Любой вор, даже, если он искал что-то определенное, не мог бы удержаться и не прихватить что-нибудь для себя за свой труд. Единственная альтернатива состояла в том, что тот, кто проник в его апартаменты, имел строжайшие инструкции или даже приказ не брать из квартиры ничего, что случайно могло бы навести на след."
Он медленно вышел из дома, задумчиво раскуривая сигару. Проблема требовала тщательного анализа, слишком много противоречивого было здесь.
Аннабель услышала его приближающие шаги.
— Что случилось, папочка?
Деймон посмотрел на нее. Ребенок был слишком чувствительным. Совершенно непонятным образом она поняла, что его что-то тревожило.
— С чего ты это взяла? Ничего не случилось, Аннабель, — солгал он. — Пойдем. Мы немного поплаваем, а потом твой папа пойдет немного поработает.
* * *
Эмма провела день, беспокоясь о Джонни и раздумывая о своей нелегкой ситуации. Она не видела Деймона весь день, избегая бассейна, где, как она знала, он был с Аннабель. Погода стояла жаркая, но на небе появились темные тучи, и вдали слышались раскаты грома. Однако гроза обошла их стороной. Эмма даже пожалела об этом — по крайней мере, это хоть как-то отвлекло бы ее от тревожных мыслей.
Утро следующего дня было пасмурным и хмурым. Тучи на небе сгущались, и солнце совсем не проглядывало. Луиза после завтрака отправилась в Нассау. Это был ее выходной день, и Джозеф отвез ее за покупками. Она пригласила с собой Эмму, которой тоже полагался выходной, но Эмма отказалась ехать, ссылаясь на погоду и головную боль. Хотя после того, как Луиза уехала, Эмма пожалела, что не поехала с ней, потому что теперь, когда Деймон был дома, Аннабель никто другой был не нужен.
Однако после завтрака Деймон сказал Аннабель, что он должен кое-кому позвонить, и девочка пошла искать Эмму. Вместе они спустились на пляж, захватив с собой книгу, и Эмма стала читать ее Аннабель, пока та не сказала:
— Давай больше не будем читать, Эмма. Расскажи мне о себе. Когда ты была маленькой девочкой, у тебя были мама, папа, братики и сестрички?
Эмма вздохнула и закрыла книгу.
— Да, — проговорила она медленно. — У меня были мама и папа. А еще у меня есть брат. Мы жили вчетвером и были очень счастливы. У нас не было много денег, как у твоего папы, но это не имело значения. Мы обычно могли позволить себе отдохнуть на берегу моря каждый год, ну, а больше мы, пожалуй, не путешествовали.
Аннабель некоторое время тщательно обдумывала ее слова.
— А у вас был большой дом? — спросила она.
— О, нет! — Эмма улыбнулась. — Три спальни и ванная комната. Еще пара комнат и кухня внизу.
— И все? — удивилась Аннабель. В ее представлении все дома были огромными виллами или загородными поместьями, как у ее отца в Ирландии.
— Да, все, — вздохнула Эмма. — Большинство людей и того не имеют, Аннабель. Ты очень счастливая девочка, у тебя такой прекрасный дом с бассейном и со всем, что только сердце пожелает.
— Нет, я не счастливая, — воскликнула сразу же Аннабель. — О, я люблю папу, и я уверена, он любит меня, но я все отдала бы, чтобы у меня был настоящий дом и мама с папой, которые любили бы друг друга, и еще, чтобы у меня были маленькие братики и сестренки. — Она обняла руками колени. — О, мне хотелось бы, чтобы в доме было много-много детей, и я бы ухаживала за маленькими, а сейчас у меня есть только Патриция!
Эмма почувствовала комок в горле. Она сама находилась в возбужденном эмоциональном состоянии, и слова Аннабель казались ей сейчас особенно пронзительными и такими желаемыми, что она даже боялась об этом думать.
— Иногда так случается, — проговорила Эмма медленно, — что два человека женятся, а потом понимают, что они не могут жить вместе. Это не их вина, и не чья-то еще. Просто они не могут жить вместе. Когда это случается, если у них есть дети, для них все это очень неприятно. В этом большое несчастье!
— Но тогда им не следует иметь детей, — воскликнула Аннабель: В ее глазах стояли слезы.
— Дети не всегда… — Эмма поискала слова, чтобы доступнее объяснить это Аннабель. — Аннабель, ты должна постараться понять. Когда твои отец и мать поженились, у них появилась ты, это случилось до того, как они осознали свою ошибку. Понимаешь? — она закусила губу. — Благодари судьбу, что у тебя есть папа, для которого ты — все на свете.
Аннабель неожиданно уткнула лицо в ладони.
— О, Эмма, — она расплакалась, — я собиралась сделать папе больно. Он любил меня, и я собиралась уехать. Я собиралась оставить его. — Она горько рыдала.
