В октябре 1926 года чехословацкая контрразведка вышла на мастера и арестовала его во время передачи документов вице-консулу Дымову. Были арестованы также Илья Кратунов, не успевший закончить учебу, и ещё 6 человек. Руководитель — Христофор Иванович Дымов (Христо Боев) был выслан из страны.
Дирекция чехословацкой полиции представила описание этого случая в МИД своей страны, 1 декабря 1926 года:
«При аресте болгарского студента Ильи Кратунова, который являлся сотрудником уличенного в шпионаже работника Советской миссии Христо Дымова, был найден материал, свидетельствующий, что коммунистическая агитация на балканские страны была сосредоточена в Праге в руках Ильи Кратунова. Он получал сведения из Парижа, Италии и Вены, а также деньги, которые посылал в Болгарию. Деньги эти, по утверждению Кратунова, болгарские заграничные коммунистические организации предназначали для лиц преследуемых болгарским правительством или для их близких. Кратунов имел связь и с болгарской эмиграцией в Советской России, некоторые корреспонденции оттуда он посылал в Болгарию проставив пражский адрес …».
Чехословакия и Советский Союз обменялись по этому поводу нотами протеста. МИД ЧСР возмущался советским шпионажем, а НКИД СССР протестовал против ареста Дымова и применения полицией силы при его задержании.
Бурная реакция на это происшествие в Чехословакии заставила советские власти принять меры. Начальник военной разведки Я. К. Берзин и Х. Боев писали по этому делу объяснительные записки наркому обороны Ворошилову, а тот переслал их в Политбюро.
По итогам рассмотрения пражского провала Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление от 8 декабря 1926 года, которым запрещалось привлекать к разведывательной работе действующих зарубежных коммунистов, однако, на практике этот запрет не соблюдался.
Илья Кратунов в январе 1927 года приговорен к 3 годам лишения свободы и отбывал наказание в тюрьме Боры, расположенной в районе города Пльзень, но уже в январе 1929 года освобожден и выслан из страны.
Помощник начальника Разведупра Б. Бортновский сообщал (4 марта 1929 года) о И. Кратунове в ИККИ следующее:
«30 октября 1926 г . он был арестован, осужден и находился в тюрьме в одиночном заключении до февраля сего года. На суде тов. Кратунов вел себя хорошо, не выболтал ни одного из доверенных ему секретов. Так же выдержанно он себя вел и при последующем заключении в тюрьме» (РГАСПИ, ф.17, оп.100, д.1249.).
Тогда же Илью приняли в ВКП(б). В СССР Илья Кратунов работал как инженер, проектировал и руководил строительством важных объектов. Перед войной был репрессирован. Вернулся в Болгарию в 1945 году, умер в 1959 году.
В последующие годы нелегальным резидентом в Чехословакии был «Олег». Его в 1930 году сменил болгарский коммунист Иван Василев Крекманов («Шварц»), активный участник Сентябрьского восстания 1923 года, политэмигрант в Югославии, сотрудник Заграничного бюро БКП. Советским военным разведчиком он стал в 1929 году и прошел легализацию в Голландии.
В мае 1930 года Крекманов приехал в Прагу с паспортом на имя Георга Майермана и приняв от своего предшественника агентуру, активно взялся за ее расширение. Резидентура «Шварца» создавалась довольно быстро благодаря его широким связям среди болгарских, чехословацких и югославских коммунистов. Кроме того, Крекманову помогли «партийные группы содействия», образованные в 1927 году по решению Заграничного бюро Болгарской компартии в Париже, Вене, Праге и Брно. ПГС создавались на случай войны против СССР, а пока выполняли задания советской разведки. «Скоро у нас сформировались две группы, — вспоминал Крекманов. — В первую входили инженер Лудвиг Лацина, заведующий отделом патентов дирекции заводов „Шкода“ в Праге, инженер Камил Китрих — офицер запаса, инженер Марин Калюуров с завода „Колбен-Данек“. Во вторую группу, за которую отвечал Стефан Буюклиев, входили Ян Досталек — конструктор военной фабрики в Праге, Ярмила — копировальщица военного завода в Пльзене, и Иван Тевекелиев — студент, обеспечивавший связь с военными заводами „Збройовка“ в Брно… С помощью моего старого знакомого Маринковича, секретаря югославских коммунистов в Праге, к работе было привлечено и несколько югославских студентов — Драгутин Чолич для явки, медичка Боца для технической связи и семья Владко Беговича — как связные».
