Нам нужно также иметь такое оружие, и мы теперь имеем возможность получить достаточно данных, чтобы вести самим работы в этом направлении.
Мне трудно писать. Моё зрение весьма ограниченно. Но моё письмо не так важно. Важны материалы…
Я считаю, что практичные американцы, при всей их расточительности, не тратили бы таких огромных человеческих ресурсов наивысшей квалификации и гигантских средств на не обещающую результатов работу.
Прошу выразить Вашу реакцию на это предложение «проволокой» (по радиосвязи);
4. Посылаю образцы ураниума и бериллиума.
Привет. Ахилл» (Там же. С.205-208.).
Интересна и резолюция, наложенная Ильичевым на доклад Адамса: «1. Материал срочно обработать и направить тов. Первухину. 2. Сообщить Ахиллу оценку по получению ее от тов. Первухина».
Михаил Георгиевич Первухин в 1944 году был заместителем Председателя СНК СССР и курировал работы по организации и деятельности Лаборатории № 2 во главе с Курчатовым,
занимавшейся проблемами создания советского ядерного оружия. В прилагавшемся к корпусу документов перечне имелись следующие пункты:
— конструкция экстрактивного завода — 36 фотолистов;
— восстановление сырого продукта «49». Материалы Клинтонской лаборатории — 34 фотолиста;
— доклад о ходе работы по производству урана на конференции в Вилмингтоне — 19 фотолистов;
— экспериментальная продукция расходящейся структуры цепи Ферми — 34 фотолиста…
На перечне Первухин написал: «Все вышеуказанные материалы, по отзыву Народного Комиссариата химической промышленности СССР, представляют исключительную ценность« (Там же. С.210.).
Руководство ГРУ тотчас же отправило «Ахиллу» радиограмму, в которой известило его о высокой оценке учёных. За проявленную нициативу «Ахилл» получил благодарность и премию в размере двухмесячного оклада. Мало того, что сами по себе сведения были чрезвычайно ценными — но и перехватить такие сведения у конкурирующего ведомства генералу Ильичёву было очень приятно.
Адамс писал Ильичеву и другие письма, неожиданные. Резкой отповедью обернулась неосторожная фраза Директора в мае 1943 года, что резидент «при достаточном желании…может найти нетронутые возможности и поможет Родине в её великой борьбе„. Адамс ответил : «О своих возможностях я вам уже сообщал. Но на ваш вопрос, имеется ли у меня желание помочь Родине в её великой борьбе, хочу дать ответ. Но здесь я перестаю писать вам как начальнику и пишу просто как неосторожно выразившемуся человеку. И вам придется меня извинить. Я ни вам ни кому другому старше вас не позволю ставить вопрос о том, если у меня желание помочь Родине. Я в течение большей части моей жизни боролся за социализм даже до появления на свет социалистической Родины…. Мне, иностранцу, доверяли участки работы, где я постоянно находился под непосредственным влиянием квалифицированных буржуазных представителей. А вы ставите вопрос о моем желании помочь Родине. Объясняю это просто вашим желанием агитировать меня. Так вот сообщаю, что меня агитировать не нужно. Мне не нужны такие указания, в которых говорится, что моя Родина нуждается в помощи. Если можете дать конкретные указания, как добыть новый источник в той конкретной обстановке, в которой я здесь живу, то это будет полезно. «Ахилл“« (Там же. С.220.).
Ему было 60 лет, и уже 10 лет он работал на нелегальном положении и просто и элементарно устал.
Во время следующей встречи «Кемп» передал Адамсу для фотокопирования 2500 страниц секретных материалов. В период с мая по август 1944 года он предоставил еще около 1500 страниц документов.
6 июля 1944 года из ГРУ в Наркомат химической промышленности была отправлена посылка. Вот ее опись: «Один флакон тяжелой воды, один кусок урана в цинковой оболочке, два маленьких куска урана, один маленький кусок бериллия» (Там же. С.211.).
Темпы работ «Манхэттенского проекта» были очень высокими, Курчатов с коллегами оставались довольны. О важности получаемой Адамсом информации говорит тот факт, что приказом начальника ГРУ ему было предоставлено право вербовать агентов, имеющих доступ к атомным секретам, без санкции Центра. Такое право предоставлялось в исключительных случаях и только тем разведчикам, которые пользовались полным доверием Москвы.
Согласно данным американских исследователей? ФБР заинтересовалась Адамсом в 1943 году когда были установлены, по их словам, его попытки завербовать нескольких ученых, работающих над «Манхеттенским проектом» в чикагских лабораториях. В 1944-м американская контрразведка выяснила, что «Адамс — советский агент и проследила его встречу с Кларенсом Хиски» (Haynes J. E., Klehr H. Venona. New Haven ; London, 1999. P. 175, 324.).
