— Не беспокойся. Обещаю не сбежать, — добавила она сухо и заметила вспышку боли в его взгляде.
Однако он бодро улыбнулся.
— Обещаю скоро вернуться.
— Не сомневаюсь. Я верю тебе, — ответила она просто, и Чейз побледнел.
Он хотел что-то ответить, но сдержался.
— Начинай отсчет, дорогая. Вернусь прежде, чем ты досчитаешь до ста, — сказал он и стал взбираться по горе.
Таша произнесла «шестьдесят», когда острая боль пронзила ее. Задыхаясь, она повернулась и ударилась обо что-то головой. В этот момент на нее навалилась темнота.
Таша заворочалась. Она поняла, где находится, по слабому больничному запаху, который ни с чем не спутаешь. И вспомнила, как потеряла сознание. Вспомнила боль, которая уже прошла. Она чувствовала пустоту и знала, в чем причина.
Она потеряла ребенка.
Она знала об этом, хотя никто и не говорил ей. Там, где недавно зародилась жизнь, ничего не было. Ничего, кроме неизбежности. Ей не суждено иметь ребенка, как и не суждено иметь Чейза. Сейчас все вернулось к самому началу, и он свободен.
Она медленно огляделась вокруг. Ночь, заметила она и задумалась, какая по счету. Она провела здесь один день или несколько? Какая разница! Больше ничего не имеет значения.
Когда взгляд ее упал на Чейза, дремавшего в кресле у окна, она замерла. Ему неудобно, он, наверно, не сможет повернуть шею, когда проснется. Подбородок покрылся темной щетиной, и похоже, одежда на нем та же, что и во время поисков мальчика.
Значит, прошел лишь день. Сегодня вторник.
Будто почувствовав ее взгляд, Чейз пошевелился и открыл глаза. Поняв, что она проснулась, быстро выпрямился и застонал, потирая шею.
— Черт, эти кресла просто орудие пыток! — пожаловался он, не сводя глаз с Таши.
— Тебе надо было пойти домой, — вяло произнесла она, и его глаза сузились.
— Нет, пока я не узнаю, как ты, — возразил он, поднимаясь и усаживаясь на край ее кровати. Таша чуть отодвинулась.
— Отлично, немного только поцарапана. Чейз помолчал, не зная, что сказать.
— Таша… — начал он неловко и взял ее за руку, совершенно безжизненную.
— Все нормально, можешь не говорить. Я знаю, что потеряла ребенка, — произнесла она бесстрастно и взглянула в его покрасневшие глаза. Он что, плакал? Вряд ли такое возможно, подумала она и выкинула эту мысль из головы.
— Доктора сказали, что это было неожиданностью. Прости меня. Я правда хотел ребенка, — сказал он, и Таша перевела взгляд на окно.
— Да? — пробормотала она, и его пальцы сжали ей руку.
— Конечно! Как ты можешь сомневаться? — воскликнул Чейз, и она снова взглянула на него.
— Прости. Я не хотела тебя расстроить. — Голос ее был таким невыразительным, что Чейз не поверил своим ушам.
— Да что с тобой? — спросил он резко. — Ты ведешь себя так, будто тебе плевать, но я-то знаю, как ты хотела ребенка!
Таша выдернула руку.
— Зато теперь все куда проще, — произнесла она вместо ответа, и Чейз нахмурился.
— О чем ты? — Он покачал головой. — Это не похоже на тебя. Ты никогда не была такой бесчувственной. Вероятно, шок тому виной. Может, тебе поговорить с кем-нибудь? — предложил он заботливо.
Таша с безразличием пожала плечами.
— Тебе правда пора домой, Чейз. Незачем подрывать свое здоровье.
Чейз вскочил, но перед дверью обернулся.
— Перестань беспокоиться обо мне! Не я скатился с горы! Я думал, ты разбилась насмерть!