Помогали и местные коммунисты, с генсеком которых Клементом Готвальдом Крекманов несколько раз встречался. Результаты работы резидентуры «Шварца» впечатляют. От Китриха поступали секретные военные приказы, чертежи и схемы, сведения о французской агентуре в Чехословакии, а после военных сборов он привез целую тетрадь с ценной информацией, среди которой были чертежи новой ручной гранаты. Калбуров добыл чертежи легкого пулемета «Брен», выпускавшегося в Брно по английской лицензии, нового противогаза, пистолета «Збройовка», сведения о винтовках и пулеметах производства заводов «Динамит-Нобель» в Братиславе и т.п.
Копировальщица пльзеньского завода снимала лишнюю копию с каждого чертежа оружия, которое поступало в производство. Первым из них был чертеж 75-мм гаубицы.
Вся собранная информация переправлялась в Вену на явку в квартире австрийского коммуниста Петера Шталя.
Конструктор чехословацкого армейского радиопередатчика Ян Досталек собрал три таких аппарата для передачи в Москву. Последний из них был обнаружен чехословацкими таможенниками у курьера. Полиция вышла на конструктора и арестовала его. Досталек признал факт работы на СССР, но твердо стоял на том, что действовал в одиночку. Он был осужден и пять лет провел в тюрьме. Погиб Досталек в годы нацистской оккупации Чехословакии.
Летом 1932 года Крекманов встретился в Швейцарии с Я. К. Берзиным, которому рассказал о проделанной работе. Берзин дал «Шварцу» ряд советов по организации работы и особое внимание обратил на Лудвига Лацину, «чертежи которого всегда представляли большой интерес». В связи с этим Крекманов спустя много лет писал, что «одно из чешских изобретений, с виду очень простое и сделанное как бы между прочим, породило у советских специалистов идею создания совсем нового оружия. Это были знаменитые „катюши“, которые действительно удивили мир во время Великой Отечественной войны».
Сотрудником резидентуры И. Крекманова был также советский разведчик ещё начала 20-х годов Карел Смишек. В марте 1933 года он был вынужден эмигрировать в СССР. Служил в НКВД в звании старшего лейтенанта госбезопасности, воевал на фронтах Великой Отечественной войны. После войны служил в органах госбезопасности ЧССР, в звании генерала возглавлял управление, которое занималось техническим обеспечением всей ГБ, в том числе и разведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Дирекция чехословацкой полиции представила описание этого случая в МИД своей страны, 1 декабря 1926 года:
«При аресте болгарского студента Ильи Кратунова, который являлся сотрудником уличенного в шпионаже работника Советской миссии Христо Дымова, был найден материал, свидетельствующий, что коммунистическая агитация на балканские страны была сосредоточена в Праге в руках Ильи Кратунова. Он получал сведения из Парижа, Италии и Вены, а также деньги, которые посылал в Болгарию. Деньги эти, по утверждению Кратунова, болгарские заграничные коммунистические организации предназначали для лиц преследуемых болгарским правительством или для их близких. Кратунов имел связь и с болгарской эмиграцией в Советской России, некоторые корреспонденции оттуда он посылал в Болгарию проставив пражский адрес …».
Чехословакия и Советский Союз обменялись по этому поводу нотами протеста. МИД ЧСР возмущался советским шпионажем, а НКИД СССР протестовал против ареста Дымова и применения полицией силы при его задержании.
Бурная реакция на это происшествие в Чехословакии заставила советские власти принять меры. Начальник военной разведки Я. К. Берзин и Х. Боев писали по этому делу объяснительные записки наркому обороны Ворошилову, а тот переслал их в Политбюро.
По итогам рассмотрения пражского провала Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление от 8 декабря 1926 года, которым запрещалось привлекать к разведывательной работе действующих зарубежных коммунистов, однако, на практике этот запрет не соблюдался.
Илья Кратунов в январе 1927 года приговорен к 3 годам лишения свободы и отбывал наказание в тюрьме Боры, расположенной в районе города Пльзень, но уже в январе 1929 года освобожден и выслан из страны.
Помощник начальника Разведупра Б. Бортновский сообщал (4 марта 1929 года) о И. Кратунове в ИККИ следующее:
«30 октября 1926 г . он был арестован, осужден и находился в тюрьме в одиночном заключении до февраля сего года. На суде тов. Кратунов вел себя хорошо, не выболтал ни одного из доверенных ему секретов. Так же выдержанно он себя вел и при последующем заключении в тюрьме» (РГАСПИ, ф.17, оп.100, д.1249.).
