Друккер сел у камина. Он осторожно поднял голову, но ничего не ответил.
— Вы пришли сюда, — продолжал Ванс, — около половины десятого, чтобы повидать м-ра Арнессона.
— Да.
— Через стрельбище и подвальную дверь.
— Я всегда прихожу оттуда. Зачем мне огибать большой дом?
— Но м-ра Арнессона не было дома утром?
— Он был в университете.
— Узнав, что м-ра Арнессона нет дома, вы некоторое время пробыли в библиотеке у профессора, обсуждая астрономическую экспедицию в Южную Америку.
— Экспедицию Королевского астрономического общества в Собрал, — дополнил Друккер.
— Сколько времени пробыли вы в библиотеке?
— Меньше получаса.
— А потом?
— Я спустился в стрелковую комнату и посмотрел один из журналов. В нем была шахматная задача, я сел и занялся ею…
— Одну минуту, м-р Друккер. — Изумление слышалось в голосе Ванса. — Вы интересуетесь шахматами?
— До некоторой степени. Но я не трачу на них много времени. Ведь эта игра не чисто математическая и недостаточно умозрительная для математического ума.
— Сколько времени вы потратили на решение этой задачи?
— Около получаса.
— Скажем, до половины двенадцатого.
— Приблизительно так. — Друккер глубже уселся в кресло, но его скрытая насторожённость не уменьшилась.
— Следовательно, вы были в стрелковой комнате, когда туда пришли м-р Робин и м-р Сперлинг?
Друккер ответил не сразу, и Ванс, сделав вид, что не замечает его колебаний, прибавил: — Профессор Диллард говорил, что они пришли около десяти часов и, подождав немного в гостиной, спустились вниз.
— А где же Сперлинг? — Глаза Друккера подозрительно переходили от одного из нас к другому.
— Мы ожидаем его каждую минуту, — ответил Ванс. — Сержант Хэс послал за ним двух своих помощников.
Брови у горбуна приподнялись:
— Ах, так Стерлинга насильственно приведут сюда. — Он сложил вместе свои плоские пальцы и стал их рассматривать. Затем медленно поднял глаза на Ванса. — Вы спрашивали меня, видел ли я Робина и Сперлинга в стрелковой комнате. Да, они пришли вниз в ту минуту, когда я уходил.
Ванс откинулся назад и вытянул ноги.
— Не создалось ли у вас, м-р Друккер, впечатления — как бы это сказать, — что они ссорились?
Друккер несколько мгновений обдумывал вопрос.
— Уж раз вы об этом упомянули, — заговорил он наконец, — я припоминаю, что между ними была какая-то холодность. Но я не могу настаивать на этом. Видите ли, я вышел из комнаты сразу же после их прихода.
— Вы как будто говорили, что вышли через подвальную дверь, а потом через ворота в стене на 75-ю улицу. Правильно это?
На мгновение показалось, что Друккеру не хочется отвечать, но потом он заговорил презрительно:
— Так точно. Я хотел прогуляться по берегу реки, прежде чем снова приняться за работу. Я вышел на аллею и затем повернул в парк.
Хэс с обычным для него недоверием ко всему, что говорится в присутствии полиции, предложил следующий вопрос:
— Не встретили ли вы кого-нибудь из знакомых?
Друккер сердито повернулся, но Ванс быстро вмешался.
— Это совсем неважно, сержант. Если нам понадобится, мы снова вернёмся к этому вопросу. — Он снова обратился к Друккеру. — Вы вернулись домой немного раньше одиннадцати, так вы, кажется, сказали, и вошли в дом через парадную дверь.
— Совершенно верно.
— Вы не заметили ничего необычного, когда были здесь утром?
— Нет, кроме того, о чем я уже говорил вам.
— Вы уверены, что слышали, как вскрикнула ваша мать около половины двенадцатого?
Ванс не пошевелился, когда задавал этот вопрос, но какая-то особая нотка слышалась в его голосе, и это подействовало на Друккера возбуждающе. Он поднял своё широкое тело со стула и с угрожающей яростью смотрел на Ванса, стоя перед ним. Его круглые маленькие глаза метали искры, тонкие губы конвульсивно двигались. Его руки сгибались и разгибались, словно перед каким-то припадком.
— На что это вы намекаете? — спросил он резким голосом. — Я сказал вам, что слышал крик, и мне совершенно все равно, соглашается она или нет. Более того, я слышал, как она ходила по комнате. Поймите, между одиннадцатью и двенадцатью она была в своей комнате, а я в моей ! И ничего другого вы не можете доказать. Кроме того, я не желаю подвергаться допросу, вами или кем бы то ни было, о том, где я был и что делал. Вам до этого нет никакого дела, черт побери, слышите вы, что я говорю?
Он был в такой безумной ярости, что казалось сию минуту бросится на Ванса. Хэс уже выступил вперёд, чувствуя скрытую в этом человеке опасность. Ванс же не пошевелился. Он лениво курил, и когда бешенство Друккера прошло, он заговорил спокойно, без малейших признаков волнения.
— Больше нам не о чем вас спрашивать, м-р Друккер. И, право, напрасно вы так волнуетесь. Мне просто пришло в голову, что крик вашей матери помог бы нам установить точное время убийства.
— Какое отношение мог иметь её крик ко времени смерти Робина? Ведь она же сказала вам, что ничего не видела. — Друккер выглядел утомлённым и тяжело прислонился к столу.
В эту минуту профессор Диллард показался в дверях, а за ним Арнессон.
— В чем тут дело? — спросил профессор. — Я услышал шум и спустился сюда. — Он холодно посмотрел на Друккера. — Белл уже достаточно переживала за сегодняшний день, но вам, кажется, этого мало?
Ванс встал, но прежде чем он заговорил, Арнессон выступил вперёд и с упрёком погрозил Друккеру пальцем.
— Вы должны научиться владеть собою, Адольф. Вы принимаете жизнь с такой ужасающей серьёзностью. Зачем придавать так много значения булавочным уколам земной жизни?
Друккер шумно дышал.
— Эти свиньи, — начал он, но Арнессон быстро прервал его.
— Милый Адольф, все люди — свиньи. Зачем входить в подробности! Пойдёмте же, я провожу вас домой. — Он крепко взял Друккера под руку и повёл его вниз по лестнице.
— Нам очень жаль, что мы потревожили вас, сэр, — извинился Ванс перед профессором. — По какой-то причине господин этот соскочил с рельсов. Допросы, конечно, не особенно приятная вещь, но мы надеемся, что скоро с ними покончим.
— Постарайтесь сделать это как можно скорее, Маркхэм, а затем зайдите ко мне перед уходом.
Когда профессор ушёл, Маркхэм, с нахмуренными бровями, заложив за спину руки, стал ходить взад и вперёд по комнате.
— Что ты думаешь о Друккере? — спросил он, останавливаясь перед Вансом.
— Миленький характерец. Умственный и физический калека. Прирождённый лжец. Но хитёр, чертовски хитёр. Ненормальный мозг, это часто встречается у калек такого типа. Но наш словесный бой не был безрезультатным. Он что-то скрывает и хотел бы рассказать, да не смеет.
— Возможно, — с сомнением заметил Маркхэм. — Очень он чувствителен относительно времени между одиннадцатью и полуднем. Он, точно кошка, все время следил за вами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47