Но кругом было пустынное море. Мы да английский крейсер стояли друг против друга среди Атлантического океана...
При всем том нетрудно было заметить, что наше положение было не из веселых. Взойдя на мостик, Блэк застал там Карла Реймея, ломавшего руки и слезами выражавшего свое отчаяние. Четырехглазый тоже казался крайне встревоженным.
— Верите ли, сэр, — сказал он, едва только мы успели взойти на судно, — дело у нас совсем плохо, если вы не привезли нам смазки. Все это время мы пускали в ход только две машины, но скоро придется остановить и их, если вы не выручите нас.
Реймей все время отчаянно жестикулировал, что подействовало на Блэка. Подойдя к перилам мостика он громовым голосом потребовал тишины и разом воцарилась мертвая тишина, слышен был даже плеск волн о киль судна. Двести человек с бледными, как у привидений, лицами смотрели на капитана.
— Ребята! — крикнул он. — Там вы видите военный крейсер! Вы знаете, что я не охотник гоняться за военными судами, — это совсем не наше дело, но у нас не хватает смазки. А машины находятся в действии, и если мы в продолжение суток не добудем масла, то или всех нас вздернут на виселице, или мы должны взять у них все масло, какое только имеется на судне. Выбирайте сами, ребята!
Ответ был понятен: толпа разбойников приветствовала речь капитана громким криком, все единогласно хотели идти против крейсера и разгромить его, наконец. Но не успел еще затихнуть этот воинственный крик, как наш вахтенный прокричал:
— Смотри за корму! Торпеда!
Остальные подхватили этот крик, и по судну разнесся возглас: «Торпеда! Торпеда!»
Действительно, на поверхности моря в полосе света крейсера с минуту виднелась узенькая струйка пенящейся воды. В этот момент крейсер загасил свои огни. Но следить за ходом торпеды было уже нетрудно: у каждого из присутствующих замерло сердце.
— Полный назад! — крикнул Блэк. Но маленький черный смертоносный снаряд шел следом. Все быстрее и быстрее уходило безымянное судно, но и торпеда не отставала. Казалось даже, что она вот-вот ударит в самую середину судна.
Нервное напряжение этого момента было до того сильно, что все как будто оцепенели в ожидании неизбежного рокового удара. До меня доносились страшные проклятия экипажа, трусливые жалобы, крики Ревущего Джона и богохульные речи Дика. Я знал, что из всех здесь собравшихся только один Блэк сохранил спокойствие и свой светлый ум. И когда смертоносная пенящаяся головка торпеды была уже не более как в десяти саженях от нашего судна, я взглянул на него. И в этот страшный момент вся сила воли и железный характер этого человека проявились во всем своем могуществе. В течение нескольких минут он оставался неподвижен, не спуская глаз с торпеды, затем вдруг крикнул:
— Быстро! Право руля! — и руль резко повернулся направо. Послушное громадное судно сделало плавный поворот, описав полукруг, и в то время, как все мы, затаив дыхание, ждали, торпеда прошла прямо у нас под носом на один волосок от нашего корпуса. С минуту все молчали, остолбенев, затем громкие крики радости огласили воздух: люди не помнили себя от восторга, плакали, как дети, обнимали друг друга.
— Эй, Дик, отплати-ка им за гостинец, не то я велю самого тебя отодрать! — сказал Блэк.
На это Дик, теперь совершенно пришедший в себя, отвечал:
— Слушаюсь, капитан! Если я не зароюсь в их кишки, то прикажи дать мне шесть дюжин плетей!
— Все по местам! — крикнул капитан. — Пусть ни один не показывается, пока я не позову. Да смотрите, кто не будет биться на жизнь и на смерть, пусть заранее знает, что будет повешен!
На палубе с минуту продолжалось движение и толкотня; люди поспешно расходились — кто к башенным орудиям, кто в склады внизу.
До настоящего времени Блэк, казалось, не замечал моего присутствия. Но теперь он, обернувшись ко мне, увлек меня за собой в глухую верхнюю башню. Это была небольшая круглая комната, выложенная внутри листами стали, с небольшим оконцем, дававшим возможность видеть то, что делалось вокруг. Здесь находились электрические кнопки, позволяющие поддерживать связь с машинным и рулевым отделениями и со всеми башнями судна, а также с магазином. Сидя в этой металлической башенке, можно было управлять целым судном. Отсюда Блэк стал командовать битвой, длившейся всю ночь и весь следующий день.
