Энн расправила плечи и вышла из комнаты.
Глава 6
Мартин смотрел поверх цветов на темный пляж. Поскольку в городе сегодня был местный праздник, Мелани и ее помощницу он только что отпустил, а приготовленные блюда стояли на приставном столике. Тори уже спала. Идеальное время для соблазнения, мысленно усмехаясь, думал он. Соблазнения, которого не будет. Все, что от него требуется, – это продержаться еще одну ночь и вернуться домой свободным.
– С глаз долой – из сердца вон. Сработает ли это правило в отношении Энн? Он не был уверен, но попытаться стоило. Разве у него есть выбор?
Раздался шорох шагов по плиточному полу. Мартин обернулся – приветственная улыбка застыла на его губах. Несколько секунд он стоял словно громом пораженный. Затем обогнул угол стола и, остановившись в нескольких футах от Энн, обвел ее взглядом. Обнаженные округлые плечи, молочно-белую шею, обольстительные выпуклости грудей, тонкие запястья, охваченные золотыми браслетами, плавный изгиб бедер. Только вернувшись к лицу, он понял, что Энн смертельно напугана – жилка у основания шеи быстро пульсировала, а спина казалась негнущейся.
Выражение лица свидетельствовало о том, что в этот момент она готова оказаться в любом месте, только не здесь.
Прочистив горло, он хрипловато произнес:
– Сказать, что ты прекрасна – значит ничего не сказать. Я… Проклятье, Энн, у меня нет слов. К своему ужасу, он увидел, как в глазах Энн блеснули слезы. Ее темперамент Мартина скорее забавлял, ее слезы делали его беспомощным. Потому что она сказала, что никогда не плачет? Ему до боли захотелось обнять ее – просто для того, чтобы успокоить, но Мартин понимал: этим он нарушит данное обещание. Он дал его, совершенно не задумываясь о последствиях, и только для того, чтобы заманить Энн к себе на виллу. Но почему-то в последние несколько дней оно обрело для него глубокий смысл. Он должен сдержать обещание. Ради нее и ради себя. А что оно для него означает, он не знает. И не желает знать.
Энн наблюдала за ним с непроницаемым, как у Тори, лицом. Затем поглубже втянула в себя воздух, взяла его правую руку и демонстративно положила себе на плечо.
– Целых пять пальцев. Что ты на это скажешь?
Сердце грохотало в его груди, как барабан. Энн освобождала его от клятвы… Что еще может означать этот жест? Мартин хрипло сказал:
– Энн… ты уверена?
– Нет. Может быть… О Господи, я не знаю!
Как всегда, ее честность сбивала с толку. Келли, как он теперь понимал, никогда не лгала ему сознательно, просто приспосабливала правду к сиюминутным потребностям. Поначалу, будучи безумно влюбленным, он относился к этому снисходительно. Позже, месяцы и годы спустя, перестал доверять ей и одновременно пришел к пониманию, что доверие – это одна из важнейших основ любви.
– Ты всегда говоришь правду, Энн, не так ли? – жестко сказал Мартин. – Ты просто фонтанируешь ею, бросаешь ее мне в лицо. Или просто произносишь ее. Потому что такова твоя натура.
Она не стала делать вид, что не поняла его.
– В той жизни, где приходится спасать захваченных в заложники детей, не до лжи.
Мартин вздрогнул. Затем каким-то чужим голосом задал очевидный вопрос:
– Зачем ты положила мою руку на свое плечо?
– Зачем я надела это платье?
– Два вопроса, на которые нет ответов?
– Ты держал свое слово… не думай, что я не заметила. Эти вещи как-то связаны.
– Да, это безумное обещание стало для меня что-то значить. Что-то важное.
На какое-то мгновение в ее глазах мелькнул ужас. Мартин почувствовал, как вздрогнуло плечо под его пальцами.
– Я могу оправдать временное помешательство, – пробормотала Энн. – Может быть, это единственное объяснение, имеющее какой-то смысл.
Со сдавленным стоном Мартин привлек ее к себе. И немедленно ощутил хрупкость ее талии, тепло бедер, мягкость грудей. Всем своим существом он хотел заняться любовью с ней – такой любовью, которой прежде она не знала. Наброситься на нее, привести в восторг, доставить все мыслимые удовольствия. Остановись, Мартин, сурово сказал он себе. Не делай этого! Она начала доверять тебе, потому что ты сдержал обещание. Не разрушай этого. Только не сейчас. Она заслуживает лучшего.
Отстранившись, он грубо произнес:
– Энн, давай лучше поедим.
Она замерла, уставившись на его рубашку так, словно никогда раньше не видела пуговиц, затем вежливо проговорила:
– Да. Ты прав. Конечно.
– В противном случае, – сказал он, – знаешь, что случится?
На этот раз по ее телу пробежала дрожь.
– Да, – сказала Энн низким голосом.
