Хотелось одного: чтобы все поскорее закончилось.
Она никого не пригласила на церемонию. Ни Дина, ни Дейви, ни Викки так и не узнали о том, что она выходит замуж. У сестры последнее время и без того проблем хватает, и потом, что тут рассказывать? Только не правду! А правда в том, что она совершила старую как мир ошибку и теперь платит классическую цену: выходит замуж за нелюбимого.
Невеста решила, что сообщит всем о бракосочетании после того, как оно состоится. Сделает вид, что она и Мартин поддались внезапному романтическому порыву. Дина, может, и поймет что к чему, но славная простодушная Викки придет в восторг.
Глэдис глубоко вздохнула. Еще есть время. Может, удастся убедить Мартина в том, что его план – чистой воды безумие и не принесет добра ни ему, ни ей, ни даже малышу.
– Мистер Фагерст? Мисс Рейнджер?
Они обернулись, как по команде. Дверь в офис судьи приоткрылась. Хрупкая седовласая старушка мило улыбнулась гостям.
– Судья Арриан ждет вас, – сообщила она.
Глэдис судорожно вцепилась в сумочку. Похоже на прием у дантиста, когда пациента наконец-то приглашают в кабинет. Пульс учащается, на лбу выступает испарина, но жертва заставляет себя улыбнуться и делает вид, что не помнит себя от счастья.
Только здесь не кабинет дантиста и ей не зуб будут сверлить. Ей предстоит связать свою жизнь с Мартином Фагерстом.
– Глэдис, судья ждет.
Мартин приблизился. На лице его застыла мрачная решимость.
– Я слышала!
Она сглотнула, борясь с накатившим приступом тошноты. Это не было следствием беременности – как ни странно, головокружения и рвота прекратились в тот самый день, когда Мартин узнал о ее состоянии. Но при мысли о том, что ей предстоит, желудок снова взбунтовался. Не могу. Боже, я не могу! – промелькнула мысль, но пальцы Мартина уже сомкнулись на ее запястье.
– Судья нас ждет, – повторил он, улыбаясь ласково и кротко. – Любимая, ты готова?
Глэдис собралась с духом, решительно выпрямилась и кивнула.
– Вполне, – холодно отозвалась она.
Огромная унылая комната, обшитая панелями темного дерева, производила гнетущее впечатление. На стенах пестрели оправленные в рамочки высказывания известных людей и фотографии политиков. Чья-то рука, надо думать секретарши, воткнула в кофейную чашку букетик цветов, но цветы уже увяли. Их поникшие венчики и поблекшие лепестки придавали комнате скорбный вид. Допотопный кондиционер глухо гудел у давно немытого окна, тщетно пытаясь вдохнуть хоть немного свежести в атмосферу, пропитанную застарелым запахом сигар.
– Здравствуйте, мистер Фагерст, добро пожаловать, мисс Рейнджер! – Судья поднялся из-за стола. – Какой чудный день для свадьбы!
И правда чудный, подумала Глэдис. Снаружи ярко сияло солнце, пушистые белые облака скользили по бледно-голубому небу.
Но свадьбы не играют в душных комнатах. Любая женщина, мечтая выйти замуж, представляет себе залитый светом зал, море цветов, толпу друзей, счастливого любящего жениха…
Ох, если бы мечта сбылась! Если бы Мартин действительно любил ее…
Стон отчаяния сорвался с губ Глэдис.
– Глэдис…
Она подняла взгляд: в огромных глазах стояли невыплаканные слезы, и Мартин почувствовал, как сердце его болезненно сжалось.
Она его не любит! Он это знал, но не придал этому значения. Какая разница? Главное – ребенок! Только о ребенке и следует думать! Они должны пожениться ради ребенка. В этом их долг.
Теперь, заглянув в глаза невесты, в которых как в зеркале отражалась беспросветная скорбь, Мартин впервые почувствовал приступ неуверенности.
Может быть, Глэдис права, а он совершает ошибку? Зачем он берет в жены женщину, которая готова разрыдаться от одной мысли о замужестве с ним? Неправильно это, не так все должно быть! Надо, чтобы невеста поднимала взгляд на жениха и улыбалась. Надо, чтобы в ясных глазах сияла радость оттого, что две жизни слились в одну.
Ах, если бы Глэдис дала понять, что он ей нужен! Если бы хоть на мгновение вспомнила ту ночь…
– …Невесты всегда прекрасны, но вы, дорогая мисс Рейнджер, просто ослепили старика. И вы, мистер Фагерст, тоже. – Толстяк судья сердечно пожал руку жениху. – Разумеется, я много о вас слышал. Счастлив познакомиться и горжусь оказанной честью.
– Спасибо, что нашли для нас время, Ваша Честь. Я понимаю, как вы загружены, но все решилось в последний момент…
Судья Арриан рассмеялся.
– Эх, молодость, молодость! – Он улыбнулся, потер руки, потянулся к потрепанной черной книжице. – Не начать ли нам?
– Нет! – Резкий крик Глэдис разорвал тишину.
Улыбка сбежала с лица судьи.