— В эту ночь мне придется постоять за себя, — говорил этот отважный вождь пиратов, обращаясь ко мне, — постоять за себя и своих людей всем, чем могу и как могу. А так как ваши глаза моложе моих, то я одолжу их у вас на этот раз: теперь у меня все стоит на карте. Один этот курятник там, под правительственным флагом, был бы не страшен для меня, но поверьте, за ним стоят еще другие. Помощь близко. Но я хочу отрезать их от этой помощи, и как можно скорее. Встаньте вот здесь и наблюдайте за морем, а я буду направлять световой луч. Ну что? Видите что-нибудь? — стал спрашивать он меня потом, освещая поочередно отдельные части моря.
— Нет, я не вижу решительно ничего, по-видимому, этот крейсер один!
— В таком случае помоги ему Бог, хотя у нас сейчас работают только две машины! Теперь следите за выстрелом, — добавил он и направил свет на английский крейсер, который продолжал шарить своим лучом по воде, очевидно, поджидая помощь. Но в этот момент наше судно содрогнулось от выстрела нашего бортового орудия. На крейсере ярко вспыхнул огонь и разом угас.
— Вот так выстрел! — воскликнул я. — Мне кажется, вы попали ему как раз позади трубы! Ну да, вы им просто снесли трубу!
Но лицо Блэка оставалось невозмутимым.
— Лево руля! — скомандовал он, и мы обратили к неприятелю наши кормовые башни. На крейсере молчали, очевидно, занятые починкой трубы. Блэк подал звонок в башню и наше кормовое орудие еще раз выстрелило, но ядро не задело неприятеля.
— Если будет еще один такой выстрел, я велю всыпать дюжину палок! — проговорил Блэк совершенно спокойно. — Нас ударило под самую башню, — продолжал он, закуривая сигару с тем же невозмутимым видом, — пускай себе, у нас тут двенадцать дюймов стальной обшивки! Что вы не курите? Возьмите сигару, это как будто придает бодрости. Я всегда курю в такие минуты.
Мы снова сделали поворот и открыли огонь по неприятелю. Один выстрел разнес вторую трубу крейсера, а другой сбил с подставки переднее орудие.
Ответного выстрела не последовало, только видно было, как страшно засуетились люди на неприятельском судне; вся палуба его заполнилась людьми.
— Ах, будь у меня смазка, я бы, кажется, очистил все пространство от Нью-Йорка до Куинстоуна! Что они там делают, эти оборванцы? Боже мой, милый мой мальчик, что же вы ничего не говорите мне? Что они делают? Подают сигнал?
— Нет, они не подают никаких сигналов!
— Я не ослышался, вы говорите, что они поддают пару?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
При всем том нетрудно было заметить, что наше положение было не из веселых. Взойдя на мостик, Блэк застал там Карла Реймея, ломавшего руки и слезами выражавшего свое отчаяние. Четырехглазый тоже казался крайне встревоженным.
— Верите ли, сэр, — сказал он, едва только мы успели взойти на судно, — дело у нас совсем плохо, если вы не привезли нам смазки. Все это время мы пускали в ход только две машины, но скоро придется остановить и их, если вы не выручите нас.
Реймей все время отчаянно жестикулировал, что подействовало на Блэка. Подойдя к перилам мостика он громовым голосом потребовал тишины и разом воцарилась мертвая тишина, слышен был даже плеск волн о киль судна. Двести человек с бледными, как у привидений, лицами смотрели на капитана.
— Ребята! — крикнул он. — Там вы видите военный крейсер! Вы знаете, что я не охотник гоняться за военными судами, — это совсем не наше дело, но у нас не хватает смазки. А машины находятся в действии, и если мы в продолжение суток не добудем масла, то или всех нас вздернут на виселице, или мы должны взять у них все масло, какое только имеется на судне. Выбирайте сами, ребята!
Ответ был понятен: толпа разбойников приветствовала речь капитана громким криком, все единогласно хотели идти против крейсера и разгромить его, наконец. Но не успел еще затихнуть этот воинственный крик, как наш вахтенный прокричал:
— Смотри за корму! Торпеда!
Остальные подхватили этот крик, и по судну разнесся возглас: «Торпеда! Торпеда!»
Действительно, на поверхности моря в полосе света крейсера с минуту виднелась узенькая струйка пенящейся воды. В этот момент крейсер загасил свои огни. Но следить за ходом торпеды было уже нетрудно: у каждого из присутствующих замерло сердце.
— Полный назад! — крикнул Блэк. Но маленький черный смертоносный снаряд шел следом. Все быстрее и быстрее уходило безымянное судно, но и торпеда не отставала. Казалось даже, что она вот-вот ударит в самую середину судна.
