Спасое. Я хотел ему объяснить.
Анта. А какое отношение все это имеет к тебе?
Спасое. Прежде всего у этой крупной промышленно-финансовой компании нет основного капитала. Весь капитал, на котором основано это предприятие, заключается в том, что его главный директор господин Джурич – брат министра.
Анта. А Шварц и Розендольф?
Спасое. Шварц и Розендольф – обыкновенные торговые агенты: один – агент какой-то фабрики автомобильных покрышек, другой – фабрики расчесок и тому подобных целлулоидных изделий. Ты скажешь: «Зачем мы вовлекли их в предприятие, если они обыкновенные агенты?» А потому, сударь, что нашей стране, нашим банкам и нашему торговому миру не импонирует предприятие, в котором не было бы какого-нибудь Шварца или Розендольфа. А самое главное, они у нас числятся не просто агентами, мы объявили их представителями крупных иностранных капиталов: Шварц считается представителем бельгийских, а Розендольф – англо-саксонских капиталов. Впрочем, нам капитал и не нужен; когда мы получим концессию, мы, по всей вероятности, ее продадим. Но что нам было необходимо, так это предварительные расходы и залог. Предварительные расходы взял на себя господин Новакович, а под залог я отдал свой трехэтажный дом на Теразии.
Анта. Так ведь ты дал этот дом в приданое дочери?
Спасое. Да, но временно отдаю его под залог. Ну, теперь ты понимаешь наше положение? И представь, после всего этого появляется какой-то покойник, проглатывает этот залог, проглатывает все предприятие «Иллирия»! Можно ли это допустить, скажите, пожалуйста? Можно ли допустить!
Новакович (нервно). Поэтому-то мы и говорим об этом, а не об «Иллирии».
Спасое. О чем?
Рина. О нем, о покойнике. Он может прийти каждую минуту. Каждый раз, как открываются двери, я вздрагиваю.
Спасое (нервничает, но берет себя в руки). Ну… и пусть приходит…
Новакович. Да, но вопрос, как нам вести себя по отношению к нему?
Спасое. Как? Очень просто! Мы не можем признать его живым: это было бы против наших интересов. Следовательно, мы должны относиться к нему как к покойнику.
Анта. Как ты себе это представляешь? Что ж, когда он появится, нам перекреститься?
Спасое. Можешь и перекреститься, а что касается меня, я буду считать, что его не существует. Если он придет, я буду считать, что он не пришел, если он со мной поздоровается, я ему не отвечу. Не могу же я здороваться с покойником?! Нет уж, спасибо!
Анта. А если он заговорит?
Спасое. Буду молчать.
Рина. Я отвернусь; не желаю его видеть.
Спасое. Может быть, вы думаете, я желаю?
Новакович. Значит, вы думаете, лучше всего его не замечать, совсем не замечать?
Спасое. Да, как будто его и не существует.
Все одобряют.
XVI
Анна, те же.
Анна приносит визитную карточку и передает ее Новаковичу.
Все (с ужасом). Он?
Новакович. Он!
Все взволнованы и тупо смотрят друг на друга.
Новакович (в раздумье вертит в руке карточку, потом решается). Пусть войдет!
Анна уходит.
Спасое (некоторое время колеблется, затем решительно). Для меня он не существует.
Все. И для нас.
Все принимают различные позы. Спасое скрещивает руки на животе и смотрит в потолок; Рина прячется за спиной Новаковича; Любомир садится в глубокое кресло и закрывает глаза; Анта вытаскивает из кармана носовой платок, подносит его к носу, начинает сморкаться и остается в таком положении.
XVII
Марич, те же.
Марич (входит и окидывает всех взглядом). Добрый день!
Никто ему не отвечает, никто не поворачивает головы. Все остаются в прежних позах. Довольно продолжительная пауза.
(Еще раз оглядывает всех и наконец повторяет.) Добрый день!
Спасое (не поворачиваясь, продолжает упрямо смотреть в потолок). Слышали!
Марич. Я думал… я ожидал…
Спасое (забывшись). Что, какого черта вы ожидали! Вы, вероятно, думали, что мы упадем в обморок, когда вы появитесь?
Марич. Нет, дорогой наследник! Но я думал, что вы встретите меня с радостью, с какой обычно встречают в семье в таких исключительных и необыкновенных случаях. Я же воскрес из мертвых.
Спасое. Это ваше дело!
Марич. Не только мое, но и моей родни. Разве жена, супруга, не обрадуется возвращению мужа, которого считали мертвым?
Рина смущается и прячется за Новаковича.
(К Спасое.) Или вы, например, как ближайший родственник? Говорят, на суде вы доказали, что вы мой ближайший родственник? (Вынимает из кармана извещение о своей смерти.) Вижу, вы и на извещении о смерти подписались, как убитый горем родственник. Такой близкий родственник, как вы, должен был бы обрадоваться!
Спасое (смущенно). Должен бы, не говорю, что не должен, но я не могу позволить, чтобы вы играли моими чувствами. То вам взбредет в голову умереть – и я должен плакать, то ожить – и я должен радоваться. Так вы можете продолжать до бесконечности, и тогда, не правда ли, мне ничего другого не останется, как то плакать, то смеяться!
Марич (посмотрев вокруг). А потом и эти, остальные господа, мой друг и компаньон, например?
Новакович. Мы, сударь, расстались еще при вашей жизни!
Марич. Да, да! Или господин Анта, родственник моей жены? Но оставим его.
Анта. Правильно, оставим меня.
Марич. Но мой молодой друг, господин Протич, к которому я питал столько любви и доверия и которому я…
Любомир (убитый, подходит к нему). Я прошу вас, разрешите поговорить с вами об этом наедине.
Марич. Пожалуйста! Может быть, и вы, господин Анта, желаете поговорить со мной наедине?
Анта. Вы же сказали, что меня минуете.
Марич. Или, может быть, моя супруга?
Рина (вздрагивает, как от укола, переживает и наконец хрипло шепчет). Извольте обратиться к моему супругу!
Новакович. Сударь, ваша бывшая жена совершенно законно вышла за меня замуж, и мы теперь живем очень счастливо. Не понимаю, на основании чего, собственно, вы выделяете мою жену, и какое вы имеете право к ней так обращаться?
Марич. На основании того, что я жив.
Спасое. Это, сударь, еще требуется доказать!
Так нельзя: придет кто-либо и скажет – я жив. Следствием установлено, что вы покончили самоубийством и, следовательно, вы мертвы! Вы мертвы перед законом и метрвы для нас всех. Мы вас похоронили, причем похоронили торжественно. Я шел с вашей женой за гробом, мой зять произнес речь, моя дочь шесть недель носила траур, а я возложил вам на могилу большой венок. Чего же вы еще хотите? И чего еще большего вы хотите?
Марич. Я очень благодарен за такое внимание!
Спасое. Отслужили по вас панихиду в сороковой день и помянули в годовщину.
Марич. Я вам очень благодарен.
Спасое. Ну что еще после этого? Мы со своей стороны сделали всё, всё, что могли. Чего же вы еще хотите?
Марич. Я ничего не хочу, я пришел вас поблагодарить за то внимание, которое вы мне оказали.
Спасое. Ради этого могли бы и не приходить.
Марич. Следовательно, вы думаете, нам больше не о чем разговаривать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24