Приближаются выходные; похоже, дождливые, что всегда дурной знак, потому что будет множество ложных вызовов.
Люди, въезжающие в коттеджи, не утруждают себя чтением простейших инструкций.
Он вошел через черный ход и нахмурился, почувствовав запах краски. На время праздников работа прекратится. Удивительно, что они успели сделать так много. Как только все будет закончено, он проветрит комнаты и заберет внучку в ее родной дом.
А как же та женщина?
Он знает, что хочет ее. В своей постели, сейчас и в обозримом будущем или, по крайней мере, пока он не спустит пар.
Что так же бессмысленно, как все остальное в этой космической комедии под названием жизнь.
После звонка Тимми его существование, приносившее умеренное удовлетворение, иногда бывавшее довольно интересным, но в основном предсказуемым, неузнаваемо изменилось.
Он не может представить Роузмери бабушкой.
Ей было только двадцать шесть лет, когда она умерла. Она была хорошей матерью — не чрезмерно заботливой, но такой, какая нужна мальчику, особенно когда у него возник интерес к спорту.
Роузмери никогда подолгу не укачивала Тимми и не прижимала его к груди; просто это было не в ее характере.
Саша напротив…
М-да, это нечто совсем иное. Если где-нибудь есть инструкция для подобных ситуаций, ему надо срочно найти ее.
Направляясь в душ, Джейк подумал, не поехать ли ему вечером в Мадди-Лэндинг. Он сможет доехать менее чем за час, так как с наступлением темноты движение на дороге замирает. Но не слишком ли это рано?
С другой стороны, если он поработает пару часов в офисе, он сможет отправиться туда утром.
Стоя под жалящими струями душа, Джейк насвистывал. Это была не колыбельная песня.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Телефон? От пронзительного звука сон, наполненный необузданной эротикой, начал постепенно угасать. Она на галерее; лежит в кровати с пологом, и рядом с ней…
Никого. Только неуловимое воспоминание и гнетущее чувство неудовлетворенности.
Саша неохотно открыла глаза. По крыше монотонно барабанил дождь. Это не телефон; звонят в дверь.
— Подождите, бога ради, иду, иду! — пробормотала она. Ночные визитеры всегда означают беду.
Взявшись за дверную ручку, она посмотрела на часы. Без семи минут десять? Она спала не больше двадцати минут.
Саша открыла дверь. Перед ней стоял герой ее сна. Влажные волосы прилипли ко лбу, на синей куртке блестят капли дождя.
Они заговорили одновременно.
— Что вам нужно? — спросила Саша.
— Я привез вещи, о которых мы забыли. Хотел подождать до утра, но…
Неужели Джейк почувствовал, что он снится ей? Нет, это безумие.
— Входите, — вероятно, беспокойство о внучке заставило его приехать. Кстати, пока он здесь, можно поговорить с ним о сборе пожертвований. — Что это?
— Это… «переноска». По-моему, она так называется. Вы кладете в нее ребенка и носите его на спине, пока делаете покупки, или бегаете, или занимаетесь чем-то другим.
— Пока я бегаю?
— Ну… некоторые бегают.
— Вам кажется, что я похожа на бегунью?
Ведя Джейка в гостиную, Саша вспомнила, что перед сном приняла душ и вытерла голову полотенцем. На лице у нее увлажняющий крем, губы блестят от бальзама. К тому же на ней любимое домашнее одеяние.
Он приехал не ко мне, а к ребенку, успокоила она себя.
— Вы носили Тимми на спине, когда ему еще не было шести недель? Ужасно!
Джейк слегка улыбнулся и перевел взгляд с босых ног Саши на ее всклокоченные волосы.
— У нас была коляска. Роузмери возила его по всему городу. Потом были велосипеды — сначала трехколесный, затем двухколесный.
— Ну, Персик еще слишком мала для «переноски», и, да будет вам известно, тротуара здесь нет.
— Можно носить впереди. Так даже лучше.
— Что носить — тротуар? — Саша быстро перевела разговор на другую тему. — Вы промокли до нитки. Сколько бы вы ни поливали эти растения, больше они не вырастут, — она указала на выцветший коврик со стилизованными цветами.
— Вы хотите, чтобы я ушел? — намеренно жалобным голосом спросил Джейк.
Она пригладила волосы и произвела мгновенную подтяжку лица, подняв брови, вздернув подбородок и втянув щеки. Этому Сэлли Джун Пэрриш научилась благодаря многочасовым упражнениям перед старым треснутым зеркалом.
— Можно взглянуть на нее? — прошептал Джейк.
— Она спит.
— Я не разбужу; мне просто хочется посмотреть на нее.
Саша понимала его чувства. Сколько раз она поднималась в спальню, чтобы убедиться, что все это не привиделось ей?
— Хорошо. Оставьте эту штуку в фойе. Надеюсь, вы сохранили чек?