Нервное напряжение этого момента было до того сильно, что все как будто оцепенели в ожидании неизбежного рокового удара. До меня доносились страшные проклятия экипажа, трусливые жалобы, крики Ревущего Джона и богохульные речи Дика. Я знал, что из всех здесь собравшихся только один Блэк сохранил спокойствие и свой светлый ум. И когда смертоносная пенящаяся головка торпеды была уже не более как в десяти саженях от нашего судна, я взглянул на него. И в этот страшный момент вся сила воли и железный характер этого человека проявились во всем своем могуществе. В течение нескольких минут он оставался неподвижен, не спуская глаз с торпеды, затем вдруг крикнул:
— Быстро! Право руля! — и руль резко повернулся направо. Послушное громадное судно сделало плавный поворот, описав полукруг, и в то время, как все мы, затаив дыхание, ждали, торпеда прошла прямо у нас под носом на один волосок от нашего корпуса. С минуту все молчали, остолбенев, затем громкие крики радости огласили воздух: люди не помнили себя от восторга, плакали, как дети, обнимали друг друга.
— Эй, Дик, отплати-ка им за гостинец, не то я велю самого тебя отодрать! — сказал Блэк.
На это Дик, теперь совершенно пришедший в себя, отвечал:
— Слушаюсь, капитан! Если я не зароюсь в их кишки, то прикажи дать мне шесть дюжин плетей!
— Все по местам! — крикнул капитан. — Пусть ни один не показывается, пока я не позову. Да смотрите, кто не будет биться на жизнь и на смерть, пусть заранее знает, что будет повешен!
На палубе с минуту продолжалось движение и толкотня; люди поспешно расходились — кто к башенным орудиям, кто в склады внизу.
До настоящего времени Блэк, казалось, не замечал моего присутствия. Но теперь он, обернувшись ко мне, увлек меня за собой в глухую верхнюю башню. Это была небольшая круглая комната, выложенная внутри листами стали, с небольшим оконцем, дававшим возможность видеть то, что делалось вокруг. Здесь находились электрические кнопки, позволяющие поддерживать связь с машинным и рулевым отделениями и со всеми башнями судна, а также с магазином. Сидя в этой металлической башенке, можно было управлять целым судном. Отсюда Блэк стал командовать битвой, длившейся всю ночь и весь следующий день.
— В эту ночь мне придется постоять за себя, — говорил этот отважный вождь пиратов, обращаясь ко мне, — постоять за себя и своих людей всем, чем могу и как могу. А так как ваши глаза моложе моих, то я одолжу их у вас на этот раз: теперь у меня все стоит на карте. Один этот курятник там, под правительственным флагом, был бы не страшен для меня, но поверьте, за ним стоят еще другие. Помощь близко. Но я хочу отрезать их от этой помощи, и как можно скорее. Встаньте вот здесь и наблюдайте за морем, а я буду направлять световой луч. Ну что? Видите что-нибудь? — стал спрашивать он меня потом, освещая поочередно отдельные части моря.
— Нет, я не вижу решительно ничего, по-видимому, этот крейсер один!
— В таком случае помоги ему Бог, хотя у нас сейчас работают только две машины! Теперь следите за выстрелом, — добавил он и направил свет на английский крейсер, который продолжал шарить своим лучом по воде, очевидно, поджидая помощь. Но в этот момент наше судно содрогнулось от выстрела нашего бортового орудия. На крейсере ярко вспыхнул огонь и разом угас.
— Вот так выстрел! — воскликнул я. — Мне кажется, вы попали ему как раз позади трубы! Ну да, вы им просто снесли трубу!
Но лицо Блэка оставалось невозмутимым.
— Лево руля! — скомандовал он, и мы обратили к неприятелю наши кормовые башни. На крейсере молчали, очевидно, занятые починкой трубы. Блэк подал звонок в башню и наше кормовое орудие еще раз выстрелило, но ядро не задело неприятеля.
— Если будет еще один такой выстрел, я велю всыпать дюжину палок! — проговорил Блэк совершенно спокойно. — Нас ударило под самую башню, — продолжал он, закуривая сигару с тем же невозмутимым видом, — пускай себе, у нас тут двенадцать дюймов стальной обшивки! Что вы не курите? Возьмите сигару, это как будто придает бодрости. Я всегда курю в такие минуты.
Мы снова сделали поворот и открыли огонь по неприятелю. Один выстрел разнес вторую трубу крейсера, а другой сбил с подставки переднее орудие.
Ответного выстрела не последовало, только видно было, как страшно засуетились люди на неприятельском судне; вся палуба его заполнилась людьми.
— Ах, будь у меня смазка, я бы, кажется, очистил все пространство от Нью-Йорка до Куинстоуна! Что они там делают, эти оборванцы? Боже мой, милый мой мальчик, что же вы ничего не говорите мне? Что они делают? Подают сигнал?
— Нет, они не подают никаких сигналов!
— Я не ослышался, вы говорите, что они поддают пару?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54