Из под завернутых штанин свободных брюк торчали тонкие ноги в мягких туфлях, какие носили здесь все. Лицо ее было приятным, но с посиневшими глазами и резкой сеткой морщин вокруг них. Она тоже не скрывала своего интереса.
- То что ты видел - депортация, высшая мера наказания. Увезли дегенерата. Его пошлют туда… ну, знаешь куда… Туда, где место дегенератам.
Она говорила это со злым блеском в глазах и лишь через некоторое время я заметил в ее словах горькую иронию.
- Куда его пошлют?
- На Землю. Это наказание за извращенную деятельность, распространение беспорядков и неправомочных идей. Так поступают с руководителями и агитаторами, которые призывают к ускорению возврата на Землю.
- Не понял. Их посылают туда? В наказание?
- Она кивнула.
- Карро сослали год назад. Моего мужа. За то, что он объяснял людям последствия дальнейшего пребывания здесь. Он понимает… Он хорошо разбирался в общественных науках, антропологии, генетике… Был неудобен Совету. Когда-то он следил за библиотечными складами, читал запрещенные произведения. Он был очень способным, даже слишком, не вписывался в нормы, был опасен.
- Я никак не пойму, почему депортация на Землю считается наказанием?
Ведь для тех, кто хочет туда вернуться…
- Их посылают поодиночке, без всяких средств к существованию, без оружия… А там, не зная условий…
- Тогда почему не пользуются смертной казнью? Такая депортация чертовски хлопотное дело!
- Смерть не наказание, не может им быть. Смерть почетная обязанность каждого члена нашего общества, каждый имеет на нее право, когда прийдет время… а по собственному желанию - раньше. Депортация намного хуже смерти. Там так просто не умирают. К простой смерти все привыкают с раннего детства. Каждый знает - сколько лет ему осталось жить. Это одна из основ существования закрытого общества: плановый прирост и плановая убыль, постоянная возрастная структура человечества… Наше общество не может сильно стареть, количество мест ограничено. Прирост и убыль должны балансировать возле нуля.
- Страшно… Так пенсия - это…
- Вот именно. Карро когда-то говорил мне, что раньше это означало заслуженный отдых, а здесь - и последний. В обществе, единственная цель которого сохранить людей на протяжении десятков поколений, нет работы для тех, кто не участвует в производстве и воспроизведении потомства. Это происходит уже много поколений, все привыкли.
- Но кое-кто бунтует…
Девушка молча уставилась в угол комнаты.
- Как они их высылают… приговоренных? - спросил я. - Мне сказали, что на Земле уже давно никто не был.
- Никто не вернулся. Но есть автоматические грузовики, курсирующие между местным космопортом и околоземной орбитой. Когда-то они возили материалы для строительства и оборудования Поселков. С орбиты контейнеры с депортированными выстреливаются на Землю в шлюпках, которые не могут вернуться с грузом. Все происходит под управлением автоматов.
- Могли бы и меня так послать, мне даже хочется, - сообщил я понизив голос.
- Ни с кем из вас этого не сделают, - она с сомнением покачала головой. - Они знают, что вы с вашим опытом справитесь. Вы знаете Землю, не сегодняшнюю, но все же… Вас будут держать здесь. Пока не начнете им мешать.
- Им это…? Совету Экспертов?
Она обиженно усмехнулась.
- Совет? - выдавила она сквозь зубы. - Кучка древних оглохших склеротиков. Им дали возможность жить, за что они прикрывают своим авторитетом начинания этой шайки…
- Так за ними кто-то стоит?
- Да. Так все считают, но не надо говорить об этом.
- И кто же?
- Точно никому не известно. Но это наверняка те, кто добивается дополнительных жилых помещений, увеличения лимита для своих дядек и теток, разрешений на детей. Надо полагать, за выдающиеся заслуги. Я молча складывал в мыслях фрагменты мозаики, на которой стали проявляться фрагменты общего образа.
- А вам приказывают жить, чтобы сохранить человечество? - спросил я дотронувшись до ее руки.
- Они уже знают, что это путь в никуда. Поэтому они не желают допустить, что бы кто-то принес правду о положении на Земле. Может случиться, что возвращение возможно, но… мы уже не годимся для жизни там… Тогда они потеряют власть над нами. Мало того, их привлекли бы к ответственности.
- Они остаются неизвестными!
- Думаешь их будет трудно найти? Думаешь их жилье похоже на это?
Достаточно нарушить неприкосновенность личного жилья, которую они сами и придумали. Сразу узнаешь, кто есть кто… Они боятся всех, кто хоть немного подпитывает сомнения в смысле нашей жизни. Про вас нам говорили по телевизору, предостерегали.
- От чего?
- Не воспринимать слишком серьезно то, что вы говорите. А лучше просто не заводить с вами длинные беседы. Говорили, что вы… немного…
- Ненормальные?
- Что-то в этом роде, скорее… что после путешествия вы еще не обрели эмоционального равновесия.
- Ты тоже так думаешь?
Она посмотрела мне в глаза и сжала мою руку.
- Ты мне нравишься, - сказала она. - Других я не знаю, но то, что про вас рассказывают, имеет ясно определенную цель. Им надо просто сохранить порядок. Любой ценой.
- А здесь нет подслушивания? - спросил я разглядывая комнату.
- Это мой брат Ади, - она показала на лежащего под стеной мужчину.
- Я имел в виду скрытые микрофоны.
- Нет, этого нет. Когда строили Поселок, таких устройств не предусматривали. Они и так знают, о чем говорят. По коридорам и в столовых полно шпиков. Это известно всем. Одна половина людей доносит на другую. Это себя оправдывает. Это заслуги в области «внутреннего порядка», за это можно получить что-то особенное, без списка нормального распределения.
- Мне пора, - сказал я поднимаясь. Она не выпускала мою руку.
- Когда будешь… там… Я знаю, что будешь! Все вы здесь не останетесь… Так когда будешь там, попробуй найти хоть след Карро… Может, он там, вдруг жив? Он был такой умный, рассудительный. Может справился, выжил. Встретишь его, скажи… Скажи, что я жду…
- Как тебя зовут? - спросил я осторожно вынимая ладонь из ее неосознанно сжимающихся пальцев.
- Эдна.
- Будь здорова. Я там буду. Обещаю.
Она напомнила мне кое о чем… О том, чего я не забывал ни на минуту, что лишь слегка отдалилось, заслоненное событиями последних дней. Теперь это стало печь, как свежая рана, с которой сорвали повязку.
- Тебе будет трудно выйти отсюда, - сказала Эдна, провожая меня к двери. Но ты справишься. Для нас путь отсюда только один - крематорий. Я посмотрел на нее. Она произнесла это абсолютно спокойно, без пафоса, скорее с иронией.
- Знаешь… - задумался я, - а это совсем неплохая идея…
Возвращаясь по пустым коридорам, я обдумывал мысль родившуюся в разговоре с Эдной. Я был настолько поглощен этим, что не обратил внимания на прохожего, выросшего передо мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48