Но Хоуп ничего не могла с собой поделать – она его любила!
Свернувшись калачиком на диване, Хоуп в отчаянии уткнулась лбом в колени. Нужно было как-то справиться со своими эмоциями.
Сначала она кипела от негодования; ей было больно, обидно. И эту обиду хотелось переложить на кого-то другого. Прежде всего виновата мама. Если бы Дорис не купила эти дурацкие билеты, ничего бы не случилось.
Вторая вина лежала на Линди. Если бы подружка не вертелась рядом со своими идиотскими восторгами, она бы сразу разобралась, что к чему.
Нет, милочка, довольно! Имей храбрость взглянуть правде в глаза: винить кого-либо, кроме себя самой, глупо и несправедливо. Ведь это ты поверила в детские сказки, ты терпеливо сидела на пристани аж до одиннадцати часов и молила Бога, чтобы Стефано пришел! Ты сама преподнесла ему свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой.
Любить Стефано было восхитительно! Видеть его глаза, ощущать чудесные поцелуи, держать за руку…
Ничего. Через несколько дней она сумеет убедить себя, что ничего и не было.
Все позади. Конец иллюзиям, конец дурацкой наивности. Все, что у нее осталось, – это воспоминания. Но… ни за что в жизни она не будет сожалеть о своей любви к принцу-холостяку.
Через полтора часа Хоуп решила, что хватит сидеть дома и сыпать соль на собственные раны в столь чудесный вечер. Чтобы справиться с хандрой, надо поработать на свежем воздухе – например, полить газон перед домом.
Переполненная нервным возбуждением, она быстро переоделась в шорты и майку и притащила шланг. Розы давно следовало обрезать, отметила она. Прекрасно, вот и займемся этим на следующей неделе.
Внезапно на улице послышался рев мотоцикла. Хоуп повернулась в сторону рокера. В их тихом квартале не поощрялась столь шумная езда.
Мотоциклист напоминал Джеймса Дина, легендарного киноартиста. На нем была белая футболка, джинсы и высокие черные сапоги. Увидев ее, он резко затормозил.
– Хоуп!
Только услышав свое имя, Хоуп поняла, что это был Стефано. Она только открыла от удивления рот, да так и застыла.
– Я не могу вот так с тобой расстаться. К сожалению, меня выследили. Поехали со мной. Пожалуйста…
– Но…
Он протянул ей руку.
– Я никогда ни о чем больше не попрошу. Если ты хоть что-то чувствуешь ко мне, то делай, как я говорю. Пожалуйста, поскорее!
Бросив шланг, Хоуп вскочила на заднее сиденье так проворно, словно с детства только и делала, что гоняла на мотоцикле, нахлобучила протянутый шлем и обхватила Стефано за талию. Через секунду они уже мчались вперед.
Принц искусно лавировал в потоке машин. Девушка заметила, что он несколько раз взглянул в зеркальце заднего вида. Наконец он остановился на светофоре.
– Кто за тобой гонится? – в тревоге крикнула Хоуп. Неужели он попал в какое-то дорожное происшествие?
– Мой телохранитель, – ответил Стефано.
– Но разве ты платишь ему не за то, чтобы он тебя защищал?
– Да, но сейчас мне необходимо побыть одному. Боюсь, что Джеймсу это не понравится.
– И как часто ты переодеваешься и исчезаешь?
Он усмехнулся, но смешок получился невеселым.
– Раньше никогда, только с момента нашего знакомства.
– Вот как?
Зажегся зеленый, и Стефано нажал на газ. Они мчались по запруженной улице, и безрадостные мысли Хоуп точно сдуло встречным ветром. Она не представляла, куда они едут, Стефано, вероятно, тоже. Когда он наконец затормозил у Баллардских шлюзов, Хоуп никак не могла прочистить рот от набившегося песка.
Стефано снял шлем и помог слезть своей спутнице. Взяв ее за руку, он направился к смотровой площадке, откуда было видно, как перед шлюзом выстраивается длинный ряд моторных лодок и парусников, чтобы войти в озеро Вашингтон из залива Паджент-Саунд.
– Прости, что был столь бесцеремонен, – сказал Стефано, не глядя на нее. – Ты вполне могла отказаться и никуда не ехать.
Это было правдой.
– Я испугалась, что, если не сяду сама, ты просто сграбастаешь меня в охапку.
– Это был бы крайний случай. Хочется все-таки думать, что на преступление я не способен. Хотя после того, что случилось сегодня, я уже ни в чем не уверен.
– А что же такое случилось?
– Ты не впустила меня к себе и не дала объясниться.
Хоуп и в голову не приходило, что с его высочеством еще ни разу не вели себя столь непочтительно. Двери перед ним всегда только открывались, и никто на земле не осмеливался хлопнуть ими перед светлейшим носом.
– Я не могу оставить тот разговор неоконченным, – объяснил Стефано. Он не отрываясь смотрел на воду, словно не осмеливался взглянуть ей в глаза.