– Простите? Какие-то проблемы, мисс Рейнджер?
– Ни малейших, – заверил Мартин. – Просто все произошло так быстро… У моей невесты обычный приступ нервозности, Ваша Честь. – Мартин обнял свою нареченную за талию. Молодая женщина подняла взгляд: жених улыбался. Улыбался тепло и участливо, и прикосновение его руки таило в себе неизъяснимую нежность, но уж Глэдис-то знала что к чему! – Полагаю, – заметил он, обменявшись с судьей ухмылками из серии «между-нами-мальчиками», – полагаю, в день свадьбы невесты всегда как на иголках.
– Мартин, – наконец проговорила Глэдис, – еще не поздно…
– Тсс, – прошептал жених, и не успела она помешать, как он взял ее за подбородок и поцеловал.
Легкий ласковый поцелуй, мгновенное прикосновение губ – не более… Позже Глэдис гадала, не это ли ее погубило. Возможно, если бы Мартин поцеловал ее более пылко, языком раздвинул губы, напомнил о страсти, что некогда подчинила любовников себе, все закончилось бы в один момент. Но он поступил иначе: поцеловал ее так, как мужчина целует женщину, которую искренне любит, поцеловал нежно и трепетно…
– Все будет хорошо, – прошептал он, затем поднес ее руку к губам и перецеловал все пальцы по очереди. – Доверься мне.
– Ну-с, – нетерпеливо спросил судья, – мы готовы?
– Вполне, – заверил Мартин, и церемония началась.
Слова торжественного обряда не слишком-то отличались от тех, что прозвучали в маленькой калифорнийской церкви не далее как месяц назад. Во всяком случае, смысл был тот же; еще по телефону судья с гордостью сообщил Мартину, что зачитывает речь собственного сочинения перед каждой парой новобрачных.
Судья говорил о дружбе и о любви. О том, что обеты следует воспринимать всерьез. О верности и уважении. И вот, наконец, прозвучали слова, которых так страшилась Глэдис.
– Глэдис София Рейнджер, берете ли вы в законные мужья Мартина Фагерста?
Судья и Мартин не сводили с нее выжидательных глаз.
– Простите, – пролепетала молодая женщина, выгадывая время. – Я… я не расслышала.
Судья улыбнулся.
– Я спросил, готовы ли вы взять Мартина Фагерста в законные мужья?
Глэдис зажмурилась. Подумала о своем малыше, о могуществе Фагерста, о поцелуе, что Мартин подарил ей несколько минут назад… прерывисто вздохнула, открыла глаза и сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Она никого не пригласила на церемонию. Ни Дина, ни Дейви, ни Викки так и не узнали о том, что она выходит замуж. У сестры последнее время и без того проблем хватает, и потом, что тут рассказывать? Только не правду! А правда в том, что она совершила старую как мир ошибку и теперь платит классическую цену: выходит замуж за нелюбимого.
Невеста решила, что сообщит всем о бракосочетании после того, как оно состоится. Сделает вид, что она и Мартин поддались внезапному романтическому порыву. Дина, может, и поймет что к чему, но славная простодушная Викки придет в восторг.
Глэдис глубоко вздохнула. Еще есть время. Может, удастся убедить Мартина в том, что его план – чистой воды безумие и не принесет добра ни ему, ни ей, ни даже малышу.
– Мистер Фагерст? Мисс Рейнджер?
Они обернулись, как по команде. Дверь в офис судьи приоткрылась. Хрупкая седовласая старушка мило улыбнулась гостям.
– Судья Арриан ждет вас, – сообщила она.
Глэдис судорожно вцепилась в сумочку. Похоже на прием у дантиста, когда пациента наконец-то приглашают в кабинет. Пульс учащается, на лбу выступает испарина, но жертва заставляет себя улыбнуться и делает вид, что не помнит себя от счастья.
Только здесь не кабинет дантиста и ей не зуб будут сверлить. Ей предстоит связать свою жизнь с Мартином Фагерстом.
– Глэдис, судья ждет.
Мартин приблизился. На лице его застыла мрачная решимость.
– Я слышала!
Она сглотнула, борясь с накатившим приступом тошноты. Это не было следствием беременности – как ни странно, головокружения и рвота прекратились в тот самый день, когда Мартин узнал о ее состоянии. Но при мысли о том, что ей предстоит, желудок снова взбунтовался. Не могу. Боже, я не могу! – промелькнула мысль, но пальцы Мартина уже сомкнулись на ее запястье.
– Судья нас ждет, – повторил он, улыбаясь ласково и кротко. – Любимая, ты готова?
Глэдис собралась с духом, решительно выпрямилась и кивнула.
– Вполне, – холодно отозвалась она.
Огромная унылая комната, обшитая панелями темного дерева, производила гнетущее впечатление. На стенах пестрели оправленные в рамочки высказывания известных людей и фотографии политиков. Чья-то рука, надо думать секретарши, воткнула в кофейную чашку букетик цветов, но цветы уже увяли. Их поникшие венчики и поблекшие лепестки придавали комнате скорбный вид. Допотопный кондиционер глухо гудел у давно немытого окна, тщетно пытаясь вдохнуть хоть немного свежести в атмосферу, пропитанную застарелым запахом сигар.
