Я помню, что мы сыновья одного отца.
Атауальпа расхохотался и, не обращая больше внимания на Уаскара, обратился к Синчи:
— Ты спас мне жизнь. Как твое имя и кто ты?
— Я Синчи, — покорно ответил бегун, падая на колени и припадая челом к земле. — Я простой часки, сейчас выполняю поручения главного ловчего.
— Отныне ты будешь моим часки-камайоком.
Потом он повернулся к ловчему Кахиду.
— Ты главный ловчий? Один из тех придворных, что не приходили ко мне? Но это ничего не значит. Мы будем жить в мире. Охота, как я вижу, идет отлично, поэтому мы продолжим ее. Люди не должны остаться без сушеного мяса. Эй, Тупак-Уальпа, проводи инку Уаскара, как было решено, в крепость Силустани! Держите его там, пока я не скажу, что делать с ним дальше.
— Ловчий Кахид, смотри! Охота идет плохо, зверь бежит! А что будет с людьми этого уну, если кончатся запасы сушеного мяса? Быстрее! Сомкнуть цепь! Пошевеливайтесь! Сейчас увидим, хуже ли я владею копьем, чем мой брат Уаскар.
Атауальпа так увлекся охотой, что даже не заметил, как внезапно исчез куда-то главный ловчий Кахид. И никто не мог сказать, когда он скрылся и в какую сторону направился.
Глава семнадцатая
Когда охота окончилась, Атауальпа задержался в Уануко, ожидая известий от своих войск, которые шли вдоль побережья (через уну Куанса, Пьюра, Анкачс), вслед за отступавшим войском Уаскара.
Уильяк-уму, неожиданно появившийся при дворе Атауальпы с вестью о захвате столицы, посоветовал новому властелину отправиться на юг.
— Сейчас самое время, не откладывая ни на минуту, начать работы в поле Вся страна ждет, когда будет подан знак. Ведь сын Солнца должен взрыхлить золотой мотыгой священную землю у храма на озере Титикака.
— Знак начала полевых работ я могу подать и отсюда. Любое поле, которое обрабатывает сын Солнца, становится святыней. Когда я был властелином страны кечуа, я подавал знак из Кито, а не с острова на озере Титикака, и тем не менее боги были к нам благосклонны. Завтра устрой здесь торжественное празднество, и будет подан сигнал к началу полевых работ. А Синчи пусть сделает так, чтобы весть тотчас же была отправлена по всем дорогам.
— Туда вести не пройдут, — мрачно буркнул жрец, поглядывая на видневшиеся вдали горы Уайуач.
Атауальпа молча кивнул.
Почему то все вести из-за этих гор перестали поступать. Сторожевой пост на перевале Отуско сообщил, что с запада известия не приходят, а бегуны, побывавшие в той стороне, обнаружили четыре пустых, покинутых сторожевых поста. С южной части побережья, из уну Ика, поступали какие-то странные вести Сообщали оттуда, будто люди бегут, где-то сражаются какие-то войска и что реки там вышли из берегов после бурных ливней.
По главному тракту из Кито сообщения доставлялись урывками, с большим запозданием. Вести эти уильяк-уму вместе с новым властителем изучали со все растущим беспокойством.
Доносили, что сильный отряд воинов отправился, чтобы захватить в плен странных пришельцев, вселявших ужас и изумление. Но они совсем не похожи на богов. Это люди, но только плохие. Близ города Тумбеса, в местах, где высадились пришельцы, они расхищают золото и драгоценности, насилуют девушек, убивают домашних животных — лам, в том числе и самок. Они оскверняют храмы. Кожа у них отвратительного, почти белого цвета, лица покрыты густой растительностью, как у обезьян. Пришельцы передвигаются очень быстро, их несут на себе какие-то большие ламы. У них невиданное оружие и блестящие, словно отлитые из серебра, латы. Но металл этот гораздо крепче серебра. Мечи из него тверже тех боевых топоров, которыми вооружена гвардия сына Солнца.
Жрецы вначале думали, что пришельцы — посланцы бога Моря, ибо они прибыли на удивительных плавучих домах, или же что они — вестники бога Грома и Молний, так как сами мечут молнии. Однако, когда увидели, что молниями белые убивают лам, даже самок, как молнией они поразили девушку, которая вырвалась от них и убежала, то уже не оставалось никаких сомнений, что если их и прислал какой-то бог, так только сам Супай.
К Тумбесу направили сильный отряд воинов из уну Пьюра; кипу, сообщавший об этом, был связан в спешке, и уильяк-уму с кипу камайоком так и не могли понять, сколько же в конце концов было воинов — четыреста или пятьсот. Никто из них не вернулся. Только люди из окрестностей города Корас бежали, оповещая всех, что где-то близ Тумбеса полдня полыхали молнии.