Кларенс Хиски не обладал даже элементарной осторожностью. Он никогда не делал секрета из своих коммунистических убеждений. В конце концов, его позиция привлекла к нему внимание спецслужб. Контрразведка установила за ним наблюдение. Слежка показала, что в парке он передал пакет какому-то старику. Старика проследили до меблированных комнат, где он остановился. Это был Адамс. В его отсутствие комнату обыскали и обнаружили пакет, в котором содержалась информация по атомной бомбе. Постоянное место жительства Адамса также установили. Обыск произвели и там, и также обнаружили документы по атомной тематике. Это привело к разоблачению некоторых агентов из разведсети Адамса.
Наши утверждают, что наблюдение за ним началось только весной 1944 года и что оно ничего не дало, за исключением единичного контакта в ноябре 1944 года с советским вице-консулом Михайловым («Мольером»). Кто говорит правду? Возможно, и те, и другие: каждый рассказывает о том, что ему известно.
Опытный подпольщик и разведчик Адамс обнаружил слежку и прекратил активную деятельность. Да и «Кемп» как раз тогда замолчал. От «Эскулапа» Адамс узнал, что учёный тяжело болен. Неизвестное заболевание крови приковало его к госпитальной койке. Подобно многим другим учёным, «Кемп» в ту пору не знал о губительном радиоактивном излучении. Не знал об этом и Артур Александрович, перевозивший образцы урана в карманах пальто.
Однако мало взять агента под наблюдение. В некоторых случаях совершенно непонятно, что делать дальше. Так было в случае с Хиски. Если арестовать его и судить по обвинению в шпионаже, это неминуемо привлечет внимание к сверхсекретному «Манхэттенскому проекту». Этого в то время допустить не могли, поэтому правосудие было принесено в жертву интересам дела, и решено было просто-напросто убрать «Эскулапа» туда, где он не будет иметь доступа к секретной информации. Во время обучения в колледже Хиски прошел подготовку как офицер резерва, и его в апреле 1944 года призвали на военную службу. Сначала его отправили в Канаду, затем — на Аляску и в конце концов — на Гавайи, где он должен был заниматься производством мыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Мне трудно писать. Моё зрение весьма ограниченно. Но моё письмо не так важно. Важны материалы…
Я считаю, что практичные американцы, при всей их расточительности, не тратили бы таких огромных человеческих ресурсов наивысшей квалификации и гигантских средств на не обещающую результатов работу.
Прошу выразить Вашу реакцию на это предложение «проволокой» (по радиосвязи);
4. Посылаю образцы ураниума и бериллиума.
Привет. Ахилл» (Там же. С.205-208.).
Интересна и резолюция, наложенная Ильичевым на доклад Адамса: «1. Материал срочно обработать и направить тов. Первухину. 2. Сообщить Ахиллу оценку по получению ее от тов. Первухина».
Михаил Георгиевич Первухин в 1944 году был заместителем Председателя СНК СССР и курировал работы по организации и деятельности Лаборатории № 2 во главе с Курчатовым,
занимавшейся проблемами создания советского ядерного оружия. В прилагавшемся к корпусу документов перечне имелись следующие пункты:
— конструкция экстрактивного завода — 36 фотолистов;
— восстановление сырого продукта «49». Материалы Клинтонской лаборатории — 34 фотолиста;
— доклад о ходе работы по производству урана на конференции в Вилмингтоне — 19 фотолистов;
— экспериментальная продукция расходящейся структуры цепи Ферми — 34 фотолиста…
На перечне Первухин написал: «Все вышеуказанные материалы, по отзыву Народного Комиссариата химической промышленности СССР, представляют исключительную ценность« (Там же. С.210.).
Руководство ГРУ тотчас же отправило «Ахиллу» радиограмму, в которой известило его о высокой оценке учёных. За проявленную нициативу «Ахилл» получил благодарность и премию в размере двухмесячного оклада. Мало того, что сами по себе сведения были чрезвычайно ценными — но и перехватить такие сведения у конкурирующего ведомства генералу Ильичёву было очень приятно.
