Что ж, она умеет ждать.
Джози робко обняла Кэллахена за шею, но он продолжал стоять неподвижно, не пытаясь ответить на ее объятия. Он твердо решил попытаться забыть все то, что произошло на ранчо, выбросить Джози из сердца навсегда.
— Поцелуй меня, Кэллахен, — тихо прошептала Джози.
Он выполнил ее просьбу, но на этот раз это не был страстный, исполненный желания поцелуй. Кэллахен нежно прижался к ее губам, и в каждом его движении сквозила грусть. Джози почувствовала, что он прощается с ней, со всем тем, что связывало их.
И будто в подтверждение ее мыслей, он произнес:
— Но больше никаких поцелуев. Мы возвращаемся в Шарпсбург, и ты забываешь обо всем, что было. Обещай мне. — И, не дожидаясь ее ответа, он вскочил на лошадь, избегая смотреть Джози в лицо, опасаясь, как бы она не поняла, что он лишь притворяется суровым и решительным.
— Ты можешь не целовать меня, Симc Кэллахен, но заставить меня забыть тебя ты не можешь, — мягко сказала Джози, словно все прекрасно поняла. — И я не собираюсь ничего забывать.
12
Джакобу снилось, что он несется на лошади по прерии и чей-то голос кричит ему вслед:
— Скачи быстрей! Спасайся, я задержу их!
Подчиняясь голосу, Джакоб пришпорил своего коня и помчался прочь, спасаясь от неизвестных преследователей. Раздались звуки выстрелов, и в этот момент Джакоб проснулся. Он долго лежал в темноте фургона, тяжело дыша и с трудом приходя в себя после тревожного сна. Он не сразу вспомнил, где он находится. Но когда наконец немного успокоился, на память ему пришли события последних дней, и он вспомнил о Рэчел, об их женитьбе.
В эту ночь Джакоб так и не смог больше уснуть, растревоженный своими видениями. Он ворочался с боку на бок до самого рассвета. Отчаявшись заснуть, он поднялся и выпрыгнул из фургона. Солнце уже начало подниматься, озаряя своим светом верхушки далеких гор.
За последние дни Джакоб заметно окреп. Рыжеволосый парнишка, которого, как выяснилось, звали Эл, проникся к нему симпатией и теперь прибегал почти каждый день, чтобы справиться о его здоровье и рассказать свои нехитрые новости.
В памяти у Джакоба постоянно мелькали какие-то обрывочные воспоминания. Однажды ему привиделось большое стадо коров, пораженных какой-то болезнью. Некоторые из них еще держались на ногах, но большинство уже беспомощно лежали на земле, не в силах подняться, и тяжело дышали. Но все эти осколки воспоминаний никак не желали складываться в общую картину, и Джакоб до сих пор пребывал в неведении относительно своего прошлого.
Из фургона донесся какой-то шорох. Он понял, что Рэчел тоже уже поднялась, и он представил, как она встает, надевает свое старенькое платье и убирает волосы под черную шляпу. Из фургона послышалось ее пение. Каждое утро, одеваясь и расчесывая волосы, она напевала какую-нибудь песню. Джакоб подумал, что, если Рэчел только что проснулась, он еще успеет развести огонь и начать готовить завтрак до того, как она выйдет из фургона. Еще ни разу ему не удавалось опередить ее с утра, и к тому времени, когда он просыпался, она всегда успевала нажарить комковатых лепешек и нарезать солонину.
Джакоб уже научился быстро разводить огонь. Эл пару дней назад показал ему, как это делается при помощи сухой травы, и теперь это не составляло для Джакоба никакого труда. Он разжег костер и поставил на огонь старый медный кофейник, весь покрытый вмятинами. К появлению Рэчел он уже начал замешивать тесто для лепешек.
— Что ты делаешь? — удивленно воскликнула она, застав его за этим занятием.
— Готовлю нам завтрак, — невозмутимо ответил он.
— Ты готовишь завтрак? Если честно, когда ты сказал, что умеешь печь лепешки, я тебе не поверила.
— Нет, я говорил вполне серьезно. Мне часто приходилось этим заниматься.
— И для кого же ты их жарил? — спросила Рэчел, боясь услышать ответ.
— Для Симса, — не задумываясь ответил Джакоб и тут же осекся, не понимая, почему он так сказал.
— А кто он, этот Симc? — с любопытством поинтересовалась Рэчел. Услышав мужское имя, она явно успокоилась.
— Я не знаю. Само как-то вырвалось, — пробормотал молодой человек, глубоко задумавшись.
…Тонкий месяц едва освещал прерию, и Джози с трудом различала дорогу. Ей казалось, что Кэллахен гонит коня слишком уж быстро, в такой темноте это могло быть опасно. Бедняга Соломон едва поспевал за ним. Давненько ему не приходилось столько бегать, тем более по ночам, и он, должно быть, недоумевал, какая нужда погнала его хозяйку в путь по такой темноте.