— А я жива. Правда, потеряла ребенка, но это не делает меня уникальной. Такое случается с сотней женщин каждый день, — ровным тоном сказала она.
Гнев и что-то еще блеснуло в его глазах.
— И все они так воспринимают эту новость? Без слезинки? Ты бы послушала себя: будто о погоде рассуждаешь! — закричал Чейз с отвращением, в глазах его сверкали слезы.
Таша смотрела на него отсутствующим взглядом.
— Чего ты злишься? Разве не понимаешь, что все к лучшему?
Это предположение как громом его ударило.
— К лучшему? Для кого?
Таша нахмурилась. Почему он не понимает? Ей это так очевидно.
— Для тебя, конечно. Теперь ты свободен.
— Свободен? — Чейз закрыл глаза. — Таша, о чем ты говоришь? — произнес он, тщательно взвешивая каждое слово.
— Ты свободен для новой жизни. Чейз ответил не сразу, он подошел к окну и выглянул на улицу. Заговорил, не оборачиваясь:
— Понятно. Очень благородно с твоей стороны. Ну а как же ты?
— Я? — переспросила Таша в замешательстве. Он повернулся, но тусклый свет не дал ей разглядеть его лицо.
— Что будешь делать ты со своей жизнью? Над этим она не задумывалась.
— Ну найду что-нибудь. Просто хочу, чтобы ты знал, что свободен, и ни о чем не сожалел, — ответила она твердо.
Чейз шумно втянул в себя воздух.
— Ты думаешь, я ни о чем не стану сожалеть теперь, когда я… свободен? — поинтересовался он.
Таша вздохнула, чувствуя неимоверную усталость.
— Не станешь. Так что, видишь, все к лучшему.
— Ты думаешь, я не люблю тебя, Таша? — спросил он странным голосом, заставившим ее вздрогнуть.
— Я знаю, что ты не хочешь этого, — ответила она прямо. — Ты жалеешь об этом.
Тишина поставила точку. Чуть погодя Чейз нарушил ее:
— Поэтому ты убежала от меня? Ты подумала, что я сожалею обо всем, и о ребенке тоже? — Его голос звучал так, будто ему трудно было произносить слова.
Таша снова вздохнула.
— Ты честный человек и потому не мог разорвать эту связь, — сказала она. Сейчас ей все казалось очень простым.
— Ох, Таша. Не думаю, что я вел себя честно, — произнес Чейз утомленно.
— Не имеет значения. Ничто теперь не имеет значения, разве не так? — Это был риторический вопрос, и Чейз даже не стал отвечать. — Я устала. А ты в самом деле должен отдохнуть, Чейз. Тебе завтра в суд или сегодня? В любом случае тебе надо вздремнуть. Ты же не захочешь никого подвести?
Он рассмеялся. Непривычный звук гулким эхом прокатился по комнате.
— А тебя подвести — это ничего? — спросил он грустно.
Таша нахмурилась.
— Ты вовсе не подвел. Не смог бы.
— Господи! Не говори так! — взорвался он, но совладал со своим гневом. — Сейчас не время решать проблемы. Ты права, я должен быть в суде в среду, момент более чем неподходящий. Вернусь, как только смогу.
— Хорошо, понимаю.
— Нет, не понимаешь, — хмуро возразил Чейз. — И у меня сейчас нет времени все объяснить. Послушай, милая, мои родители уже в пути, так что ты пока побудешь с ними. Я хоть буду знать, что за тобой присматривают. Обещай не наделать глупостей, — попросил он.
— Ладно, — согласилась Таша. Она не знала, что будет делать, но никаких опрометчивых решений не последует, это уж точно, только обдуманные.
Чейз долго смотрел на нее, пытаясь понять, можно ли ей верить, но решил, что придется.
— Нам нужно поговорить, Таша, — добавил он.
— А у нас есть что сказать друг другу? — бросила она. Вроде все уже сказано.
Жилка задрожала на его подбородке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37