– Не понимаю, что тут можно добавить.
– Может, и так. Но я не могу не сказать тебе правду. Я просто обязан это сделать.
Хоуп вздохнула; на один-единственный день выпало и так слишком много.
– Правда в том, что ты собираешься жениться на мисс Рутерфорд. Ты сам сказал мне об этом.
– Да, но ты не знаешь почему.
– Не такая уж я глупая. В обществе примут Присциллу Рутерфорд гораздо благосклоннее, чем меня. Ты же знаешь, что у меня только маленькое кафе. Куда же мне до будущей владелицы судоходной компании. Да она и гораздо красивее меня. – Как Хоуп ни старалась придать голосу саркастический оттенок, в нем все же проскользнули нотки досады.
Стефано повернулся к ней и, обхватив ее лицо руками, пристально посмотрел ей в глаза. Все его существо светилось чувством, которое было невозможно не угадать… Любовь. Любовь столь всепоглощающая, что Хоуп вздрогнула.
– Нет, нет, любимая! Я должен жениться на Присцилле Рутерфорд только потому, что она наследница огромного состояния.
Хоуп заморгала.
– Не понимаю. Ты один из богатейших людей мира. По крайней мере я так считала. Зачем же тебе жениться из-за денег?
Он уронил голову, словно мучаясь от великого стыда.
– Увы, это горькая правда. Моя страна на грани банкротства. За последний год я истратил состояние всей нашей семьи, чтобы поддержать экономику. Если не найдется богатый поручитель, то я превращусь в нищего.
– Ох, Стефано!..
– Господь словно издевается надо мной, ниспослав любовь именно сейчас. Знаешь, до встречи с тобой я не верил, что такое бывает. Разве это не ирония судьбы – отдать свое сердце одной женщине и вынужденно жениться на другой?
Хоуп снова заморгала. На глаза накатились слезы.
– Я дал себе слово провести с тобой всего одну неделю. Прости, что был эгоистом, что не подумал и не сказал тебе правду с самого начала. Я люблю тебя, Хоуп. Я буду любить тебя всю жизнь. Но через пару дней мне придется уехать, чтобы никогда не оглядываться назад.
По щеке Хоуп скатилась блеснувшая слезинка, и девушка яростно смахнула ее, ненавидя себя за слабость.
– Ты говоришь это, чтобы мне стало легче?
Он вздрогнул, удивившись злости, переполнявшей ее голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Свернувшись калачиком на диване, Хоуп в отчаянии уткнулась лбом в колени. Нужно было как-то справиться со своими эмоциями.
Сначала она кипела от негодования; ей было больно, обидно. И эту обиду хотелось переложить на кого-то другого. Прежде всего виновата мама. Если бы Дорис не купила эти дурацкие билеты, ничего бы не случилось.
Вторая вина лежала на Линди. Если бы подружка не вертелась рядом со своими идиотскими восторгами, она бы сразу разобралась, что к чему.
Нет, милочка, довольно! Имей храбрость взглянуть правде в глаза: винить кого-либо, кроме себя самой, глупо и несправедливо. Ведь это ты поверила в детские сказки, ты терпеливо сидела на пристани аж до одиннадцати часов и молила Бога, чтобы Стефано пришел! Ты сама преподнесла ему свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой.
Любить Стефано было восхитительно! Видеть его глаза, ощущать чудесные поцелуи, держать за руку…
Ничего. Через несколько дней она сумеет убедить себя, что ничего и не было.
Все позади. Конец иллюзиям, конец дурацкой наивности. Все, что у нее осталось, – это воспоминания. Но… ни за что в жизни она не будет сожалеть о своей любви к принцу-холостяку.
Через полтора часа Хоуп решила, что хватит сидеть дома и сыпать соль на собственные раны в столь чудесный вечер. Чтобы справиться с хандрой, надо поработать на свежем воздухе – например, полить газон перед домом.
Переполненная нервным возбуждением, она быстро переоделась в шорты и майку и притащила шланг. Розы давно следовало обрезать, отметила она. Прекрасно, вот и займемся этим на следующей неделе.
Внезапно на улице послышался рев мотоцикла. Хоуп повернулась в сторону рокера. В их тихом квартале не поощрялась столь шумная езда.
Мотоциклист напоминал Джеймса Дина, легендарного киноартиста. На нем была белая футболка, джинсы и высокие черные сапоги. Увидев ее, он резко затормозил.
– Хоуп!
Только услышав свое имя, Хоуп поняла, что это был Стефано. Она только открыла от удивления рот, да так и застыла.
– Я не могу вот так с тобой расстаться. К сожалению, меня выследили. Поехали со мной. Пожалуйста…
– Но…
Он протянул ей руку.
– Я никогда ни о чем больше не попрошу. Если ты хоть что-то чувствуешь ко мне, то делай, как я говорю. Пожалуйста, поскорее!