Эмма нахмурилась, потом она нежно погладила девочку по головке и сказала:
— Оставить его? О чем ты говоришь? Аннабель подняла залитое слезами лицо.
— Ты не понимаешь, Эмма. Это было когда.., когда.., когда произошла та катастрофа! — она снова спрятала лицо в ладони.
— Ну, ну, — Эмма нахмурилась сильнее.
— Я не могу, не могу, мне так стыдно! Эмма взяла ее за плечи и слегка потрясла.
— Аннабель, послушай, это я, Эмма! Ты можешь мне все рассказать. Я не рассержусь и не приду в ужас. Пожалуйста, расскажи мне.
Аннабель снова подняла лицо.
— Ты обещаешь?
— Конечно.
— Тогда хорошо. — Аннабель насухо вытерла пальцами слезы на щеках. — Мамочка в тот день приехала домой. В день, когда это произошло. Я не видела ее несколько месяцев. А папу я не видела несколько недель. Она.., она сказала мне, что папа не разрешил ей приезжать ко мне, что он не любит меня, иначе не оставил бы меня одну. Она сказала, что любит меня. Сказала, что хочет забрать меня и жить со мной в Англии. А я сказала “нет”. Я сказала, что я не хочу оставлять папу, но она сказала, что я глупая.
Эмма сжала кулаки. Методы, которые Элизабет применила для убеждения своего четырехлетнего ребенка были, жестокими и бессердечными.
— Ну, когда я не хотела идти с ней, она обещала подарить мне пони, — губы Аннабель задрожали. — Мне уже четыре месяца хотелось пони, но папа сказал, что я слишком мала, и это будет для меня опасно. Когда Элизабет спросила меня, что я хочу, я спросила ее о пони, и она сказала, конечно, если я захочу, у меня будет два пони. Тогда я сказала, что поеду с ней. Она не дала мне даже упаковать мои вещи. Она сказала, мы купим все новое, чтобы никто не заподозрил, что мы уезжаем вместе. Я взяла только Патрицию, и все. — Она замолчала. По щекам ее вновь струились слезы. — Когда.., когда это случилось, и Элизабет погибла, я была так несчастна, и мне было так стыдно. Я.., я не могла сказать папе, что я собиралась сделать. Я не могла сказать ему, что я согласилась оставить его ради пони! Понимаешь? — и Аннабель снова разрыдалась.
Но Эмма почувствовала в сердце росток надежды. Если то, что сказала ей Аннабель, было правдой, были все основания предположить, что в основе ее слепоты могла лежать ментальная блокада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Он медленно вышел из дома, задумчиво раскуривая сигару. Проблема требовала тщательного анализа, слишком много противоречивого было здесь.
Аннабель услышала его приближающие шаги.
— Что случилось, папочка?
Деймон посмотрел на нее. Ребенок был слишком чувствительным. Совершенно непонятным образом она поняла, что его что-то тревожило.
— С чего ты это взяла? Ничего не случилось, Аннабель, — солгал он. — Пойдем. Мы немного поплаваем, а потом твой папа пойдет немного поработает.
* * *
Эмма провела день, беспокоясь о Джонни и раздумывая о своей нелегкой ситуации. Она не видела Деймона весь день, избегая бассейна, где, как она знала, он был с Аннабель. Погода стояла жаркая, но на небе появились темные тучи, и вдали слышались раскаты грома. Однако гроза обошла их стороной. Эмма даже пожалела об этом — по крайней мере, это хоть как-то отвлекло бы ее от тревожных мыслей.
Утро следующего дня было пасмурным и хмурым. Тучи на небе сгущались, и солнце совсем не проглядывало. Луиза после завтрака отправилась в Нассау. Это был ее выходной день, и Джозеф отвез ее за покупками. Она пригласила с собой Эмму, которой тоже полагался выходной, но Эмма отказалась ехать, ссылаясь на погоду и головную боль. Хотя после того, как Луиза уехала, Эмма пожалела, что не поехала с ней, потому что теперь, когда Деймон был дома, Аннабель никто другой был не нужен.
Однако после завтрака Деймон сказал Аннабель, что он должен кое-кому позвонить, и девочка пошла искать Эмму. Вместе они спустились на пляж, захватив с собой книгу, и Эмма стала читать ее Аннабель, пока та не сказала:
— Давай больше не будем читать, Эмма. Расскажи мне о себе. Когда ты была маленькой девочкой, у тебя были мама, папа, братики и сестрички?
Эмма вздохнула и закрыла книгу.
— Да, — проговорила она медленно. — У меня были мама и папа. А еще у меня есть брат. Мы жили вчетвером и были очень счастливы. У нас не было много денег, как у твоего папы, но это не имело значения. Мы обычно могли позволить себе отдохнуть на берегу моря каждый год, ну, а больше мы, пожалуй, не путешествовали.