Сейчас Мартин испытывал к ней только нежность. Совершенно новое для него чувство, которого Келли не вызывала в нем даже в первые дни – и ночи. Какая-то часть Келли всегда оставалась закрытой для него. Только позже он спросил себя, не было ли это одной из причин ее очарования – то, что он никак не мог добраться до ее потаенной сути, как ни пытался.
Беги, подумал он. Удирай во все лопатки, парень. Потому что, если займешься любовью" с этой рыжеволосой женщиной, ты уже никогда не станешь прежним. Ты это понимаешь. И она, возможно, тоже. Тебе ни к чему такая привязанность; Ты зарекся много лет назад.
Мартин отступил в сторону и почти весело произнес:
– Мелани уничтожит меня, если мы хотя бы не отведаем всех приготовленных ею блюд. Ты не видела Мелани на тропе войны – она страшнее, чем гнев Господень!
– Я напугала тебя, Мартин? – спросила Энн.
Из всех возможных вопросов она задала самый трудный. Он и так уже выдал слишком многое, храня верность своему обещанию. Вот все, чего ты добилась, Энн Дэвис, подумал он. Никакой привязанности. Нет, мэм. Это определенна не в моих планах. Он сдержанно произнес:
– Кроме Мелани, никто из женщин не в состоянии напугать меня.
Ее ресницы дрогнули, затем она вздернула подбородок. Отвага Энн заставила сжаться его сердце.
– Я поняла намек, – сказала она. – Так что у нас на ужин? Тори уснула нормально? Кошмары ее больше не мучают, не так ли? Это была хорошая идея – привезти ее сюда; так приятно видеть, что ей здесь нравится. Что неудивительно, тут очень красиво.
Вообще-то Энн не отличалась болтливостью. Он заметил, что она чувствует себя комфортно и в молчании. Я многое успел заметить, мрачно подумал Мартин и сказал:
– Тыквенный суп. Спаржа, лепешки, креветки под соусом карри, свиные отбивные… Мне продолжать?
– Звучит заманчиво, – ответила Энн с улыбкой, которая не коснулась ее глаз.
Следующий час надолго остался в памяти Мартина как самый мучительный в его жизни. Он и Энн были подчеркнуто вежливы друг с другом, говорили на совершенно отвлеченные темы и ели так, словно умиротворить Мелани было их главной задачей. Но наконец они покончили с ломтиками манго в имбирном сиропе и опустошили кофейные чашки, тончайшего китайского фарфора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Глава 6
Мартин смотрел поверх цветов на темный пляж. Поскольку в городе сегодня был местный праздник, Мелани и ее помощницу он только что отпустил, а приготовленные блюда стояли на приставном столике. Тори уже спала. Идеальное время для соблазнения, мысленно усмехаясь, думал он. Соблазнения, которого не будет. Все, что от него требуется, – это продержаться еще одну ночь и вернуться домой свободным.
– С глаз долой – из сердца вон. Сработает ли это правило в отношении Энн? Он не был уверен, но попытаться стоило. Разве у него есть выбор?
Раздался шорох шагов по плиточному полу. Мартин обернулся – приветственная улыбка застыла на его губах. Несколько секунд он стоял словно громом пораженный. Затем обогнул угол стола и, остановившись в нескольких футах от Энн, обвел ее взглядом. Обнаженные округлые плечи, молочно-белую шею, обольстительные выпуклости грудей, тонкие запястья, охваченные золотыми браслетами, плавный изгиб бедер. Только вернувшись к лицу, он понял, что Энн смертельно напугана – жилка у основания шеи быстро пульсировала, а спина казалась негнущейся.
Выражение лица свидетельствовало о том, что в этот момент она готова оказаться в любом месте, только не здесь.
Прочистив горло, он хрипловато произнес:
– Сказать, что ты прекрасна – значит ничего не сказать. Я… Проклятье, Энн, у меня нет слов. К своему ужасу, он увидел, как в глазах Энн блеснули слезы. Ее темперамент Мартина скорее забавлял, ее слезы делали его беспомощным. Потому что она сказала, что никогда не плачет? Ему до боли захотелось обнять ее – просто для того, чтобы успокоить, но Мартин понимал: этим он нарушит данное обещание. Он дал его, совершенно не задумываясь о последствиях, и только для того, чтобы заманить Энн к себе на виллу. Но почему-то в последние несколько дней оно обрело для него глубокий смысл. Он должен сдержать обещание. Ради нее и ради себя. А что оно для него означает, он не знает. И не желает знать.
Энн наблюдала за ним с непроницаемым, как у Тори, лицом. Затем поглубже втянула в себя воздух, взяла его правую руку и демонстративно положила себе на плечо.
– Целых пять пальцев. Что ты на это скажешь?
Сердце грохотало в его груди, как барабан. Энн освобождала его от клятвы… Что еще может означать этот жест? Мартин хрипло сказал:
– Энн… ты уверена?
