдный пьедестал.
Если он принесет торжественную клятву, он, безусловно, подведет ее, и когда молодая женщина осознает, что за грубым фасадом не скрывается благородный рыцарь, она будет сломлена.
Мысль, что он мог причинить ей боль, разбить ее сердце, угнетала его. Молодая женщина стучалась в дверь, скрывающую его эмоции, дверь, которую он держал на засове. Проводя с Мэри время, он погружался в забытье, притворяясь, что мир за дверями ее спальни не существовал. Были только он и она и те вольные вещи, которые они творили друг с другом. Из-за его всепоглощающей, безумной потребности в ней такие понятия, как целостность и честь, переставали значить что-то. Но так ли все было на самом деле?
Секс, которым он занимался с Мэри, составлял всю его вселенную. И больше всего он желал, чтобы это продолжалось и впредь. Он ощущал себя шутом на ярмарке, который жонглирует шарами и не может ни одного уронить, иначе вся его жизнь разобьется на кусочки.
– Иди сюда. – Он протянул руку, но она не взяла ее.
– Нет. Я больше не хочу этого от тебя. Мне вообще не стоило начинать наши отношения. Это было глупо с моей стороны с самого начала.
– Ты не права, Мэри. Это было великолепно. Каждая секунда была так хороша, гораздо лучше, чем я заслуживал.
– Я уверена, что это было великолепно для тебя, но для меня все было гораздо менее интересно.
Ему страстно хотелось сохранить свои иллюзии, он слез с матраца и подошел к молодой женщине.
– Я люблю тебя, Мэри. – Признание вырвалось у него прежде, чем он решил произнести его. Он готов был признаться в любом самом безумном чувстве, лишь бы она с охотой снизошла к его плотским желаниям. – Я действительно люблю тебя. Дай мне показать всю силу моей любви.
Алекс поцеловал ее, едва коснувшись губ, потому что не знал, как она отнесется к его объятиям. Мэри не оттолкнула его, и он углубил поцелуй. Проникнув языком в ее рот, он запустил пальцы в ее густые волосы.
Она надела платье, и ему было неприятно, что она спрятала от него свое тело. Он развязал пояс на платье и обнажил грудь, тут же начав ласкать ее. Большими пальцами он сжимал соски, радуясь, что они затвердели.
Мэри могла кипеть и дергаться, ссориться и волноваться, но она была так же захвачена их плотскими шалостями, как и он. Она не могла отказаться от удовольствия, которое они разделяли вдвоем.
Он приник к соску, теребя и покусывая его, пока ее бедра не ответили на его страстный зов.
Он обхватил ее бедра и развел их так, что Мэри оказалась поверх его чресел – влажная и расслабленная – и он легко проник в нее.
Именно этого он и хотел, только это одно и значило для него что-то в жизни. Их спокойная, умиротворяющая способность соединиться, оказаться связанными без слов была ни с чем не сравнимым сокровищем.
Алекс проложил руку между ними, гладя свою партнершу, доводя ее до крайней точки блаженства, затем последовал за ней, как всегда опрометчиво оставив в ней свое семя и удивляясь собственному безрассудству.
Почему он продолжает идти по этой опасной тропе? Мельком он подумал: не надеялся ли он на то, что она не сможет забеременеть? Как иначе оправдать его действия?
Обнимая ее, он раскачивал их обоих, пока страсть не угасла. И Мэри тут же отвела глаза в сторону. Ничего не изменилось. Они могли заниматься любовью до скончания света и не прийти к решению, которое устроило бы обоих.
Алекс покинул ее лоно, и в тот же момент она отодвинулась от него. Он испытывал неловкость, оттого что она чувствовала себя такой одинокой и несчастной. Молодой человек не обладал даром цветистого красноречия, чтобы сгладить их размолвку. Вместо этого он придвинулся поближе к Мэри, покусывая ее шею, целуя в плечо.
– Ты женишься на мне? – Именно этого ей страстно хотелось, только этот акт мог устранить трещину в их отношениях. – Я унижаюсь перед тобой, вымаливая предложение, но это не значит, что ты должен его сделать.
– Да, ты была настоящей просительницей, – поддразнил он ее.
Мэри толкнула его локтем под ребра:
– Замолчи. Не надо напоминать мне, какой я была жалкой.
– Выходи за меня замуж. – Алекс ожидал ответа, но, не получив его, спросил: – Как мне убедить тебя, что я говорю всерьез?
– Думаю, если ты спустишься сейчас, чтобы сообщить об этом брату, я могла бы тебе поверить.
У него в груди гулко застучало сердце. Как он мог по собственной воле поставить себя на самый край такой опасной пропасти?
– Хорошо, сообщу. – Алекс почувствовал себя так, словно готов был выйти нагим на улицу.
Сможет ли он сообщить эту новость брату?
К его великому облегчению, Мэри остановила его.
– Не смей делать этого.
– Почему?
– Лорд Уинчестер отговорит тебя.
– Я взрослый человек, Мэри. Я принимаю все решения сам.
– Да, но ты уважаешь брата, и он дорог тебе. Если он будет против, как ты сможешь отказать ему?
Ценное замечание.
– А как насчет твоей сестры? Если ты сообщишь ей о нашем решении, что она скажет?
– Она решит, что ты сумасшедший.
– Что же, спасибо.
– Не за что. – Она засмеялась, пользуясь возможностью осадить его.
– Так что… она тоже против этого?
– Она скажет, что я сошла с ума и чтобы я даже не помышляла об этом.
Мэри вздохнула, и он вздохнул вслед, затем повернул ее лицом к себе.
– Давай убежим, – предложил Алекс, что озадачило их обоих.
– Ты шутишь.
– Вовсе нет. Давай так и поступим.
– Эмили права: ты ненормальный.
– Нет-нет. Послушай: наше главное препятствие – это люди, которые, как мы знаем, не одобрят этого шага, и если мы повенчаемся в Лондоне, нужно, чтобы мой викарий огласил наши имена в церкви. Это даст нашим родственникам целый месяц, чтобы разубедить нас.
– А тебе – отступить назад.
Совершенно верно, пришло ему в голову, хотя он не собирался высказывать это вслух. В данный момент Алекс был готов дать любое обещание, которое мог – или не мог – сдержать.
– Да, лучше всего убежать.
– Но как нам осуществить это?
– Мы отправимся в Шотландию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72