– Здравствуйте, мистер Фагерст, добро пожаловать, мисс Рейнджер! – Судья поднялся из-за стола. – Какой чудный день для свадьбы!
И правда чудный, подумала Глэдис. Снаружи ярко сияло солнце, пушистые белые облака скользили по бледно-голубому небу.
Но свадьбы не играют в душных комнатах. Любая женщина, мечтая выйти замуж, представляет себе залитый светом зал, море цветов, толпу друзей, счастливого любящего жениха…
Ох, если бы мечта сбылась! Если бы Мартин действительно любил ее…
Стон отчаяния сорвался с губ Глэдис.
– Глэдис…
Она подняла взгляд: в огромных глазах стояли невыплаканные слезы, и Мартин почувствовал, как сердце его болезненно сжалось.
Она его не любит! Он это знал, но не придал этому значения. Какая разница? Главное – ребенок! Только о ребенке и следует думать! Они должны пожениться ради ребенка. В этом их долг.
Теперь, заглянув в глаза невесты, в которых как в зеркале отражалась беспросветная скорбь, Мартин впервые почувствовал приступ неуверенности.
Может быть, Глэдис права, а он совершает ошибку? Зачем он берет в жены женщину, которая готова разрыдаться от одной мысли о замужестве с ним? Неправильно это, не так все должно быть! Надо, чтобы невеста поднимала взгляд на жениха и улыбалась. Надо, чтобы в ясных глазах сияла радость оттого, что две жизни слились в одну.
Ах, если бы Глэдис дала понять, что он ей нужен! Если бы хоть на мгновение вспомнила ту ночь…
– …Невесты всегда прекрасны, но вы, дорогая мисс Рейнджер, просто ослепили старика. И вы, мистер Фагерст, тоже. – Толстяк судья сердечно пожал руку жениху. – Разумеется, я много о вас слышал. Счастлив познакомиться и горжусь оказанной честью.
– Спасибо, что нашли для нас время, Ваша Честь. Я понимаю, как вы загружены, но все решилось в последний момент…
Судья Арриан рассмеялся.
– Эх, молодость, молодость! – Он улыбнулся, потер руки, потянулся к потрепанной черной книжице. – Не начать ли нам?
– Нет! – Резкий крик Глэдис разорвал тишину.
Улыбка сбежала с лица судьи.
– Простите? Какие-то проблемы, мисс Рейнджер?
– Ни малейших, – заверил Мартин. – Просто все произошло так быстро… У моей невесты обычный приступ нервозности, Ваша Честь. – Мартин обнял свою нареченную за талию. Молодая женщина подняла взгляд: жених улыбался. Улыбался тепло и участливо, и прикосновение его руки таило в себе неизъяснимую нежность, но уж Глэдис-то знала что к чему! – Полагаю, – заметил он, обменявшись с судьей ухмылками из серии «между-нами-мальчиками», – полагаю, в день свадьбы невесты всегда как на иголках.
– Мартин, – наконец проговорила Глэдис, – еще не поздно…
– Тсс, – прошептал жених, и не успела она помешать, как он взял ее за подбородок и поцеловал.
Легкий ласковый поцелуй, мгновенное прикосновение губ – не более… Позже Глэдис гадала, не это ли ее погубило. Возможно, если бы Мартин поцеловал ее более пылко, языком раздвинул губы, напомнил о страсти, что некогда подчинила любовников себе, все закончилось бы в один момент. Но он поступил иначе: поцеловал ее так, как мужчина целует женщину, которую искренне любит, поцеловал нежно и трепетно…
– Все будет хорошо, – прошептал он, затем поднес ее руку к губам и перецеловал все пальцы по очереди. – Доверься мне.
– Ну-с, – нетерпеливо спросил судья, – мы готовы?
– Вполне, – заверил Мартин, и церемония началась.
Слова торжественного обряда не слишком-то отличались от тех, что прозвучали в маленькой калифорнийской церкви не далее как месяц назад. Во всяком случае, смысл был тот же; еще по телефону судья с гордостью сообщил Мартину, что зачитывает речь собственного сочинения перед каждой парой новобрачных.
Судья говорил о дружбе и о любви. О том, что обеты следует воспринимать всерьез. О верности и уважении. И вот, наконец, прозвучали слова, которых так страшилась Глэдис.
– Глэдис София Рейнджер, берете ли вы в законные мужья Мартина Фагерста?
Судья и Мартин не сводили с нее выжидательных глаз.
– Простите, – пролепетала молодая женщина, выгадывая время. – Я… я не расслышала.
Судья улыбнулся.
– Я спросил, готовы ли вы взять Мартина Фагерста в законные мужья?
Глэдис зажмурилась. Подумала о своем малыше, о могуществе Фагерста, о поцелуе, что Мартин подарил ей несколько минут назад… прерывисто вздохнула, открыла глаза и сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37