Помрачнел Атауальпа, выслушав все эти вести, с тревогой поглядывали на сапа-инку и его советники. Как бороться с людьми, которые мечут молнии? Действительно ли они люди?
Потом пришли известия из Кахамарки. Белые заняли Корас, ограбили храм и дворец давно умершего сапа-инки Пачакути, разорили дома, убили всех, кто оказывал сопротивление. Теперь они приближаются к Кахамарке.
Прежде нежели Атауальпа успел принять какое-либо решение насчет Кахамарки, большого города, расположенного на главной дороге Кито — Куско, города, где почти не было войска, ибо всех солдат он забрал с собой, отправляясь в поход против брата, поступили новые вести из приморских районов Плохие вести.
В уну Анкачс неожиданно начались ливни. Такие ливни случаются там каждые семь лет, и их ожидали только через год, но они разразились именно сейчас, и с такой силой, что во многих районах начались наводнения. Долины мелководных рек превратились в сплошные бурные потоки, и войска вынуждены были искать спасения в горах, на пустынных плато. А поднимающиеся из приморских долин туманы в этом году были более густые и промозглые, чем обычно.
Воины Атауальпы — а они в большинстве своем горцы, не привыкшие к сырости, — почти все больны, охвачены страхом. Им кажется, что какой-то бог разгневался на них. А в это время войска Уаскара в полном порядке отошли к уну Ика, где нет дождей и туманов, и наращивают силы, так как на помощь им из южных областей страны спешат новые отряды.
— Чтобы ударить на уну Ика, необходимо отступить до самого Куско, — советовали Уйракоча и Тупак-Уальпа, — оттуда к приморским долинам ведет немало хороших дорог. Сын Солнца войдет в столицу, торжественно воссядет на трон, представ перед народом, а потом выступит с основными силами и сокрушит последний оплот сопротивления, И чем быстрее народ забудет об Уаскаре, тем лучше.
Этот план поддерживало большинство придворных, но уильяк-уму советовал поступить иначе.
Уну Ика очень бедно. Войска не смогут там долго продержаться. Достаточно перекрыть перевалы на западных склонах гор, и последние преданные Уаскару отряды рассеются. Главные силы необходимо бросить против неведомых белых пришельцев. Народ не должен знать, что кто-то безнаказанно грабит храмы и убивает жрецов, не должен из уст в уста передавать слухи, а они уже поползли по стране;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Атауальпа расхохотался и, не обращая больше внимания на Уаскара, обратился к Синчи:
— Ты спас мне жизнь. Как твое имя и кто ты?
— Я Синчи, — покорно ответил бегун, падая на колени и припадая челом к земле. — Я простой часки, сейчас выполняю поручения главного ловчего.
— Отныне ты будешь моим часки-камайоком.
Потом он повернулся к ловчему Кахиду.
— Ты главный ловчий? Один из тех придворных, что не приходили ко мне? Но это ничего не значит. Мы будем жить в мире. Охота, как я вижу, идет отлично, поэтому мы продолжим ее. Люди не должны остаться без сушеного мяса. Эй, Тупак-Уальпа, проводи инку Уаскара, как было решено, в крепость Силустани! Держите его там, пока я не скажу, что делать с ним дальше.
— Ловчий Кахид, смотри! Охота идет плохо, зверь бежит! А что будет с людьми этого уну, если кончатся запасы сушеного мяса? Быстрее! Сомкнуть цепь! Пошевеливайтесь! Сейчас увидим, хуже ли я владею копьем, чем мой брат Уаскар.
Атауальпа так увлекся охотой, что даже не заметил, как внезапно исчез куда-то главный ловчий Кахид. И никто не мог сказать, когда он скрылся и в какую сторону направился.
Глава семнадцатая
Когда охота окончилась, Атауальпа задержался в Уануко, ожидая известий от своих войск, которые шли вдоль побережья (через уну Куанса, Пьюра, Анкачс), вслед за отступавшим войском Уаскара.
Уильяк-уму, неожиданно появившийся при дворе Атауальпы с вестью о захвате столицы, посоветовал новому властелину отправиться на юг.
— Сейчас самое время, не откладывая ни на минуту, начать работы в поле Вся страна ждет, когда будет подан знак. Ведь сын Солнца должен взрыхлить золотой мотыгой священную землю у храма на озере Титикака.
— Знак начала полевых работ я могу подать и отсюда. Любое поле, которое обрабатывает сын Солнца, становится святыней. Когда я был властелином страны кечуа, я подавал знак из Кито, а не с острова на озере Титикака, и тем не менее боги были к нам благосклонны. Завтра устрой здесь торжественное празднество, и будет подан сигнал к началу полевых работ. А Синчи пусть сделает так, чтобы весть тотчас же была отправлена по всем дорогам.
