Море со всех сторон омывает остров, который расположен выше, чем окружающая его местность, и не заливается морскими волнами. На нем находится алтарь Геркулеса, и, кроме диких маслин, ничего не осталось от рощи, которая, судя по рассказам, приносила золотые плоды. Действительно, меньше приходится удивляться необычайным вымыслам греков... когда подумаешь о том, что наши писатели и теперь рассказывают не менее удивительные вещи: будто бы там есть могущественный город и даже больший, чем великий Карфаген, и расположен он напротив Карфагена на почти неизмеримом расстоянии от Тинги. Корнелий Непот страстно верил этим и подобным другим рассказам...»
Ликсос и Тинги — это нынешние Лараш и Танжер в северном Марокко, на берегу Атлантического океана, бывшие финикийские колонии. Остров, о котором здесь говорится, расположен не очень далеко от Африки.
Говорилось также о Священных, или Благословенных, островах либо об островах Счастливых. Они были мечтой тех, кому надоело жить в повседневной борьбе и кто желал закончить свои дни в покое. Мечтал о них и Серторий — вождь антиримского восстания на Пиренейском полуострове во времена Суллы. Бежав из Рима в Испанию, он встретил мореплавателей, от которых узнал некоторые подробности об островах, расположенных в Атлантическом океане, «где нежный ветерок веял над страной, где никто не знал ни забот, ни рабства».
Аристотель также упоминает о Священных островах. Он пишет, что их открыли карфагеняне за Столпами Геракла. Земля там была очень плодородной и так понравилась пришельцам, что карфагенским властям пришлось запретить селиться там под угрозой смертной казни. Опасались, что все карфагеняне переселятся на эти острова, а страна останется без населения...
Аристотель в «De mirabilibus auscultationibus» сообщает, что на расстоянии четырех дней пути за Столпами Геракла находится на Океане место, заросшее водорослями, корни которых расположены под самой поверхностью моря и во время прилива исчезают под водой. Он не определяет места точнее, поэтому кое-кто считает, что это нынешнее Саргассово море — огромная часть Атлантического океана, покрытая водорослями. Вполне возможно, что описание Аристотеля основывается на рассказах финикийских мореплавателей, которые, опасаясь конкуренции, преднамеренно сочиняли небылицы об опасностях, ожидающих путешественников в океане.
Самым древним описанием Атлантиды, более ранним, чем у Платона, можно было бы считать рассказ Марцелла, автора «Истории Эфиопии», если бы не то обстоятельство, что эта книга погибла. От нее осталось лишь упоминание в труде Прокла, того самого философа-неоплатоника, о котором уже говорилось. Если верить Проклу, Марцелл писал, что «жители некоторых островов в Атлантическом океане сохранили в памяти рассказы своих предков о необычайно большом острове Атлантис, принадлежавшем Посейдону, — стране, которая на протяжении длительного времени владела всеми прочими островами Океана». Однако Прокл цитировал Марцелла в V в. н. э., от этого его свидетельство теряет свою ценность.
Пожалуй, более достоверен рассказ греческого историка, современника Платона, Феопомпа с острова Хиос (376—305 гг. до н. э.). Но и он известен нам лишь из вторичного источника. Его передает учитель риторики Клавдий Элиан из Пренесте возле Рима, живший на рубеже II и III вв. н. э., в «Poikile historia» («Пестрые истории») .
«Феопомп, — так начинается рассказ Элиана, — упоминает о беседе фригийца Мидаса с Силеном».
Силен был сыном нимфы, то есть по природе своей нечто худшее, чем бог, но лучшее, чем человек; кроме того, он был бессмертен. Между прочими рассказами он поведал Мидасу следующее.