С того времени как они выехали с ранчо, Кэллахен не проронил ни слова, о чем-то глубоко задумавшись.
— Тебе не кажется, что нам стоит обсудить наши дальнейшие действия? — спросила наконец Джози.
— Наши дальнейшие действия? Никаких наших действий не будет. Ты просто заберешь Элли и отправишься домой.
Джози не стала с ним спорить. Пока он никак не хотел понять, что вдвоем им будет проще со всем справиться.
— Ну хорошо, могу я хотя бы узнать, что ты собираешься делать?
— Об этом я как раз сейчас и думал. Первым делом мне необходимо взглянуть на бумаги Перримана.
— Но ты же не можешь просто заявиться в банк и попросить показать тебе закладные. Если Уилл еще в городе, он наверняка ищет тебя.
— А что, ты можешь предложить что-нибудь получше?
— Давай дождемся утра, и я схожу повидаться с этим банкиром. В конце концов, я твой адвокат и имею на это право.
— А что ты собираешься сказать Уиллу Спенсеру, если мы его встретим?
По правде говоря, Джози тоже волновал этот вопрос.
— Нужно узнать, что рассказала ему Элли. В любом случае, нам следует в первую очередь поговорить с ней.
— Отлично, это будет очень интересно, — с сарказмом в голосе произнес Кэллахен. — Сначала в Шарпсбург под каким-то дутым предлогом заявилась Элли, потом шерифу стало известно, что я сбежал из тюрьмы, похитив тебя. И тут являешься ты в качестве моего адвоката. Подумай сама, ведь это же все полный бред.
Джози согласно кивнула:
— Тут ты прав. Мне кажется, нам лучше всего прямиком отправиться к Уиллу и честно ему обо всем рассказать.
— Ну конечно! Чтобы он сразу же засадил меня обратно в тюрьму!
— Может, тебе стоит немного побыть там, пока мы с Уиллом во всем до конца не разберемся?
Кэллахен почувствовал укол ревности, когда Джози заговорила о том, что собирается заниматься расследованием вместе с этим вездесущим шерифом. Разозлившись на себя за эту ревность, Кэллахен не сумел скрыть раздражения:
— Вы с Уиллом! А что ты ответишь ему, если он спросит тебя, почему ты защищаешь меня? Потому, что я невиновен, или потому, что ты занималась со мной любовью?
Разумно решив не обращать внимания на его раздражение, Джози спокойно ответила:
— Конечно, потому, что ты невиновен. Я не стала бы заниматься с тобой любовью, если бы не верила в это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Джози робко обняла Кэллахена за шею, но он продолжал стоять неподвижно, не пытаясь ответить на ее объятия. Он твердо решил попытаться забыть все то, что произошло на ранчо, выбросить Джози из сердца навсегда.
— Поцелуй меня, Кэллахен, — тихо прошептала Джози.
Он выполнил ее просьбу, но на этот раз это не был страстный, исполненный желания поцелуй. Кэллахен нежно прижался к ее губам, и в каждом его движении сквозила грусть. Джози почувствовала, что он прощается с ней, со всем тем, что связывало их.
И будто в подтверждение ее мыслей, он произнес:
— Но больше никаких поцелуев. Мы возвращаемся в Шарпсбург, и ты забываешь обо всем, что было. Обещай мне. — И, не дожидаясь ее ответа, он вскочил на лошадь, избегая смотреть Джози в лицо, опасаясь, как бы она не поняла, что он лишь притворяется суровым и решительным.
— Ты можешь не целовать меня, Симc Кэллахен, но заставить меня забыть тебя ты не можешь, — мягко сказала Джози, словно все прекрасно поняла. — И я не собираюсь ничего забывать.
12
Джакобу снилось, что он несется на лошади по прерии и чей-то голос кричит ему вслед:
— Скачи быстрей! Спасайся, я задержу их!
Подчиняясь голосу, Джакоб пришпорил своего коня и помчался прочь, спасаясь от неизвестных преследователей. Раздались звуки выстрелов, и в этот момент Джакоб проснулся. Он долго лежал в темноте фургона, тяжело дыша и с трудом приходя в себя после тревожного сна. Он не сразу вспомнил, где он находится. Но когда наконец немного успокоился, на память ему пришли события последних дней, и он вспомнил о Рэчел, об их женитьбе.
В эту ночь Джакоб так и не смог больше уснуть, растревоженный своими видениями. Он ворочался с боку на бок до самого рассвета. Отчаявшись заснуть, он поднялся и выпрыгнул из фургона. Солнце уже начало подниматься, озаряя своим светом верхушки далеких гор.
За последние дни Джакоб заметно окреп. Рыжеволосый парнишка, которого, как выяснилось, звали Эл, проникся к нему симпатией и теперь прибегал почти каждый день, чтобы справиться о его здоровье и рассказать свои нехитрые новости.