Адамс писал Ильичеву и другие письма, неожиданные. Резкой отповедью обернулась неосторожная фраза Директора в мае 1943 года, что резидент «при достаточном желании…может найти нетронутые возможности и поможет Родине в её великой борьбе„. Адамс ответил : «О своих возможностях я вам уже сообщал. Но на ваш вопрос, имеется ли у меня желание помочь Родине в её великой борьбе, хочу дать ответ. Но здесь я перестаю писать вам как начальнику и пишу просто как неосторожно выразившемуся человеку. И вам придется меня извинить. Я ни вам ни кому другому старше вас не позволю ставить вопрос о том, если у меня желание помочь Родине. Я в течение большей части моей жизни боролся за социализм даже до появления на свет социалистической Родины…. Мне, иностранцу, доверяли участки работы, где я постоянно находился под непосредственным влиянием квалифицированных буржуазных представителей. А вы ставите вопрос о моем желании помочь Родине. Объясняю это просто вашим желанием агитировать меня. Так вот сообщаю, что меня агитировать не нужно. Мне не нужны такие указания, в которых говорится, что моя Родина нуждается в помощи. Если можете дать конкретные указания, как добыть новый источник в той конкретной обстановке, в которой я здесь живу, то это будет полезно. «Ахилл“« (Там же. С.220.).
Ему было 60 лет, и уже 10 лет он работал на нелегальном положении и просто и элементарно устал.
Во время следующей встречи «Кемп» передал Адамсу для фотокопирования 2500 страниц секретных материалов. В период с мая по август 1944 года он предоставил еще около 1500 страниц документов.
6 июля 1944 года из ГРУ в Наркомат химической промышленности была отправлена посылка. Вот ее опись: «Один флакон тяжелой воды, один кусок урана в цинковой оболочке, два маленьких куска урана, один маленький кусок бериллия» (Там же. С.211.).
Темпы работ «Манхэттенского проекта» были очень высокими, Курчатов с коллегами оставались довольны. О важности получаемой Адамсом информации говорит тот факт, что приказом начальника ГРУ ему было предоставлено право вербовать агентов, имеющих доступ к атомным секретам, без санкции Центра. Такое право предоставлялось в исключительных случаях и только тем разведчикам, которые пользовались полным доверием Москвы.
Согласно данным американских исследователей? ФБР заинтересовалась Адамсом в 1943 году когда были установлены, по их словам, его попытки завербовать нескольких ученых, работающих над «Манхеттенским проектом» в чикагских лабораториях. В 1944-м американская контрразведка выяснила, что «Адамс — советский агент и проследила его встречу с Кларенсом Хиски» (Haynes J. E., Klehr H. Venona. New Haven ; London, 1999. P. 175, 324.).
Кларенс Хиски не обладал даже элементарной осторожностью. Он никогда не делал секрета из своих коммунистических убеждений. В конце концов, его позиция привлекла к нему внимание спецслужб. Контрразведка установила за ним наблюдение. Слежка показала, что в парке он передал пакет какому-то старику. Старика проследили до меблированных комнат, где он остановился. Это был Адамс. В его отсутствие комнату обыскали и обнаружили пакет, в котором содержалась информация по атомной бомбе. Постоянное место жительства Адамса также установили. Обыск произвели и там, и также обнаружили документы по атомной тематике. Это привело к разоблачению некоторых агентов из разведсети Адамса.
Наши утверждают, что наблюдение за ним началось только весной 1944 года и что оно ничего не дало, за исключением единичного контакта в ноябре 1944 года с советским вице-консулом Михайловым («Мольером»). Кто говорит правду? Возможно, и те, и другие: каждый рассказывает о том, что ему известно.
Опытный подпольщик и разведчик Адамс обнаружил слежку и прекратил активную деятельность. Да и «Кемп» как раз тогда замолчал. От «Эскулапа» Адамс узнал, что учёный тяжело болен. Неизвестное заболевание крови приковало его к госпитальной койке. Подобно многим другим учёным, «Кемп» в ту пору не знал о губительном радиоактивном излучении. Не знал об этом и Артур Александрович, перевозивший образцы урана в карманах пальто.
Однако мало взять агента под наблюдение. В некоторых случаях совершенно непонятно, что делать дальше. Так было в случае с Хиски. Если арестовать его и судить по обвинению в шпионаже, это неминуемо привлечет внимание к сверхсекретному «Манхэттенскому проекту». Этого в то время допустить не могли, поэтому правосудие было принесено в жертву интересам дела, и решено было просто-напросто убрать «Эскулапа» туда, где он не будет иметь доступа к секретной информации. Во время обучения в колледже Хиски прошел подготовку как офицер резерва, и его в апреле 1944 года призвали на военную службу. Сначала его отправили в Канаду, затем — на Аляску и в конце концов — на Гавайи, где он должен был заниматься производством мыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124