«Европа, Азия и Ливия были когда-то островами, окруженными океаном. Единственный материк лежал вне пределов этого мира. Он был чрезвычайно велик и на нем жили огромные животные. Местные жители тоже в два раза превышали ростом жителей нашей земли. Было там много великих городов, в которых царили совсем другие законы и обычаи, чем у нас. По величине своей там особенно отличались два города, хотя, кроме размеров, они не имели ничего общего. Один из них называли „Военным“, другой — „Мирным“. Население второго города жило в спокойствии и достатке. Плоды земли они собирали без плуга и волов, без пахоты и сева. О болезнях, — добавил Силен, — они просто не имели понятия, и вся их жизнь была сплошным весельем и радостью. Жили без вины и греха, что высоко ценилось богами. В противоположность им жители первого, воинственного, города были предрасположены к ссорам, умели пользоваться оружием, постоянно хотели покорить своих соседей, чтобы их город властвовал над многими народами. Жителей там насчитывалось не менее двух миллионов. Хотя и редко, но некоторые умирали от ран, полученных на войне от камней и палок, ибо железо не причиняло им вреда. Золота и серебра они имели вдоволь и ценили их ниже, чем мы ценим железо. Когда-то, — рассказывал далее Силен, — они попытались напасть на наши острова, перебросили через Океан десять миллионов человек и достигли земель гипербореев. Однако, убедившись, что этот народ хотя и счастлив, но беден и живет в нищете, они настолько стали его презирать, что отказались от дальнейшего похода...»[7].
Далее рассказ Силена вызывает еще большее изумление. Их города населяют люди, именуемые меропами. На границе владений якобы находится место, называемое Аностос, похожее на щель, лишенную и света и темноты, заполненную темно-красным воздухом. Через это место протекают два ручья. Один называется Рекой радости, второй — Рекой печали. По их берегам растут большие фруктовые деревья. Кто отведает плодов с деревьев над Рекой печали, зальется слезами и будет рыдать до конца жизни. Плоды же деревьев, растущих над Рекой радости, обладают противоположными свойствами— кто попробует их, немедленно исцелится от недугов, забудет обо всем, что было для него важным, и будет молодеть до тех пор, пока не достигнет детского возраста. Из старика он превратится в человека зрелых лет, затем в юношу, мальчика, ребенка и достигнет предела дней своих. Кто хочет, пусть считает этот рассказ Феопомпа достоверным. «По-моему, как этим, так и другими рассказами он доказывает, что принадлежит к неплохим поэтам», — заключает Элиан.
Однако атлантологи используют рассказ Феопомпа (а вернее — Элиана) в качестве аргумента против тех, кто утверждает, что ни во времена Платона, ни до них никто ничего толком об Атлантиде не слышал.
Отдельные фрагменты из рассказа Феопомпа напоминают отрывок из книги «De situ Orbis» («О строении земли») римского географа Помпония Мела, которую он написал в первой половине I в. н. э. Эту книгу в XVI в., то есть даже после открытия Америки, считали источником сведений о мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Ликсос и Тинги — это нынешние Лараш и Танжер в северном Марокко, на берегу Атлантического океана, бывшие финикийские колонии. Остров, о котором здесь говорится, расположен не очень далеко от Африки.
Говорилось также о Священных, или Благословенных, островах либо об островах Счастливых. Они были мечтой тех, кому надоело жить в повседневной борьбе и кто желал закончить свои дни в покое. Мечтал о них и Серторий — вождь антиримского восстания на Пиренейском полуострове во времена Суллы. Бежав из Рима в Испанию, он встретил мореплавателей, от которых узнал некоторые подробности об островах, расположенных в Атлантическом океане, «где нежный ветерок веял над страной, где никто не знал ни забот, ни рабства».
Аристотель также упоминает о Священных островах. Он пишет, что их открыли карфагеняне за Столпами Геракла. Земля там была очень плодородной и так понравилась пришельцам, что карфагенским властям пришлось запретить селиться там под угрозой смертной казни. Опасались, что все карфагеняне переселятся на эти острова, а страна останется без населения...
Аристотель в «De mirabilibus auscultationibus» сообщает, что на расстоянии четырех дней пути за Столпами Геракла находится на Океане место, заросшее водорослями, корни которых расположены под самой поверхностью моря и во время прилива исчезают под водой. Он не определяет места точнее, поэтому кое-кто считает, что это нынешнее Саргассово море — огромная часть Атлантического океана, покрытая водорослями. Вполне возможно, что описание Аристотеля основывается на рассказах финикийских мореплавателей, которые, опасаясь конкуренции, преднамеренно сочиняли небылицы об опасностях, ожидающих путешественников в океане.
