— Моя милая женушка, лжесоблазнительница. Неудивительно, что ты напилась вчера вечером. Тебе требовалась хмельная смелость, потому что ты не знала, что делать со мной, — с мрачным, удовольствием заметил Сантино.
Фрэнки размахнулась и хотела дать ему пощечину, но внезапно снова оказалась лежащей на кровати.
— Нет, — коротко проговорил Сантино, окинув ее испепеляющим взглядом. — Успокойся, я причинил тебе боль лишь потому, что не знал правды.
Фрэнки безуспешно попыталась освободиться из его крепких рук.
— Пусти! — с яростью крикнула она срывающимся от напряжения голосом.
— Моя жена ведет себя как дикая кошка. — Сантино окинул ее пронзительным взглядом. — Страсть всегда будет выдавать тебя…
— Будь ты проклят, Сантино!.. — прошипела она.
— Пока буду жив, не забуду, как ты кричала на весь холл в Кальяри: «Ты принадлежишь мне! Будь ты проклят!» И ты верила каждому своему слову, — задумчиво проговорил Сантино. — Если бы у тебя был пистолет, ты пристрелила бы меня, потому что никто не имеет права владеть мной. В одно мгновение любовь превратилась в лютую ненависть…
Фрэнки закрыла глаза, чтобы не видеть его. В ней все всколыхнулось от болезненных воспоминаний о том дне.
— Я хочу одеться и сложить вещи, — нервно проговорила она.
— Хорошая идея, — согласился Сантино, освобождая ее. — Вертолет прилетит очень скоро.
— Да, конечно.
Вертолет доставит их в аэропорт, и дальше каждый отправится своей дорогой. Скандал, который подняла Делла, будет преследовать их обоих, и Сантино не захочет быть рядом с ней.
Фрэнки наполнила ванну горячей водой и опустилась в нее. Все кончено. Она никогда больше не увидит Сантино. Горячие, обжигающие слезы ручьем текли по ее щекам, и сдавленные рыдания вырвались из груди.
— Мне нужен душ… — сказал Сантино, взглянув на нее, и от его проницательного взгляда не укрылось ее настроение. — Если хочешь попрощаться с родными, лучше поторопиться. Иначе придется звонить из Рима.
— Из Рима? — изумленно переспросила Фрэнки. — Но я не еду в Рим…
— Едешь, обязательно едешь, — спокойно заверил ее Сантино. — Куда же еще ты собралась?
— Я думала… мы расстанемся в аэропорту… Я полагала, что лечу домой…
— Нет. Я хочу провести с тобой свои три недели, — сообщил он, направляясь в душ.
Ты не захочешь, чтобы я была радом после такого скандала!
Похоже, Сантино не собирается заранее ставить ее в известность о своих планах.
Он сбросил с плеч халат, ничуть не стыдясь своей наготы.
— Саrа mia… я отпущу тебя в срок… — Его взгляд был тверд и неприступен. — Надеюсь, что ты дольше не задержишься…
— Прошу прощения? — ничего не понимая, прошептала Фрэнки.
— Если я не ошибаюсь, мы занимались сексом, не предохраняясь. — Сантино бросил на нее тяжелый, обвиняющий взгляд. — Ты промолчала, когда я спросил тебя, нужно ли мне быть осторожным.
— Я не помню, чтобы ты спрашивал меня о чем-нибудь! — застонала Фрэнки. — Нет, ты не спрашивал… — Ее охватил ужас при мысли о беременности от человека, который презирает ее. То, что она замужем за этим человеком, не имело никакого значения.
— Если твое молчание было намеренной попыткой продлить этот крайне выгодный для тебя брак… то ты сделала грубейшую ошибку, о которой будешь жалеть всю жизнь, — уверил ее Сантино.
Фрэнки истерически засмеялась. Теперь она осознала всю низость подозрений Сантино: Фрэнки согласилась на близость, чтобы забеременеть.
— Я даже не хочу отвечать на подобные обвинения, — сдавленно возразила она.
— Даже если окажется, что ты беременна, я все равно разведусь с тобой, — злобно проскрежетал зубами Сантино, шагнув под душ. — Через три недели я тебя выставлю!
— Сантино… — начала было Фрэнки, услышав предательскую дрожь в голосе. Она не могла поверить, что это их упущение приведет к таким фатальным последствиям.
С трудом поднявшись из ванны и смахнув слезы с глаз, Фрэнки прокляла свою уступчивость. В конце концов, какова вероятность, что она забеременеет? И почему она должна обращать внимание на Сантино? Может быть, он передумает? Видит Бог, она бы обрадовалась, если бы это привело к таким последствиям!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Но ваш паспорт на имя Капарелли, синьора, — удивленно хмурясь, заметил полицейский инспектор из местного отделения. — Франческа оформила британский паспорт на девичью фамилию еще до нашего брака.
Пока Сантино разговаривал с полицейским, Фрэнки тайком разглядывала его. Он был облачен в изумительно сшитый светло-серый костюм, который великолепно сидел на нем. Она не могла оторвать от него глаз.
— Возможно, фамилия Капарелли используется как дополнительная мера безопасности? — осторожно предположил инспектор, очевидно осведомленный о похищении, происшедшем в семье Витале. Со вздохом сочувствия он вернул паспорт Фрэнки. — Сейчас это не помешает. Ваше лицо смотрит со всех страниц газет и с телеэкранов. Грустная история, синьор… Семья Витале всегда охраняла свою частную жизнь, но сегодня ваша жена не сможет даже перейти улицу чтобы ее мгновенно не узнали.
Фрэнки была уверена, что Сантино очень не понравилась эта информация. Он при первой же встрече в Ла-Рокка упомянул о необходимости благоразумия, но тогда она не осознала истинного смысла слов, потому что не имела понятия, что Сантино принадлежит к одному из богатейших и самых интересных для прессы семейств Европы.
— Это безумие — заставлять меня лететь в Рим, — вполголоса сказала Фрэнки.
— Когда садишься прокатиться на американских горках, Франческа, то вряд ли можешь рассчитывать, что аттракцион остановят, если ты вдруг испугаешься.
Фрэнки побледнела от этого презрительного замечания. Мучительно было сознавать, что они не понимают друг друга. Рокот снижающегося вертолета отвлек внимание Фрэнки. Но Сантино не дал ей расслабиться, крепко сжав ее хрупкое плечо.
— Я владею собой, — заявила она, глубоко засунув руки в карманы просторного платья. — И мне нечего бояться…
— А следовало бы, — проговорил Сантино, и от его слов холодок пробежал по ее спине. Они прозвучали грозным предупреждением. — Потому что у тебя есть одна слабость… Я в отличие от тебя никогда не был рабом страсти. Когда придет время расставаться, что ты будешь делать, если обнаружишь, что охвачена неодолимой потребностью продолжить наш роман?
Фрэнки смотрела на него и с ужасом ощущала, как внутренняя дрожь и отвратительная ватная слабость разливаются в ногах.
— Лучше умереть, — со злобным презрением бросила она.
Чувственные губы Сантино растянулись в понимающей улыбке.
— Жизнь или смерть, все или ничего… Как мало ты изменилась, саrа mia. Но, к сожалению, в жизни редко встречается такой простой выбор.
— Выбор всегда прост, — процедила сквозь зубы Фрэнки, пытаясь скрыть свое возбуждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30