Бросив шланг, Хоуп вскочила на заднее сиденье так проворно, словно с детства только и делала, что гоняла на мотоцикле, нахлобучила протянутый шлем и обхватила Стефано за талию. Через секунду они уже мчались вперед.
Принц искусно лавировал в потоке машин. Девушка заметила, что он несколько раз взглянул в зеркальце заднего вида. Наконец он остановился на светофоре.
– Кто за тобой гонится? – в тревоге крикнула Хоуп. Неужели он попал в какое-то дорожное происшествие?
– Мой телохранитель, – ответил Стефано.
– Но разве ты платишь ему не за то, чтобы он тебя защищал?
– Да, но сейчас мне необходимо побыть одному. Боюсь, что Джеймсу это не понравится.
– И как часто ты переодеваешься и исчезаешь?
Он усмехнулся, но смешок получился невеселым.
– Раньше никогда, только с момента нашего знакомства.
– Вот как?
Зажегся зеленый, и Стефано нажал на газ. Они мчались по запруженной улице, и безрадостные мысли Хоуп точно сдуло встречным ветром. Она не представляла, куда они едут, Стефано, вероятно, тоже. Когда он наконец затормозил у Баллардских шлюзов, Хоуп никак не могла прочистить рот от набившегося песка.
Стефано снял шлем и помог слезть своей спутнице. Взяв ее за руку, он направился к смотровой площадке, откуда было видно, как перед шлюзом выстраивается длинный ряд моторных лодок и парусников, чтобы войти в озеро Вашингтон из залива Паджент-Саунд.
– Прости, что был столь бесцеремонен, – сказал Стефано, не глядя на нее. – Ты вполне могла отказаться и никуда не ехать.
Это было правдой.
– Я испугалась, что, если не сяду сама, ты просто сграбастаешь меня в охапку.
– Это был бы крайний случай. Хочется все-таки думать, что на преступление я не способен. Хотя после того, что случилось сегодня, я уже ни в чем не уверен.
– А что же такое случилось?
– Ты не впустила меня к себе и не дала объясниться.
Хоуп и в голову не приходило, что с его высочеством еще ни разу не вели себя столь непочтительно. Двери перед ним всегда только открывались, и никто на земле не осмеливался хлопнуть ими перед светлейшим носом.
– Я не могу оставить тот разговор неоконченным, – объяснил Стефано. Он не отрываясь смотрел на воду, словно не осмеливался взглянуть ей в глаза.
– Не понимаю, что тут можно добавить.
– Может, и так. Но я не могу не сказать тебе правду. Я просто обязан это сделать.
Хоуп вздохнула; на один-единственный день выпало и так слишком много.
– Правда в том, что ты собираешься жениться на мисс Рутерфорд. Ты сам сказал мне об этом.
– Да, но ты не знаешь почему.
– Не такая уж я глупая. В обществе примут Присциллу Рутерфорд гораздо благосклоннее, чем меня. Ты же знаешь, что у меня только маленькое кафе. Куда же мне до будущей владелицы судоходной компании. Да она и гораздо красивее меня. – Как Хоуп ни старалась придать голосу саркастический оттенок, в нем все же проскользнули нотки досады.
Стефано повернулся к ней и, обхватив ее лицо руками, пристально посмотрел ей в глаза. Все его существо светилось чувством, которое было невозможно не угадать… Любовь. Любовь столь всепоглощающая, что Хоуп вздрогнула.
– Нет, нет, любимая! Я должен жениться на Присцилле Рутерфорд только потому, что она наследница огромного состояния.
Хоуп заморгала.
– Не понимаю. Ты один из богатейших людей мира. По крайней мере я так считала. Зачем же тебе жениться из-за денег?
Он уронил голову, словно мучаясь от великого стыда.
– Увы, это горькая правда. Моя страна на грани банкротства. За последний год я истратил состояние всей нашей семьи, чтобы поддержать экономику. Если не найдется богатый поручитель, то я превращусь в нищего.
– Ох, Стефано!..
– Господь словно издевается надо мной, ниспослав любовь именно сейчас. Знаешь, до встречи с тобой я не верил, что такое бывает. Разве это не ирония судьбы – отдать свое сердце одной женщине и вынужденно жениться на другой?
Хоуп снова заморгала. На глаза накатились слезы.
– Я дал себе слово провести с тобой всего одну неделю. Прости, что был эгоистом, что не подумал и не сказал тебе правду с самого начала. Я люблю тебя, Хоуп. Я буду любить тебя всю жизнь. Но через пару дней мне придется уехать, чтобы никогда не оглядываться назад.
По щеке Хоуп скатилась блеснувшая слезинка, и девушка яростно смахнула ее, ненавидя себя за слабость.
– Ты говоришь это, чтобы мне стало легче?
Он вздрогнул, удивившись злости, переполнявшей ее голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35