– Нет. Может быть… О Господи, я не знаю!
Как всегда, ее честность сбивала с толку. Келли, как он теперь понимал, никогда не лгала ему сознательно, просто приспосабливала правду к сиюминутным потребностям. Поначалу, будучи безумно влюбленным, он относился к этому снисходительно. Позже, месяцы и годы спустя, перестал доверять ей и одновременно пришел к пониманию, что доверие – это одна из важнейших основ любви.
– Ты всегда говоришь правду, Энн, не так ли? – жестко сказал Мартин. – Ты просто фонтанируешь ею, бросаешь ее мне в лицо. Или просто произносишь ее. Потому что такова твоя натура.
Она не стала делать вид, что не поняла его.
– В той жизни, где приходится спасать захваченных в заложники детей, не до лжи.
Мартин вздрогнул. Затем каким-то чужим голосом задал очевидный вопрос:
– Зачем ты положила мою руку на свое плечо?
– Зачем я надела это платье?
– Два вопроса, на которые нет ответов?
– Ты держал свое слово… не думай, что я не заметила. Эти вещи как-то связаны.
– Да, это безумное обещание стало для меня что-то значить. Что-то важное.
На какое-то мгновение в ее глазах мелькнул ужас. Мартин почувствовал, как вздрогнуло плечо под его пальцами.
– Я могу оправдать временное помешательство, – пробормотала Энн. – Может быть, это единственное объяснение, имеющее какой-то смысл.
Со сдавленным стоном Мартин привлек ее к себе. И немедленно ощутил хрупкость ее талии, тепло бедер, мягкость грудей. Всем своим существом он хотел заняться любовью с ней – такой любовью, которой прежде она не знала. Наброситься на нее, привести в восторг, доставить все мыслимые удовольствия. Остановись, Мартин, сурово сказал он себе. Не делай этого! Она начала доверять тебе, потому что ты сдержал обещание. Не разрушай этого. Только не сейчас. Она заслуживает лучшего.
Отстранившись, он грубо произнес:
– Энн, давай лучше поедим.
Она замерла, уставившись на его рубашку так, словно никогда раньше не видела пуговиц, затем вежливо проговорила:
– Да. Ты прав. Конечно.
– В противном случае, – сказал он, – знаешь, что случится?
На этот раз по ее телу пробежала дрожь.
– Да, – сказала Энн низким голосом.
Сейчас Мартин испытывал к ней только нежность. Совершенно новое для него чувство, которого Келли не вызывала в нем даже в первые дни – и ночи. Какая-то часть Келли всегда оставалась закрытой для него. Только позже он спросил себя, не было ли это одной из причин ее очарования – то, что он никак не мог добраться до ее потаенной сути, как ни пытался.
Беги, подумал он. Удирай во все лопатки, парень. Потому что, если займешься любовью" с этой рыжеволосой женщиной, ты уже никогда не станешь прежним. Ты это понимаешь. И она, возможно, тоже. Тебе ни к чему такая привязанность; Ты зарекся много лет назад.
Мартин отступил в сторону и почти весело произнес:
– Мелани уничтожит меня, если мы хотя бы не отведаем всех приготовленных ею блюд. Ты не видела Мелани на тропе войны – она страшнее, чем гнев Господень!
– Я напугала тебя, Мартин? – спросила Энн.
Из всех возможных вопросов она задала самый трудный. Он и так уже выдал слишком многое, храня верность своему обещанию. Вот все, чего ты добилась, Энн Дэвис, подумал он. Никакой привязанности. Нет, мэм. Это определенна не в моих планах. Он сдержанно произнес:
– Кроме Мелани, никто из женщин не в состоянии напугать меня.
Ее ресницы дрогнули, затем она вздернула подбородок. Отвага Энн заставила сжаться его сердце.
– Я поняла намек, – сказала она. – Так что у нас на ужин? Тори уснула нормально? Кошмары ее больше не мучают, не так ли? Это была хорошая идея – привезти ее сюда; так приятно видеть, что ей здесь нравится. Что неудивительно, тут очень красиво.
Вообще-то Энн не отличалась болтливостью. Он заметил, что она чувствует себя комфортно и в молчании. Я многое успел заметить, мрачно подумал Мартин и сказал:
– Тыквенный суп. Спаржа, лепешки, креветки под соусом карри, свиные отбивные… Мне продолжать?
– Звучит заманчиво, – ответила Энн с улыбкой, которая не коснулась ее глаз.
Следующий час надолго остался в памяти Мартина как самый мучительный в его жизни. Он и Энн были подчеркнуто вежливы друг с другом, говорили на совершенно отвлеченные темы и ели так, словно умиротворить Мелани было их главной задачей. Но наконец они покончили с ломтиками манго в имбирном сиропе и опустошили кофейные чашки, тончайшего китайского фарфора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40