Тогда же Илью приняли в ВКП(б). В СССР Илья Кратунов работал как инженер, проектировал и руководил строительством важных объектов. Перед войной был репрессирован. Вернулся в Болгарию в 1945 году, умер в 1959 году.
В последующие годы нелегальным резидентом в Чехословакии был «Олег». Его в 1930 году сменил болгарский коммунист Иван Василев Крекманов («Шварц»), активный участник Сентябрьского восстания 1923 года, политэмигрант в Югославии, сотрудник Заграничного бюро БКП. Советским военным разведчиком он стал в 1929 году и прошел легализацию в Голландии.
В мае 1930 года Крекманов приехал в Прагу с паспортом на имя Георга Майермана и приняв от своего предшественника агентуру, активно взялся за ее расширение. Резидентура «Шварца» создавалась довольно быстро благодаря его широким связям среди болгарских, чехословацких и югославских коммунистов. Кроме того, Крекманову помогли «партийные группы содействия», образованные в 1927 году по решению Заграничного бюро Болгарской компартии в Париже, Вене, Праге и Брно. ПГС создавались на случай войны против СССР, а пока выполняли задания советской разведки. «Скоро у нас сформировались две группы, — вспоминал Крекманов. — В первую входили инженер Лудвиг Лацина, заведующий отделом патентов дирекции заводов „Шкода“ в Праге, инженер Камил Китрих — офицер запаса, инженер Марин Калюуров с завода „Колбен-Данек“. Во вторую группу, за которую отвечал Стефан Буюклиев, входили Ян Досталек — конструктор военной фабрики в Праге, Ярмила — копировальщица военного завода в Пльзене, и Иван Тевекелиев — студент, обеспечивавший связь с военными заводами „Збройовка“ в Брно… С помощью моего старого знакомого Маринковича, секретаря югославских коммунистов в Праге, к работе было привлечено и несколько югославских студентов — Драгутин Чолич для явки, медичка Боца для технической связи и семья Владко Беговича — как связные».
Помогали и местные коммунисты, с генсеком которых Клементом Готвальдом Крекманов несколько раз встречался. Результаты работы резидентуры «Шварца» впечатляют. От Китриха поступали секретные военные приказы, чертежи и схемы, сведения о французской агентуре в Чехословакии, а после военных сборов он привез целую тетрадь с ценной информацией, среди которой были чертежи новой ручной гранаты. Калбуров добыл чертежи легкого пулемета «Брен», выпускавшегося в Брно по английской лицензии, нового противогаза, пистолета «Збройовка», сведения о винтовках и пулеметах производства заводов «Динамит-Нобель» в Братиславе и т.п.
Копировальщица пльзеньского завода снимала лишнюю копию с каждого чертежа оружия, которое поступало в производство. Первым из них был чертеж 75-мм гаубицы.
Вся собранная информация переправлялась в Вену на явку в квартире австрийского коммуниста Петера Шталя.
Конструктор чехословацкого армейского радиопередатчика Ян Досталек собрал три таких аппарата для передачи в Москву. Последний из них был обнаружен чехословацкими таможенниками у курьера. Полиция вышла на конструктора и арестовала его. Досталек признал факт работы на СССР, но твердо стоял на том, что действовал в одиночку. Он был осужден и пять лет провел в тюрьме. Погиб Досталек в годы нацистской оккупации Чехословакии.
Летом 1932 года Крекманов встретился в Швейцарии с Я. К. Берзиным, которому рассказал о проделанной работе. Берзин дал «Шварцу» ряд советов по организации работы и особое внимание обратил на Лудвига Лацину, «чертежи которого всегда представляли большой интерес». В связи с этим Крекманов спустя много лет писал, что «одно из чешских изобретений, с виду очень простое и сделанное как бы между прочим, породило у советских специалистов идею создания совсем нового оружия. Это были знаменитые „катюши“, которые действительно удивили мир во время Великой Отечественной войны».
Сотрудником резидентуры И. Крекманова был также советский разведчик ещё начала 20-х годов Карел Смишек. В марте 1933 года он был вынужден эмигрировать в СССР. Служил в НКВД в звании старшего лейтенанта госбезопасности, воевал на фронтах Великой Отечественной войны. После войны служил в органах госбезопасности ЧССР, в звании генерала возглавлял управление, которое занималось техническим обеспечением всей ГБ, в том числе и разведки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124