— Какая разница между холлом и фойе?
— Не заговаривайте мне зубы. Вы хотите посмотреть на внучку, так смотрите. У вас две минуты.
Младенцы нуждаются в спокойном сне, а Персику пришлось пережить большое потрясение.
Они стояли так близко друг к другу, что Саша уловила смешанный аромат мыла, лосьона и собственного запаха Джейка.
— Господи, какая же она маленькая!
— Шшш! Вы ожидали, что за последние несколько часов она подросла?
— Мне кажется, Тимми был крупнее в этом возрасте, но то было очень давно.
Дыхание Джейка пошевелило прядь волос, упавшую ей на щеку. Саша постаралась сделать вид, что не замечет щекотки. Если он заметит ее учащенное дыхание, она объяснит его подъемом по лестнице.
Видно же, что она отнюдь не спортсменка.
— Мальчики рождаются более крупными.
— Похоже, что у нее будут вьющиеся волосы.
Тим родился с завитушками.
От теплого дыхания Джейка ее бедро покрылось гусиной кожей.
— Это не волосы, а пушок на персике.
Он улыбнулся. Прошло несколько минут, но Джейк не пошевелился. Несмотря на то что в спальне пахло духами «Одалиска» и детской присыпкой, Саша ощущала запах мужского тела. Лампа с розовым абажуром — бронзовая Венера на створке раковины, — удачно приобретенная на блошином рынке, освещала комнату мягким светом.
Джейк прерывисто вздохнул.
— Поверьте мне, они будут виться.
Саша не стала спорить. Чем скорее он уйдет, тем меньше вероятность, что она поддастся искушению и сделает какую-нибудь невероятную глупость. Не впервые, конечно, но только сейчас у нее такое чувство, что последствия будут долговременными.
Взяв Джейка под руку, Саша вывела его из спальни.
— Четыре минуты прошло. Вы использовали время, отведенное для созерцания, за следующие два дня.
— Не выйдет. Забыли, чей это ребенок?
Саша ухмыльнулась.
— А вы забыли, что не можете заботиться о ней, потому что красите дом в такие цвета, которые я бы не использовала даже для дворовой уборной!
— При чем здесь чертовы цвета? К тому же я слышал, что белый вовсе не является цветом.
— Шшш, не так громко, — прошипела Саша, слетая по ступенькам. Язвительность — прекрасный анальгетик. Щиколотка у нее совсем не болит.
Джейк следовал за ней. У подножия лестницы он схватил Сашу за плечи и склонился над ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Люди, въезжающие в коттеджи, не утруждают себя чтением простейших инструкций.
Он вошел через черный ход и нахмурился, почувствовав запах краски. На время праздников работа прекратится. Удивительно, что они успели сделать так много. Как только все будет закончено, он проветрит комнаты и заберет внучку в ее родной дом.
А как же та женщина?
Он знает, что хочет ее. В своей постели, сейчас и в обозримом будущем или, по крайней мере, пока он не спустит пар.
Что так же бессмысленно, как все остальное в этой космической комедии под названием жизнь.
После звонка Тимми его существование, приносившее умеренное удовлетворение, иногда бывавшее довольно интересным, но в основном предсказуемым, неузнаваемо изменилось.
Он не может представить Роузмери бабушкой.
Ей было только двадцать шесть лет, когда она умерла. Она была хорошей матерью — не чрезмерно заботливой, но такой, какая нужна мальчику, особенно когда у него возник интерес к спорту.
Роузмери никогда подолгу не укачивала Тимми и не прижимала его к груди; просто это было не в ее характере.
Саша напротив…
М-да, это нечто совсем иное. Если где-нибудь есть инструкция для подобных ситуаций, ему надо срочно найти ее.
Направляясь в душ, Джейк подумал, не поехать ли ему вечером в Мадди-Лэндинг. Он сможет доехать менее чем за час, так как с наступлением темноты движение на дороге замирает. Но не слишком ли это рано?
С другой стороны, если он поработает пару часов в офисе, он сможет отправиться туда утром.
Стоя под жалящими струями душа, Джейк насвистывал. Это была не колыбельная песня.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Телефон? От пронзительного звука сон, наполненный необузданной эротикой, начал постепенно угасать. Она на галерее; лежит в кровати с пологом, и рядом с ней…
Никого. Только неуловимое воспоминание и гнетущее чувство неудовлетворенности.
Саша неохотно открыла глаза. По крыше монотонно барабанил дождь. Это не телефон; звонят в дверь.
— Подождите, бога ради, иду, иду! — пробормотала она. Ночные визитеры всегда означают беду.
Взявшись за дверную ручку, она посмотрела на часы. Без семи минут десять? Она спала не больше двадцати минут.
Саша открыла дверь. Перед ней стоял герой ее сна. Влажные волосы прилипли ко лбу, на синей куртке блестят капли дождя.
Они заговорили одновременно.