— Туда вести не пройдут, — мрачно буркнул жрец, поглядывая на видневшиеся вдали горы Уайуач.
Атауальпа молча кивнул.
Почему то все вести из-за этих гор перестали поступать. Сторожевой пост на перевале Отуско сообщил, что с запада известия не приходят, а бегуны, побывавшие в той стороне, обнаружили четыре пустых, покинутых сторожевых поста. С южной части побережья, из уну Ика, поступали какие-то странные вести Сообщали оттуда, будто люди бегут, где-то сражаются какие-то войска и что реки там вышли из берегов после бурных ливней.
По главному тракту из Кито сообщения доставлялись урывками, с большим запозданием. Вести эти уильяк-уму вместе с новым властителем изучали со все растущим беспокойством.
Доносили, что сильный отряд воинов отправился, чтобы захватить в плен странных пришельцев, вселявших ужас и изумление. Но они совсем не похожи на богов. Это люди, но только плохие. Близ города Тумбеса, в местах, где высадились пришельцы, они расхищают золото и драгоценности, насилуют девушек, убивают домашних животных — лам, в том числе и самок. Они оскверняют храмы. Кожа у них отвратительного, почти белого цвета, лица покрыты густой растительностью, как у обезьян. Пришельцы передвигаются очень быстро, их несут на себе какие-то большие ламы. У них невиданное оружие и блестящие, словно отлитые из серебра, латы. Но металл этот гораздо крепче серебра. Мечи из него тверже тех боевых топоров, которыми вооружена гвардия сына Солнца.
Жрецы вначале думали, что пришельцы — посланцы бога Моря, ибо они прибыли на удивительных плавучих домах, или же что они — вестники бога Грома и Молний, так как сами мечут молнии. Однако, когда увидели, что молниями белые убивают лам, даже самок, как молнией они поразили девушку, которая вырвалась от них и убежала, то уже не оставалось никаких сомнений, что если их и прислал какой-то бог, так только сам Супай.
К Тумбесу направили сильный отряд воинов из уну Пьюра; кипу, сообщавший об этом, был связан в спешке, и уильяк-уму с кипу камайоком так и не могли понять, сколько же в конце концов было воинов — четыреста или пятьсот. Никто из них не вернулся. Только люди из окрестностей города Корас бежали, оповещая всех, что где-то близ Тумбеса полдня полыхали молнии.
Помрачнел Атауальпа, выслушав все эти вести, с тревогой поглядывали на сапа-инку и его советники. Как бороться с людьми, которые мечут молнии? Действительно ли они люди?
Потом пришли известия из Кахамарки. Белые заняли Корас, ограбили храм и дворец давно умершего сапа-инки Пачакути, разорили дома, убили всех, кто оказывал сопротивление. Теперь они приближаются к Кахамарке.
Прежде нежели Атауальпа успел принять какое-либо решение насчет Кахамарки, большого города, расположенного на главной дороге Кито — Куско, города, где почти не было войска, ибо всех солдат он забрал с собой, отправляясь в поход против брата, поступили новые вести из приморских районов Плохие вести.
В уну Анкачс неожиданно начались ливни. Такие ливни случаются там каждые семь лет, и их ожидали только через год, но они разразились именно сейчас, и с такой силой, что во многих районах начались наводнения. Долины мелководных рек превратились в сплошные бурные потоки, и войска вынуждены были искать спасения в горах, на пустынных плато. А поднимающиеся из приморских долин туманы в этом году были более густые и промозглые, чем обычно.
Воины Атауальпы — а они в большинстве своем горцы, не привыкшие к сырости, — почти все больны, охвачены страхом. Им кажется, что какой-то бог разгневался на них. А в это время войска Уаскара в полном порядке отошли к уну Ика, где нет дождей и туманов, и наращивают силы, так как на помощь им из южных областей страны спешат новые отряды.
— Чтобы ударить на уну Ика, необходимо отступить до самого Куско, — советовали Уйракоча и Тупак-Уальпа, — оттуда к приморским долинам ведет немало хороших дорог. Сын Солнца войдет в столицу, торжественно воссядет на трон, представ перед народом, а потом выступит с основными силами и сокрушит последний оплот сопротивления, И чем быстрее народ забудет об Уаскаре, тем лучше.
Этот план поддерживало большинство придворных, но уильяк-уму советовал поступить иначе.
Уну Ика очень бедно. Войска не смогут там долго продержаться. Достаточно перекрыть перевалы на западных склонах гор, и последние преданные Уаскару отряды рассеются. Главные силы необходимо бросить против неведомых белых пришельцев. Народ не должен знать, что кто-то безнаказанно грабит храмы и убивает жрецов, не должен из уст в уста передавать слухи, а они уже поползли по стране;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82