Аннабель некоторое время тщательно обдумывала ее слова.
— А у вас был большой дом? — спросила она.
— О, нет! — Эмма улыбнулась. — Три спальни и ванная комната. Еще пара комнат и кухня внизу.
— И все? — удивилась Аннабель. В ее представлении все дома были огромными виллами или загородными поместьями, как у ее отца в Ирландии.
— Да, все, — вздохнула Эмма. — Большинство людей и того не имеют, Аннабель. Ты очень счастливая девочка, у тебя такой прекрасный дом с бассейном и со всем, что только сердце пожелает.
— Нет, я не счастливая, — воскликнула сразу же Аннабель. — О, я люблю папу, и я уверена, он любит меня, но я все отдала бы, чтобы у меня был настоящий дом и мама с папой, которые любили бы друг друга, и еще, чтобы у меня были маленькие братики и сестренки. — Она обняла руками колени. — О, мне хотелось бы, чтобы в доме было много-много детей, и я бы ухаживала за маленькими, а сейчас у меня есть только Патриция!
Эмма почувствовала комок в горле. Она сама находилась в возбужденном эмоциональном состоянии, и слова Аннабель казались ей сейчас особенно пронзительными и такими желаемыми, что она даже боялась об этом думать.
— Иногда так случается, — проговорила Эмма медленно, — что два человека женятся, а потом понимают, что они не могут жить вместе. Это не их вина, и не чья-то еще. Просто они не могут жить вместе. Когда это случается, если у них есть дети, для них все это очень неприятно. В этом большое несчастье!
— Но тогда им не следует иметь детей, — воскликнула Аннабель: В ее глазах стояли слезы.
— Дети не всегда… — Эмма поискала слова, чтобы доступнее объяснить это Аннабель. — Аннабель, ты должна постараться понять. Когда твои отец и мать поженились, у них появилась ты, это случилось до того, как они осознали свою ошибку. Понимаешь? — она закусила губу. — Благодари судьбу, что у тебя есть папа, для которого ты — все на свете.
Аннабель неожиданно уткнула лицо в ладони.
— О, Эмма, — она расплакалась, — я собиралась сделать папе больно. Он любил меня, и я собиралась уехать. Я собиралась оставить его. — Она горько рыдала.
Эмма нахмурилась, потом она нежно погладила девочку по головке и сказала:
— Оставить его? О чем ты говоришь? Аннабель подняла залитое слезами лицо.
— Ты не понимаешь, Эмма. Это было когда.., когда.., когда произошла та катастрофа! — она снова спрятала лицо в ладони.
— Ну, ну, — Эмма нахмурилась сильнее.
— Я не могу, не могу, мне так стыдно! Эмма взяла ее за плечи и слегка потрясла.
— Аннабель, послушай, это я, Эмма! Ты можешь мне все рассказать. Я не рассержусь и не приду в ужас. Пожалуйста, расскажи мне.
Аннабель снова подняла лицо.
— Ты обещаешь?
— Конечно.
— Тогда хорошо. — Аннабель насухо вытерла пальцами слезы на щеках. — Мамочка в тот день приехала домой. В день, когда это произошло. Я не видела ее несколько месяцев. А папу я не видела несколько недель. Она.., она сказала мне, что папа не разрешил ей приезжать ко мне, что он не любит меня, иначе не оставил бы меня одну. Она сказала, что любит меня. Сказала, что хочет забрать меня и жить со мной в Англии. А я сказала “нет”. Я сказала, что я не хочу оставлять папу, но она сказала, что я глупая.
Эмма сжала кулаки. Методы, которые Элизабет применила для убеждения своего четырехлетнего ребенка были, жестокими и бессердечными.
— Ну, когда я не хотела идти с ней, она обещала подарить мне пони, — губы Аннабель задрожали. — Мне уже четыре месяца хотелось пони, но папа сказал, что я слишком мала, и это будет для меня опасно. Когда Элизабет спросила меня, что я хочу, я спросила ее о пони, и она сказала, конечно, если я захочу, у меня будет два пони. Тогда я сказала, что поеду с ней. Она не дала мне даже упаковать мои вещи. Она сказала, мы купим все новое, чтобы никто не заподозрил, что мы уезжаем вместе. Я взяла только Патрицию, и все. — Она замолчала. По щекам ее вновь струились слезы. — Когда.., когда это случилось, и Элизабет погибла, я была так несчастна, и мне было так стыдно. Я.., я не могла сказать папе, что я собиралась сделать. Я не могла сказать ему, что я согласилась оставить его ради пони! Понимаешь? — и Аннабель снова разрыдалась.
Но Эмма почувствовала в сердце росток надежды. Если то, что сказала ей Аннабель, было правдой, были все основания предположить, что в основе ее слепоты могла лежать ментальная блокада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41