— Что вам нужно? — спросила Саша.
— Я привез вещи, о которых мы забыли. Хотел подождать до утра, но…
Неужели Джейк почувствовал, что он снится ей? Нет, это безумие.
— Входите, — вероятно, беспокойство о внучке заставило его приехать. Кстати, пока он здесь, можно поговорить с ним о сборе пожертвований. — Что это?
— Это… «переноска». По-моему, она так называется. Вы кладете в нее ребенка и носите его на спине, пока делаете покупки, или бегаете, или занимаетесь чем-то другим.
— Пока я бегаю?
— Ну… некоторые бегают.
— Вам кажется, что я похожа на бегунью?
Ведя Джейка в гостиную, Саша вспомнила, что перед сном приняла душ и вытерла голову полотенцем. На лице у нее увлажняющий крем, губы блестят от бальзама. К тому же на ней любимое домашнее одеяние.
Он приехал не ко мне, а к ребенку, успокоила она себя.
— Вы носили Тимми на спине, когда ему еще не было шести недель? Ужасно!
Джейк слегка улыбнулся и перевел взгляд с босых ног Саши на ее всклокоченные волосы.
— У нас была коляска. Роузмери возила его по всему городу. Потом были велосипеды — сначала трехколесный, затем двухколесный.
— Ну, Персик еще слишком мала для «переноски», и, да будет вам известно, тротуара здесь нет.
— Можно носить впереди. Так даже лучше.
— Что носить — тротуар? — Саша быстро перевела разговор на другую тему. — Вы промокли до нитки. Сколько бы вы ни поливали эти растения, больше они не вырастут, — она указала на выцветший коврик со стилизованными цветами.
— Вы хотите, чтобы я ушел? — намеренно жалобным голосом спросил Джейк.
Она пригладила волосы и произвела мгновенную подтяжку лица, подняв брови, вздернув подбородок и втянув щеки. Этому Сэлли Джун Пэрриш научилась благодаря многочасовым упражнениям перед старым треснутым зеркалом.
— Можно взглянуть на нее? — прошептал Джейк.
— Она спит.
— Я не разбужу; мне просто хочется посмотреть на нее.
Саша понимала его чувства. Сколько раз она поднималась в спальню, чтобы убедиться, что все это не привиделось ей?
— Хорошо. Оставьте эту штуку в фойе. Надеюсь, вы сохранили чек?
— Какая разница между холлом и фойе?
— Не заговаривайте мне зубы. Вы хотите посмотреть на внучку, так смотрите. У вас две минуты.
Младенцы нуждаются в спокойном сне, а Персику пришлось пережить большое потрясение.
Они стояли так близко друг к другу, что Саша уловила смешанный аромат мыла, лосьона и собственного запаха Джейка.
— Господи, какая же она маленькая!
— Шшш! Вы ожидали, что за последние несколько часов она подросла?
— Мне кажется, Тимми был крупнее в этом возрасте, но то было очень давно.
Дыхание Джейка пошевелило прядь волос, упавшую ей на щеку. Саша постаралась сделать вид, что не замечет щекотки. Если он заметит ее учащенное дыхание, она объяснит его подъемом по лестнице.
Видно же, что она отнюдь не спортсменка.
— Мальчики рождаются более крупными.
— Похоже, что у нее будут вьющиеся волосы.
Тим родился с завитушками.
От теплого дыхания Джейка ее бедро покрылось гусиной кожей.
— Это не волосы, а пушок на персике.
Он улыбнулся. Прошло несколько минут, но Джейк не пошевелился. Несмотря на то что в спальне пахло духами «Одалиска» и детской присыпкой, Саша ощущала запах мужского тела. Лампа с розовым абажуром — бронзовая Венера на створке раковины, — удачно приобретенная на блошином рынке, освещала комнату мягким светом.
Джейк прерывисто вздохнул.
— Поверьте мне, они будут виться.
Саша не стала спорить. Чем скорее он уйдет, тем меньше вероятность, что она поддастся искушению и сделает какую-нибудь невероятную глупость. Не впервые, конечно, но только сейчас у нее такое чувство, что последствия будут долговременными.
Взяв Джейка под руку, Саша вывела его из спальни.
— Четыре минуты прошло. Вы использовали время, отведенное для созерцания, за следующие два дня.
— Не выйдет. Забыли, чей это ребенок?
Саша ухмыльнулась.
— А вы забыли, что не можете заботиться о ней, потому что красите дом в такие цвета, которые я бы не использовала даже для дворовой уборной!
— При чем здесь чертовы цвета? К тому же я слышал, что белый вовсе не является цветом.
— Шшш, не так громко, — прошипела Саша, слетая по ступенькам. Язвительность — прекрасный анальгетик. Щиколотка у нее совсем не болит.
Джейк следовал за ней. У подножия лестницы он схватил Сашу за плечи и склонился над ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30