Самым древним описанием Атлантиды, более ранним, чем у Платона, можно было бы считать рассказ Марцелла, автора «Истории Эфиопии», если бы не то обстоятельство, что эта книга погибла. От нее осталось лишь упоминание в труде Прокла, того самого философа-неоплатоника, о котором уже говорилось. Если верить Проклу, Марцелл писал, что «жители некоторых островов в Атлантическом океане сохранили в памяти рассказы своих предков о необычайно большом острове Атлантис, принадлежавшем Посейдону, — стране, которая на протяжении длительного времени владела всеми прочими островами Океана». Однако Прокл цитировал Марцелла в V в. н. э., от этого его свидетельство теряет свою ценность.
Пожалуй, более достоверен рассказ греческого историка, современника Платона, Феопомпа с острова Хиос (376—305 гг. до н. э.). Но и он известен нам лишь из вторичного источника. Его передает учитель риторики Клавдий Элиан из Пренесте возле Рима, живший на рубеже II и III вв. н. э., в «Poikile historia» («Пестрые истории») .
«Феопомп, — так начинается рассказ Элиана, — упоминает о беседе фригийца Мидаса с Силеном».
Силен был сыном нимфы, то есть по природе своей нечто худшее, чем бог, но лучшее, чем человек; кроме того, он был бессмертен. Между прочими рассказами он поведал Мидасу следующее.
«Европа, Азия и Ливия были когда-то островами, окруженными океаном. Единственный материк лежал вне пределов этого мира. Он был чрезвычайно велик и на нем жили огромные животные. Местные жители тоже в два раза превышали ростом жителей нашей земли. Было там много великих городов, в которых царили совсем другие законы и обычаи, чем у нас. По величине своей там особенно отличались два города, хотя, кроме размеров, они не имели ничего общего. Один из них называли „Военным“, другой — „Мирным“. Население второго города жило в спокойствии и достатке. Плоды земли они собирали без плуга и волов, без пахоты и сева. О болезнях, — добавил Силен, — они просто не имели понятия, и вся их жизнь была сплошным весельем и радостью. Жили без вины и греха, что высоко ценилось богами. В противоположность им жители первого, воинственного, города были предрасположены к ссорам, умели пользоваться оружием, постоянно хотели покорить своих соседей, чтобы их город властвовал над многими народами. Жителей там насчитывалось не менее двух миллионов. Хотя и редко, но некоторые умирали от ран, полученных на войне от камней и палок, ибо железо не причиняло им вреда. Золота и серебра они имели вдоволь и ценили их ниже, чем мы ценим железо. Когда-то, — рассказывал далее Силен, — они попытались напасть на наши острова, перебросили через Океан десять миллионов человек и достигли земель гипербореев. Однако, убедившись, что этот народ хотя и счастлив, но беден и живет в нищете, они настолько стали его презирать, что отказались от дальнейшего похода...»[7].
Далее рассказ Силена вызывает еще большее изумление. Их города населяют люди, именуемые меропами. На границе владений якобы находится место, называемое Аностос, похожее на щель, лишенную и света и темноты, заполненную темно-красным воздухом. Через это место протекают два ручья. Один называется Рекой радости, второй — Рекой печали. По их берегам растут большие фруктовые деревья. Кто отведает плодов с деревьев над Рекой печали, зальется слезами и будет рыдать до конца жизни. Плоды же деревьев, растущих над Рекой радости, обладают противоположными свойствами— кто попробует их, немедленно исцелится от недугов, забудет обо всем, что было для него важным, и будет молодеть до тех пор, пока не достигнет детского возраста. Из старика он превратится в человека зрелых лет, затем в юношу, мальчика, ребенка и достигнет предела дней своих. Кто хочет, пусть считает этот рассказ Феопомпа достоверным. «По-моему, как этим, так и другими рассказами он доказывает, что принадлежит к неплохим поэтам», — заключает Элиан.
Однако атлантологи используют рассказ Феопомпа (а вернее — Элиана) в качестве аргумента против тех, кто утверждает, что ни во времена Платона, ни до них никто ничего толком об Атлантиде не слышал.
Отдельные фрагменты из рассказа Феопомпа напоминают отрывок из книги «De situ Orbis» («О строении земли») римского географа Помпония Мела, которую он написал в первой половине I в. н. э. Эту книгу в XVI в., то есть даже после открытия Америки, считали источником сведений о мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90