В памяти у Джакоба постоянно мелькали какие-то обрывочные воспоминания. Однажды ему привиделось большое стадо коров, пораженных какой-то болезнью. Некоторые из них еще держались на ногах, но большинство уже беспомощно лежали на земле, не в силах подняться, и тяжело дышали. Но все эти осколки воспоминаний никак не желали складываться в общую картину, и Джакоб до сих пор пребывал в неведении относительно своего прошлого.
Из фургона донесся какой-то шорох. Он понял, что Рэчел тоже уже поднялась, и он представил, как она встает, надевает свое старенькое платье и убирает волосы под черную шляпу. Из фургона послышалось ее пение. Каждое утро, одеваясь и расчесывая волосы, она напевала какую-нибудь песню. Джакоб подумал, что, если Рэчел только что проснулась, он еще успеет развести огонь и начать готовить завтрак до того, как она выйдет из фургона. Еще ни разу ему не удавалось опередить ее с утра, и к тому времени, когда он просыпался, она всегда успевала нажарить комковатых лепешек и нарезать солонину.
Джакоб уже научился быстро разводить огонь. Эл пару дней назад показал ему, как это делается при помощи сухой травы, и теперь это не составляло для Джакоба никакого труда. Он разжег костер и поставил на огонь старый медный кофейник, весь покрытый вмятинами. К появлению Рэчел он уже начал замешивать тесто для лепешек.
— Что ты делаешь? — удивленно воскликнула она, застав его за этим занятием.
— Готовлю нам завтрак, — невозмутимо ответил он.
— Ты готовишь завтрак? Если честно, когда ты сказал, что умеешь печь лепешки, я тебе не поверила.
— Нет, я говорил вполне серьезно. Мне часто приходилось этим заниматься.
— И для кого же ты их жарил? — спросила Рэчел, боясь услышать ответ.
— Для Симса, — не задумываясь ответил Джакоб и тут же осекся, не понимая, почему он так сказал.
— А кто он, этот Симc? — с любопытством поинтересовалась Рэчел. Услышав мужское имя, она явно успокоилась.
— Я не знаю. Само как-то вырвалось, — пробормотал молодой человек, глубоко задумавшись.
…Тонкий месяц едва освещал прерию, и Джози с трудом различала дорогу. Ей казалось, что Кэллахен гонит коня слишком уж быстро, в такой темноте это могло быть опасно. Бедняга Соломон едва поспевал за ним. Давненько ему не приходилось столько бегать, тем более по ночам, и он, должно быть, недоумевал, какая нужда погнала его хозяйку в путь по такой темноте.
С того времени как они выехали с ранчо, Кэллахен не проронил ни слова, о чем-то глубоко задумавшись.
— Тебе не кажется, что нам стоит обсудить наши дальнейшие действия? — спросила наконец Джози.
— Наши дальнейшие действия? Никаких наших действий не будет. Ты просто заберешь Элли и отправишься домой.
Джози не стала с ним спорить. Пока он никак не хотел понять, что вдвоем им будет проще со всем справиться.
— Ну хорошо, могу я хотя бы узнать, что ты собираешься делать?
— Об этом я как раз сейчас и думал. Первым делом мне необходимо взглянуть на бумаги Перримана.
— Но ты же не можешь просто заявиться в банк и попросить показать тебе закладные. Если Уилл еще в городе, он наверняка ищет тебя.
— А что, ты можешь предложить что-нибудь получше?
— Давай дождемся утра, и я схожу повидаться с этим банкиром. В конце концов, я твой адвокат и имею на это право.
— А что ты собираешься сказать Уиллу Спенсеру, если мы его встретим?
По правде говоря, Джози тоже волновал этот вопрос.
— Нужно узнать, что рассказала ему Элли. В любом случае, нам следует в первую очередь поговорить с ней.
— Отлично, это будет очень интересно, — с сарказмом в голосе произнес Кэллахен. — Сначала в Шарпсбург под каким-то дутым предлогом заявилась Элли, потом шерифу стало известно, что я сбежал из тюрьмы, похитив тебя. И тут являешься ты в качестве моего адвоката. Подумай сама, ведь это же все полный бред.
Джози согласно кивнула:
— Тут ты прав. Мне кажется, нам лучше всего прямиком отправиться к Уиллу и честно ему обо всем рассказать.
— Ну конечно! Чтобы он сразу же засадил меня обратно в тюрьму!
— Может, тебе стоит немного побыть там, пока мы с Уиллом во всем до конца не разберемся?
Кэллахен почувствовал укол ревности, когда Джози заговорила о том, что собирается заниматься расследованием вместе с этим вездесущим шерифом. Разозлившись на себя за эту ревность, Кэллахен не сумел скрыть раздражения:
— Вы с Уиллом! А что ты ответишь ему, если он спросит тебя, почему ты защищаешь меня? Потому, что я невиновен, или потому, что ты занималась со мной любовью?
Разумно решив не обращать внимания на его раздражение, Джози спокойно ответила:
— Конечно, потому, что ты невиновен. Я не стала бы заниматься с тобой любовью, если бы не верила в это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63